Этот мир как сон (СИ) - Ли В. Б.. Страница 14

Глава 5

Дело у меня шло к лучшему — лекарю удалось остановить нагноение, рана уже стала затягиваться. Хорошо еще, что кость не пострадала серьезно — по-видимому, удар мечом пришелся на излете. Голова тоже пошла на поправку, обширный кровоподтек постепенно рассасывался. Лекарь как-то мне сказал, что с подобными ранами от рубящего удара погибают девять из десяти, даже небольшие колотые раны нередко приводят к смерти из-за кровопотери и заражения. По-видимому, мне повело, что вовремя перевязали пострадавшее плечо, а затем быстро привезли к лекарю. Через неделю уже мог сидеть, пробовал встать — закружилась голова, ноги не держали от слабости. Так что пришлось еще несколько дней провести на нарах, не сходя с них.

К исходу месяца, как я попал в лазарет, когда уже почти свободно мог ходить, наклоняться, выполнять несложные разминочные упражнения, ко мне пришел офицер с нашивками армейского капитана. Из его слов понял, что он штаб-офицер того полка, чьи бойцы выручили меня от погони аварийцев, а потом доставили в лазарет. Повел разговор о моей дальнейшей судьбе, до сих пор остававшейся неопределенной:

— Серегей, надо нам решить, как быть с тобой. Конечно, по всем уложениям мы должны вернуть тебя в лагерь каторжников. Но с этим вышла накладка — еще в первые дни после ранения на запрос тамошнего начальства отправили рапорт о твоей кончине — ни у кого тогда не было сомнения в том. Так что тебя вроде уже нет в живых, во всяком случае, в каторжных списках. По сути — ты сейчас вольный человек, случайно попавший в переделку на нашем участке. Можешь после излечения идти на все четыре стороны, правда, далеко ли — тот еще вопрос. Скорее всего, попадешь к безопасникам, уж больно подозрительный для них — чужак неизвестно откуда родом, да еще в приграничной зоне. Очень может быть, посчитают вражеским лазутчиком.

После такого предисловия капитан замолчал, пристально вглядываясь в мои глаза. Я же молчал, гадая, что он хочет от меня. Немного спустя штабной офицер продолжил:

— Ты понравился нашим бойцам своей отвагой и сноровкой, хотя они заметили, что кавалерист из тебя никудышный. Командир дозорной роты похлопотал перед штабом принять в наш полк — такой герой ему кстати. Предлагаю поступить к нам на службу, пока волонтером, а там видно будет. Война на носу, да и сейчас неспокойно, можешь при должном старании выслужиться до сержанта или даже офицера, с твоими задатками такое вполне достижимо. Так что решай, как надумаешь — подашь рапорт в полковую канцелярию. Понятно?

Уже после ухода капитана отпустил свои эмоции — радость и долгожданное облегчение переполняли меня. Сбылось! Мои предчувствия не обманули, я свободен! Правда, чуть не ушел на тот свет, но теперь худшее позади, так полагал я. Позже, когда первое упоение волей прошло и мог спокойно думать о чем-либо, принялся размышлять над предложение капитана. Доводы его считал весомыми — армия давала мне опору в дальнейшей судьбе — не изгоя, гонимого всеми, а законно признанного воина, да и обрисованные перспективы были вполне реальны. Но в то же время хотелось повидать и познать этот мир, а если уж доведется остаться в нем навечно, то найти свое счастье. Пока же я плыл по воле обстоятельств, не дававших мне какого-нибудь выбора — от самого момента переноса до нынешнего дня.

В конце концов надумал отказаться от службы в полку и уйти в Леван — оставаться в Нейтаре, пусть и на воле, посчитал неразумным. Здесь, среди местных — я как белая ворона, сразу видно чужака. Можно опять угодить в какой-нибудь переплет, с той же службой безопасности — о чем с полным основанием предупреждал штаб-офицер. Немало мыслей передумал, пока решал — как мне добраться до северной страны. Идти через полстраны в одиночку — без оружия, денег и припасов, — ничего хорошего такой путь не предвещал. Николас, да и другие знающие люди, разъяснили мне о возможных опасностях на дороге — от встреч с грабителями и душегубами до поборов и произвола местных властей.

Присоединиться к какому-нибудь каравану также представляло сложности. Ехать пассажиром — нужны деньги, а их у меня не было, ни гроша. Наниматься в охрану — могли и не взять, не каждый согласится доверить свою жизнь неизвестно кому. Но других вариантов не оставалось, так что пришлось решать именно с ним. Из разговоров с бойцами, поправляющимся от ран, и лекарем узнал о караване, приходящим в эти края из Левана раз в две недели. Он останавливался на пару дней в небольшом городке Верном в двух десятках километров от нас, шел дальше на юг через другие приграничные города, потом уходил на запад в сторону центральных провинций, уже оттуда в Леван. Путь от Верного до границы северных соседей занимал почти месяц, еще три недели караван добирался до столицы — Кемера.

Накануне прихода очередного каравана выписался из лазарета, хотя рана на плече не зажила полностью. Лекарь советовал остаться еще на неделю, но не стал задерживаться — ждать потом следующего каравана, перебиваясь все это время неизвестно где, не захотел. Так и объяснил целителю, он же, подумав немного, предложил свою помощь — переговорит со старшим полкового обоза, чтобы тот взял меня до Верного. Дал заживляющую мазь в маленькой баночке, чтобы я на вечер смазывал им кожу вокруг рубца. Поблагодарил добрую душу за участие ко мне, а потом принялся готовиться в дорогу. Заштопал порезанную куртку и рубашку, почистил и постирал свое обмундирование и казенную сменную одежду — ее с походным мешком мне передал завхоз лазарета, увидев мои сборы.

Так с помощью добрых людей снарядился в долгий путь, ранним утром следующего дня отправился на стоянку полкового обоза. Сборы здесь уже шли полным ходом — возницы запрягли лошадей, интенданты сверяли свои списки, а старший, дородный сержант, торопил всех с отправлением. Подошел к Дамиану, так мне его назвал лекарь, сказал — от кого я. Тот кивнул и показал на одного из возниц: — Поедешь с ним.

Вскоре выехали с конного двора и отправились по разбитой дороге в тыл. Обоз вытянулся в недлинную цепочку из пяти повозок, шел скорым ходом, несмотря на ухабы и колдобины — до вечера надо успеть доехать до города. Там военные склады, завтра обоз весь день будет загружаться, а на следующее утро выедет обратно. Об этом поведал тот возница, к которому меня направил старший. Он из вольнонаемных, как и другие, получал плату за каждую поездку, тем и кормил свою семью. Расспрашивал меня о службе, я же отвечал скупо — после ранения возвращаюсь домой. Мы шли последними, никто нас не сопровождал с охраной — ни впереди обоза, ни позади нас. Спросил о том словоохотливого ездового, тот махнул рукой и проговорил:

— Не дает начальство, все войско на передовой, а на нас не хватает. Да пока бог миловал — обошлось без нападения лихоимцев. Правда, в прошлом месяце напали на купеческий обоз — охрана еле отбилась. А что с войскового взять — фураж или провиант? Вот если бы оружие везли, тогда да — без охраны никак!

После добавил: — Вот дали нам копья, а что с ним делать неумеючи? Только ворон пугать! Так и лежит без надобности, а оставить нельзя — спрос с нас.

Пригляделся — из-под мешковины выглядывало лезвие короткого, двухметрового, копья. Таким обычно пользовались стрелки в близком бою — метали им в упор подошедшего противника. С разрешения возницы взял его в руки, проверил состояние, на первый взгляд, приличное — наконечник сидел крепко на древке, трещин и надломов также не увидел. Покрутил веером, выполнил с ним самые простые приемы — все нормально, баланс не нарушен, четко следует каждому движению. Предложил хозяину оружия: — Пако, если ты не против, копье придержу при себе, пока не приедем в город. Так, думаю, будет лучше — хоть при каком-то оружии. Хорошо бы еще мечом обзавестись!

Пако с заметным уважением следил за моими упражнениями с копьем, на мои слова кивнул головой и добавил: — Конечно, Серегей, пусть он побудет у тебя. А насчет меча могу спросить у старшего — у него есть, а умения не хватает, так и лежит в загашнике. Вот на привале и разузнаю.