Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка (Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна. Страница 46

Лошади подняли головы и вытянули шеи. Внезапно их темные и светлые ноги перемешались, лошади рассыпались, а затем встали в ряд под ольхами.

Новый порыв ветра сорвал с речной поверхности клубы тумана, отнес их на пойму и укутал ими лошадиные ноги. Казалось, будто огромные туловища животных плывут над землей.

«Мир взлетел», — снова подумала Бенита и на какое-то мгновение почувствовала, что теряет равновесие. Молларт заметил, что женщина, стоявшая рядом с ним, вздрогнула. Это едва уловимое беспомощное движение придало ему смелости.

Молларт схватил молодую хозяйку Рихвы, притянул к себе и поцеловал.

Бенита не вырывалась. Однако Молларт сам выпустил ее из объятий и внимательно взглянул на нее. Руки Бениты упали. Она подняла голову и прищурилась. Солнце взошло.

Молларт свистнул. Кружившие у реки лошади всем табуном направились к людям. Впереди шел тот самый красавец в белых чулках. Однако чалый, который вчера первым перемахнул через колючую проволоку, не мог примириться с такой несправедливостью и протиснулся вперед. Лошади, покачивая головами, осторожно подходили все ближе и ближе.

— Ну как, оседлаем лошадей и помчимся на край света? — засмеялся Молларт.

— В Рихве только одно седло, — мрачно ответила Бенита.

Молларт протянул руку, привлек к себе Бениту и, обняв за плечи, прижал к себе.

Лошади фыркали.

Вороной раздул ноздри и заржал. Это прозвучало как призыв. Весь табун помчался за ним; комья дерна из-под копыт взлетали в воздух. Животные описывали по лугу круги, проносились сквозь сверкавшие на солнце клочья тумана, их гривы вздымались, словно невидимая рука пыталась схватить и остановить их. Бенита и Молларт не могли оторвать взгляда от лошадей.

— Возьмите меня в свои владения лекарем, буду лечить ваших животных, — с радостным вздохом сказал Молларт.

— Пусть этот лекарь возьмет меня в служанки, — усмехнулась Бенита. Однако эта фраза тут же показалась ей неуместной, и она выскользнула из объятий Молларта. Отойдя на несколько шагов, Бенита сказала:

— Священный миг природы миновал. Рай утратил краски. Настало обычное утро. Мне пора доить коров.

На обратном пути Бенита дрожала от холода и усталости. Сегодня она не поплавала в реке, возможно, вчера она купалась последний раз в этом году. Настала осень.

Осень действительно настала. Оглянувшись, Бенита увидела, что березы роняют листья.

Молларт молча снял с себя пиджак и бережно накинул его Бените на плечи. Найдя в кармане смятую папиросу, он чиркнул спичкой. Крепкий запах табака ударил Бените в ноздри.

Хозяину Рихвы было сейчас не до того, чтобы выяснять отношения с собственной женой. Он был во власти грандиозных планов, которые надо было сразу же осуществить, сразу, немедленно; сгрудившиеся во дворе беженцы уже ждали его приказаний, чтобы принять участие в затеянном им деле.

Бенита знала страсть Йосся ко всяким увеселительным поездкам. В кустах сирени до сих пор валялись заезженные до непригодности и превращенные в железный лом велосипеды. Как только Йоссь опрокидывал в себя хотя бы каплю спиртного, его начинал одолевать зуд, и он мечтал лишь об одном — услышать в ушах свист ветра. Когда ноги уже не держали царя природы, он садился в седло и принимался мерить глубину канав. Теперь, после долгих месяцев вынужденного сидения в сарае в обществе «лесных братьев», страсть Йосся к такого рода поездкам достигла небывалых размеров. Очевидно, еще ночью, сидя за столом, он обдумывал, как утром, едва взойдет солнце, выкинет свой очередной фортель.

Йоссь вывел из хлева племенного быка Мадиса — гордость хутора Рихвы. Телегу он заблаговременно оттащил на середину двора и приготовил хомут. Сейчас Йоссь ходил вокруг быка, бил упирающегося Мадиса ногой по голяшкам, ругал неизвестно кого и дрожащими руками поправлял упряжь.

— Полезай в телегу! — заорал Йоссь, когда ему наконец удалось запрячь быка, и замахал руками, словно собираясь схватить в охапку всю компанию беженцев. Его нечесаные волосы торчали во все стороны наподобие кудели, лицо было багровым.

— Поехали все! — что есть мочи, точно зазывала в дверях цирка, закричал Йоссь.

Женщины засмеялись.

Первым к телеге подошел Эльмар, держа в руках бутылку самогона.

Быку Мадису надоело стоять и ждать, словно кроткому барашку. Он начал пыхтеть и копытами вырывать из земли траву.

«И как ему удалось запрячь Мадиса?»— с любопытством вытягивая шею, подумала Бенита. Не ожидая от Йосся такой хватки, она покачала головой.

— Ах, — махнул рукой Рикс, не в силах сопротивляться приглашению хозяина. — Прокатимся напоследок и… исчезнем.

Пошатываясь, он подошел к телеге. Зад у Рикса оттягивало книзу, и бедняге пришлось попотеть, прежде чем он взгромоздился и устроился на сене.

— Карла, принеси кнут, — скомандовал Йоссь.

Заморыш Карла быстро побежал выполнять приказание.

Он вертелся, как волчок, стараясь отыскать кнут. В конце концов сообразительный Карла нашел его у дверей конюшни и с победоносным видом, вразвалку направился к своему повелителю.

— Я не могу отказаться от такого удовольствия! — взвизгнула Леа Молларт. Судорожно стараясь держаться прямо, она засеменила к телеге. Уже восседавший там Рикс, оживленно блестя глазами, протянул даме руку. Леа Молларт барахталась, словно попала в сети. Нога в постоле то и дело соскальзывала с оси колеса, сумочка на длинном ремне застряла в грядке телеги. Женщину душил смех, и поэтому залезть было еще труднее.

Бенита огляделась, ища Молларта. Ветеринарный врач отошел к конюшне и прислонился к лестнице, которая вела на сеновал. Стоя там в синеватой тени, он казался очень бледным. Бенита подошла к нему и вернула пиджак.

Только сейчас Бенита поймала на себе пристальный взгляд Йосся. Хозяин Рихвы стоял в телеге и пялил глаза в их сторону.

— Быстрее! — мгновением позже яростно взревел Йоссь и топнул ногой. — Старому черту Мадису не терпится! Люди добрые, залезайте в колесницу истории!

Леа Молларт, откинувшись на передок телеги, хохотала. Не то со вздохом, не то со стоном она вцепилась в плечо Рикса, не переставая хохотать. Потеряв равновесие, Рикс схватился за боковую грядку и, тяжело дыша, уперся ногами о дно телеги, чтобы не свалиться вместе с искусствоведом.

На крыльце, размахивая руками, появился Парабеллум. Горланя и гикая, он старался привлечь к себе внимание. Парабеллум рычал, подражая Мадису, и колотил резиновой рукой о стену.

Армильда первой заметила Парабеллума и от удовольствия начала пронзительно кричать. Присев на корточки, она выжимала из легких воздух, чтобы продлить крик.

Парабеллум распахнул ворот рубашки и скорчил гримасу. От этого движения зашевелились усики, наподобие гитлеровских, нарисованные углем над его верхней губой. На голове у Парабеллума был повязан желтый платок, концы которого болтались над ухом.

От галдежа и долгого стояния на месте Мадис пришел в сильное возбуждение и рванул телегу. Плохо державшийся на ногах Йоссь упал как подкошенный. Эльмар помог метавшему гром и молнии приятелю снова подняться на ноги.

Это послужило как бы последним сигналом к отбытию. Солдатик со своим аккордеоном полез в телегу, а следом за ним — Армильдин муж Яанус. Хоть вопящая жена и держала его за полы пиджака, однако Яанус вырвался и самонадеянно вздернул свой седловидный нос к небу. Толстозадая Армильда развела руками, словно собиралась взлететь в воздух.

Одна только кулливайнуская Меэта оставалась безучастной. Взяв у колодца подойник и взглянув, чист ли он, она направилась к хлеву, где нетерпеливо мычали коровы. Кот, который, не обращая внимания на шум, сидел у стены хлева и самозабвенно вылизывал себя, встал и, задрав хвост, вошел в дверь следом за Меэтой.

Ни ей, ни ему не было дела до веселой компании гуляк.