Нарушенное обещание - Лондон Стефани. Страница 26

Элис так и видела перед собой лицо брата. Сейчас его щеки пылали, бледные глаза лихорадочно горели, но голос оставался резким и отчужденным. Каждое слово Рич произносил с леденящей кровь бесстрастностью — как всегда, когда выходил из себя.

— В его гостиничном номере. Я не понимаю, в чем дело?

— А дело в том, сестричка, что я уже говорил нашему дорогому другу Колу держаться от тебя подальше. Я предупреждал его, когда мы были совсем юными, я предупреждал его снова после того, как он нарушил правила, а теперь я делаю это в третий раз.

— Значит, ты сказал ему держаться от меня подальше. — Осознание просочилось в душу Элис, подобно яду. Чему тут, собственно, удивляться? Это было вполне в духе Рича. В конце концов, это ведь он запретил ей целоваться с Колом. Следовало ожидать, что он проведет подобную беседу и с другим участником этой истории.

В ночь перед отъездом Кол пришел к ней, желая знать, что она чувствует, требуя от нее того, чего она не могла дать. Кол хотел, чтобы она доверилась ему, не боялась быть с ним уязвимой… Он хотел знать, стоит ли за нее бороться.

— Да, я пытался защитить тебя. Именно так и должен поступать старший брат. Именно так должен поступать и твой любимый Кол, — раздраженно фыркнул Рич.

— Я в состоянии сама за себя решать. Мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне. Я прекрасно справляюсь с тех пор, как ты бросил нас с мамой одних.

— Это нечестно, Элли. — Его голос дрогнул, и Элис поняла, что ей удалось пронять брата. — Он из неблагополучной семьи. Ты заслуживаешь гораздо большего.

— Ты прав, Рич. Я действительно заслуживаю большего. Я заслуживаю брата, который поддерживал бы меня, который был бы счастлив, если бы рядом со мной оказался кто-то столь же потрясающий, как Кол.

На том конце линии повисло молчание — брат явно закипал от гнева. Элис бросила взгляд на Кола. Он стоял у окна, отвернувшись от нее и заложив руки за спину.

— Я не хотел, чтобы он сделал тебе больно, Элли, — тяжко вздохнул брат.

— Он был твоим лучшим другом, Рич. Ты должен был порадоваться за нас. — Теперь, когда первый шок миновал, Элис и сама стала выходить из себя. В детстве Рич обожал верховодить, но сейчас это казалось просто смешным.

— Я должен был радоваться за вас? Он был моим другом, Элис. Моим!

Она почувствовала тяжесть в груди. В детские годы ее соперничество с братом создавало дома серьезные проблемы. Желание конкурировать было у Рича в крови, как у заправского спортсмена-олимпийца.

— Ты никогда не хотел делиться со мной своими игрушками, так ведь? — закатила глаза Элис. — Мне следовало догадаться.

— Мне всегда приходилось быть при тебе на вторых ролях, — язвительно ответил он. — Ты вечно занималась своим балетом в гостиной, добиваясь всеобщего внимания. Ты всегда была хорошей маленькой девочкой, папочкиным ангелом!

Внутри у Элис все перевернулось. Похоже, Рич считал, что в детстве она забирала все внимание вечно занятых родителей — а потом забрала и его лучшего друга.

— Но тебе этого было мало, правда? О нет, ты не могла просто быть звездой дома, тебе нужно было заполучить и Кола!

— Так-так, похоже, правда выплыла наружу… Значит, ты бесился не потому, что считал Кола недостаточно хорошим для меня, не так ли? Ты предпочел потерять бы его совсем, лишь бы не делить со мной!

Брат молчал, и Элис осознала, что наконец-то нашла истинную причину его поведения.

— Ты потерял право осуждать, когда бросил меня, переложив на мои плечи все заботы о маме, — продолжила она. — Если честно, в данный момент я больше всего на свете хочу быть с Колом. Так что, боюсь, тебе придется с этим смириться.

Элис дала отбой, оборвав разговор. Подобно ей самой, Ричу не слишком-то удавалось выражать свои чувства, но это не давало ему права вмешиваться в ее жизнь. И теперь, зная правду, Элис ясно понимала: пять лет назад Кол добивался от нее разрешения остаться рядом. Просто не знал, как лучше сформулировать этот вопрос, а она, со своей эмоциональной незрелостью, не знала, как на него ответить.

— Что он тебе сказал? — спросила она.

— Ты все слышала, — не оборачиваясь, раздраженно выпалил Кол. — Он считает меня проблемным, никудышным… и недостаточно хорошим для тебя.

— Я имею в виду, после того, как мы переспали… в первый раз. — Язык тяжело ворочался во рту у Элис, нервы были натянуты до предела. Но она должна была знать, почему Кол тогда уехал.

— Он сказал, что, если я когда-либо снова прикоснусь к тебе хоть пальцем, он заставит меня поплатиться за это. Расскажет твоему папе, что я растоптал все, что они когда-то мне дали, всю их поддержку и заботу. Сказал, что если твои родители узнают, они больше не захотят иметь со мной ничего общего.

Элис сглотнула вставший в горле ком:

— Но ведь ты сам не захотел иметь с нами ничего общего, это ведь ты уехал!

— Я не мог жить под одной крышей с тобой и не чувствовать то, что чувствовал. — Кол повернулся к ней, сдвинув брови. — Мне было легче бежать от этого искушения, чем остаться и бороться с ним. Пусть уж лучше твои родители считали бы, что я уехал в погоне за призрачными мечтами, чем узнали бы, что я трахнул их дочь.

Кол произнес это так резко, что Элис вздрогнула:

— Мы никогда не трахались, Кол.

— Ты хочешь сказать, что нас связывало нечто большее? Ты весь вечер твердила мне, что это — только секс! Если это не называется «трахаться», тогда я не знаю…

— Не срывай на мне злость, Колби Хилл!

— Хиллам, — поправил он. — Фамилия Хилл официально умерла. И ты права, это не твоя вина, а моя. Мне не стоило обращаться к тебе за помощью.

— Тогда почему ты это сделал?

— Потому что так и не смог перестать думать о тебе. — Кол уже почти кричал, его глаза яростно сверкали. — Потому что я сбежал от тебя за океан, и этого все равно оказалось недостаточно!

Сердце Элис разрывалось от боли в его голосе… боли, которую ей самой никак не удавалось выразить внешне. Но Элис ощущала ее глубоко внутри, эта мука пропитывала ее до мозга костей. Она не чувствовала ничего подобного даже тогда, когда умер ее отец, или тогда, когда забирала мать из больницы после того, как букмекер сломал ей руку. Элис запихивала эмоции все глубже, пока обида, страх и боль внутри не стали твердыми, как бетон.

Но время, проведенное с Колом, всколыхнуло прошлое, пронзило этот бетон, заставив эмоции вырваться наружу. Элис вновь обрела способность чувствовать.

И теперь она бросилась на шею Колу, обхватив его руками и ногами, пылко прижимаясь к его рту. Она жаждала поглотить его, вытянуть из него всю страсть и любовь и сделать их своими собственными. Она не могла рассказать, что творится у нее в голове, зато могла показать это ему с помощью своего тела.

— Ты не можешь продолжать целоваться со мной, чтобы избежать разговора. — Кол оторвался от губ Элис, но его руки крепко удерживали ее рядом.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась?

— Я хочу, чтобы ты делала и то, и другое, Элли. — Не размыкая объятий, он шагнул вперед, и ее ягодицы прижались к холодному стеклу окна. — И разговаривала, и целовалась.

— Но мне намного лучше удается целоваться. — И Элис тут же продемонстрировала это, потянув его нижнюю губу зубами и соблазнительно извиваясь с ним рядом.

— Мне нужно больше чем поцелуи.

Губы Кола скользнули вниз по изгибу ее шеи, посасывая нежную впадину горла. Кожа вспыхнула, будто Элис объяло чувственное пламя. Кол сорвал с нее рубашку, даже не удосужившись расстегнуть пуговицы. Когда он обхватил ладонями и нежно сжал ее груди, Элис запрокинула голову, прижимаясь затылком к окну. Кол прильнул губами к одному из сосков, и от этой настойчивой ласки в самом низу живота Элис разлился жар, устремившийся к лону.

— Я не могу дать тебе и то и другое, Кол. — Она прерывисто задышала, когда его руки скользнули к ее шортам. — Просто я не такая.

Глава 11

Проведя еще одну ночь в постели с Элис Джонсон, Кол нисколько не приблизился к тому, чтобы сломать воздвигнутый ею барьер. Вместо того чтобы добиваться этого, он уступил неутолимому желанию, которое охватывало его всякий раз, когда она оказывалась рядом. Он обманывал ее — и самого себя.