Дочка для ведьмы с ребенком (СИ) - Кручко Алёна. Страница 16

    И теперь мне пусто и одиноко без него. Я справляюсь, да и с чем справляться-то, если рассудить, я попросту бездельничаю! Отвезти Олежку в школу, пока его нет, переделать домашние дела, приготовить чего-нибудь вкусненького, почитать что-нибудь из теории, немного поработать в садике или во дворе, повязать, поспать. Когда придет время забирать из школы, или самой выехать пораньше и погулять, по магазинам пройтись, заглянуть к дамам из благотворительного комитета, или после школы зайти с малышом в парк. Посмотреть вместе мультики, почитать сказки, поиграть, позаниматься. Когда к Вере в гости заглянуть. А совсем уже вечером, уложив Олежку, почитать что-нибудь интересное или посмотреть фильм по телевизору. Не жизнь, а сплошной курорт!

    Свободное время одержало решительную победу над моим застарелым трудоголизмом, то-то Костя посмеется, когда приедет. Конечно, это всего лишь передышка: рожу, хлопот сразу прибавится, а там снова учеба, работа. Можно уговаривать себя, что я просто в отпуске. Декретном, а как же. Все-таки заглянула в сараи, убедилась, что там сплошь ненужный хлам вроде каких-то старых досок и железок, и оставила окончательный разбор Косте. Связала себе свободную кофточку, ажурную жилетку к любимому клетчатому платью и еще одну шаль, нежного персикового цвета. Еще один свитерок Олежке. Свитер для Кости с норвежским узором. Ажурное красное платьице и беретик в подарок Натуське. Свободное время продолжало вести с разгромным счетом. Наверное, я просто не привыкла чувствовать себя полностью обеспеченной всем необходимым, когда не нужно крутиться, что-то выгадывать, брать подработки…

    Я все-таки купила велосипед для Олежки, двухколесный, с маленькими «страховочными» колесиками сзади, которые мы уже на третий день открутили: привык мальчик моментально, с равновесием у него было отлично. В негласном рейтинге мальчишек нашей улицы он тут же подрос на пару пунктов, ходил гордый и довольный.

    Зацвели и отцвели тюльпаны — их оказалась прорва и у нас во дворе, и по всей улице, я ходила и любовалась, и в крынке, которая оказалась вполне целой, всегда стоял свежий букет. Прошла пасхальная ярмарка с презентацией нашей новой чайной коллекции, заводик заработал на полную мощь, Сабрина Павловна сияла и говорила, что в моем лице наткнулась на золотую жилу. Правда, вся прибыль пока шла в дело: на закупку сырья, красивую упаковку, регистрацию авторских рецептов, рекламу, зарплату работникам. К тому же «перебить» привычку людей к традиционному чаю оказалось сложно, любители пробовать новинки, конечно, находились, но брали мы больше разнообразием, выпуская каждого чая совсем понемногу.

    — Ничего, Марина, каждое большое дело начинается с малого, — говорила Сабрина Павловна. А меня, если честно, вполне устроила бы и небольшая, но стабильная прибыль, на которую мы планировали выйти уже к осени.

    Беременность проходила легко, «гладко», как выразилась Анастасия Васильевна. Хорошее самочувствие, ровный энергетический фон, вес в норме, анализы отличные. Как будто та единственная встряска переключила организм в режим оптимального функционирования, если так вообще, конечно, бывает. Или стоит сказать спасибо оберегам?

    Роды Анастасия Васильевна не принимала и заранее «передала» меня акушерке — познакомиться. Акушерка, невзрачная тощая женщина лет сорока с громким и совершенно не подходящим ей именем Белла Карловна, оказалась на удивление занудной: я выслушала, что «беременность — не болезнь», что на роды нужно настраиваться, делать специальные упражнения — дыхательные и для связок, и все это с таким видом, будто она бесконечно устала объяснять одно и то же. Честное слово, я бы лучше методичку почитала. Кстати, нужно зайти в книжный и поискать, не может быть, чтобы на такую тему ничего не было.

    Оказалось, и вправду — было, и очень даже много. Я выбрала доступно и с юмором написанную книгу как раз для таких случаев, как мой: когда мама-ведьма ждет ребенка с более сильным даром, чем у нее. Нашлись там и те упражнения, которые советовала Белла Карловна, и другие, на поддержание резерва, и специальная дыхательная гимнастика, и даже заговоры на легкие роды, которые нужно было петь самой ведьме, как только начинались схватки.

    Зацвели ирисы — снова по всей улице вдоль заборов, фиолетовые, нежно-голубые, сиреневые, желтые… Мне жаль было срезать свои, очень уж роскошно они смотрелись сплошной цветущей полосой. Зато Вера несколько раз «угощала» пионами, сначала малиново-красными, потом — нежно-розовыми. Я ставила букеты в гостиную, для спальни запах казался слишком сильным. Нет, я люблю аромат пионов. Но, похоже, на запахи стала реагировать очень уж остро.

    Весна стремительно перетекала в лето. Вместе с теплом пришла необходимость обновить гардероб, и я нашла чудный магазинчик с одеждой для беременных. Платья, сарафаны, брючки, блузки… я так увлеклась примерками, что едва не опоздала за Олежкой! Восхитительное все же чувство, когда можешь купить не одну или две особо нужных вещи, а обновки на все случаи! Приехала к школе на такси, с кучей пакетов, в новом платье с высокой талией, васильково-синем, красиво облегавшем грудь. Попросила водителя подождать и потом отвезти нас домой. Добежала до Олежкиного класса, извинилась. Олежка рассматривал меня с непередаваемым выражением лица!

    — Что ты, сынок? — спросила я.

    — Мама, ты у нас такая красивая! — с чувством ответил он. Мы с Ольгой Павловной дружно рассмеялись.

    — Спасибо, сынок, — я присела, обняла его и чмокнула в кончик носа. — Пошли скорей, нас машина ждет.

    А вечером, уже почти ночью, приехал Костя. Олежка давно спал, да и мне пора было, но зачиталась, очень уж книга попалась интересная — автор незнакомый, но приключения прекрасной Эжени живо напоминали «Анжелику». Дочитав до ее вынужденной свадьбы, я вздохнула, отложила книгу и потянулась выключить свет, но услышала, как внизу провернулся ключ, щелкнул замок, тихо стукнула дверь.

    Я накинула халат и слетела вниз.

    — Костя. Родной мой, наконец-то! Вернулся!

    Мы целовались посреди прихожей и не могли оторваться друг от друга. Костя только сказал:

    — Мне хоть умыться бы с дороги, — но сам и не подумал выпустить меня из объятий. Я засмеялась:

    — Могу спинку потереть.

    — Тогда я затащу тебя к себе купаться, а нельзя, — с сожалением сказал дорогой муж, и я снова засмеялась:

    — Ишь, какой осторожный. Тогда ополаскивайся в гордом одиночестве, а я ужин разогрею. Голодный, наверное?

    — А у тебя животик уже виден, — невпопад сказал он. — И какая же ты стала красивая. То есть ты и была вполне прекрасна, — спохватился он, — но сейчас…

    — Иди уже, мойся, переодевайся, — я жарко его поцеловала. — Совсем одичал в полях с саранчой, разучился комплименты жене делать. Боже, Костик, любимый мой, ты дома…

    — Соскучился, — шептал он, зарывшись лицом в мои растрепавшиеся волосы. Кажется, нюхал. От него самого пахло дорогой: пылью, поездом, дешевым мылом. И брился он хорошо если утром, а то и вчера — щетина не то чтобы сильно кололась, но ощущалась.

    — А мы-то как соскучились, — я целовала его везде, куда могла дотянуться, морщилась от щетины и все равно целовала снова. Пока он не предпринял, наконец, решительных мер: подхватил меня на руки, покружил осторожно и поставил на ноги в дверях кухни. А сам ушел в ванную.

    Даже хорошо, что вчера мне было лениво заморачиваться с готовкой: я просто и без затей запекла в духовке бройлера с картошкой, рассудив, что Олежке понравится, и хватит нам с ним надолго. Теперь только и оставалось, что разогреть и чайник вскипятить. Так, сахар, лимон, печенье… ой, хлеб. Ну вот, все готово.

    Себе я тоже положила: то ли от волнения, то ли маленькие проголодались, но есть хотелось. Костя вышел в кухню распаренный, чисто выбритый, пахнущий моим любимым травяным шампунем и гелем после бритья, с мокрыми волосами, которые я тут же взъерошила — не удержалась.