Системщик (СИ) - "Black Jackal". Страница 18
Ну, или как-то так.
Ему даже стало на секунду жаль паренька. Все эти рукопожатия и обнимашки с его стороны были нужны исключительно для того, чтобы навесить как можно больше маячков на сигнал оператора. Теперь, в какие тела он бы не перемещался, и каких аватаров не использовал, от слежки Магрейну не уйти.
Какой-то короткий миг Дрейку казалось, что он ошибся, перепутал, вовлек в дело не того человека, но потом он отмел в сторону эти глупые подозрения.
В конце концов, как много вообще могло ему встретиться бэкаэсников, впервые входящих в игру, да еще и Системщиков? С кем вообще он мог перепутать Семьсот двадцать восьмого? Ответ напрашивался сам – да ни с кем.
Ну а если и перепутал, то невелика беда. Сломали одного, прогнут и другого.
Как бы не презирал он сейчас Системщиков, Дрейк понимал их куда лучше, чем кто бы то ни было.
Потому что он и сам относился к их числу.
Глава 8
Шестьсот семнадцатый очнулся посреди того самого поля, в котором появился, впервые войдя в игру. Резкий переход на какой-то миг дезориентировал его, но он довольно быстро пришел в себя, хотя ощущения полного отсутствия тела или аватара продолжало сбивать с толку.
Безграничное пространство луга в ночной темноте выглядело совершенно иным. Парень словно стоял не в высокой траве, а в какой-то странной жидкости темного, почти черного цвета, на которой ночной прохладный ветерок гонял мягкие волны. До ушей доносился равномерный, размеренный шорох. Нос улавливал запах прогретой за день земли с каким-то необычным сладковатым привкусом. Над головой раскинулись бесконечные темные небеса, усеянные складывающимися в чудные узоры звездами. Они немного напоминали вид из иллюминаторов кораблей БКС, и в то же время разительно отличались от него.
А еще Шестьсот семнадцатый понял, что ночь в лесу и ночь в поле – два совершенно разных явления. Почему-то этот луг пробуждал в нем не только желание наслаждаться окружающими красотами, но и какое-то опасение. Инстинктивное. Больше напоминающее страх добычи, которая только хочет казаться самой себе охотником, а не его жертвой.
Оглядываясь вокруг, парень убеждал себя, что его страхи беспочвенны. Он не имел сейчас тела, чистый разум в абсолютно виртуальном пространстве, поэтому и ощущаемая им опасность являлась лишь плодом его воображения. И только потом он осознал, в чем причина этих чувств.
В отсутствии границ.
Горизонт просто терялся в темноте, во всех направлениях. Тому, кто всю жизнь прожил в просторных, но все же ограниченных пространствах космических кораблей, такое положение вещей казалось противоестественным и непривычным. А еще, конечно, свою роль играл тот факт, что в Игре определенно что-то происходило, что-то ненормальное, иначе его сюда не прислали бы.
В воздухе раздался легкий перезвон колокольчиков.
«Ты боишься?» - мягкий женский голос вновь прозвучал будто у самого уха.
- А есть чего? – спокойно отозвался Шестьсот семнадцатый.
Интересно, кто же все-таки ведет с ним эти личные разговоры? Искусственный интеллект игровой системы? Общая компьютерная Система Станций? Кто-то из операторов? Знали ли они, чем он занимался буквально пять минут назад?
Парень напрягся. Он вдруг вспомнил, что «Глаз», вроде бы, должен глушиться только в палатке Такео, а ведь они еще долго болтали с Дрейком за ее пределами. Или он ошибался на этот счет?
Черт, придется проверить всю переданную следилкой информацию. Кажется, без похода на Черный Рынок определенно не обойтись. Заодно нужно прикупить и что-нибудь, чем можно будет сигнал глушить, и при этом не обнаруживать свои старания в этой сфере.
«Мир Таркит не собирается причинять тебе вреда, Магрейн» - с некой, почти незаметной иронией сообщил голос.
- Не собирается или не причинит?
На несколько долгих мгновений воцарилась тишина. Все так же шелестела трава, на самой границе слуха переговаривались колокольчики. Когда парень уже почти уверился в том, что ответа не последует, вновь раздался женский голос, теперь звучавший печально.
«Всем живым существам свойственно желание защищать себя».
- Ты не существо. Ты компьютерная система… - уже договаривая, Шестьсот семнадцатый понял, что был несколько грубоват. В конце концов, он относил себя к той категории радикалов, которые считали, что любой достаточно сложный и самостоятельный ИИ вполне может иметь право считать себя личностью. С другой стороны, то, что сейчас разговаривало с ним, имело в виду скорее всю Игру в целом, чем конкретно себя, кем или чем бы оно не являлось на самом деле.
«Я – целый Мир».
Ну и что это? Игровой общий разум? Ожившая ноосфера? Искусственный интеллект с манией величия? В любом случае, что бы это ни было, ему стоит вести себя осторожнее. Всего один простой скачок напряжения, и от Шестьсот семнадцатого в реальном мире может остаться лишь пустая оболочка с выжженными мозгами.
- Даже если бы я вдруг захотел, а это не так, то как бы, по твоему, я смог бы нанести хоть какой-то вред целому миру? – главное сейчас убедить самого себя в истинности произнесенных слов. Шестьсот семнадцатый как никто отлично понимал, что биологические показатели его тела, считываемые игровыми системами, с легкостью смогут раскрыть любую ложь. Хотя, правды ради, стоило сказать, что убеждать себя не пришлось. Он и правда не понимал, каким образом может нанести вред, да и не имел, по крайней мере пока, такого желания.
«Однако ты можешь попытаться... Они пытались».
- Они?
Что, неужели его теория верна? Кто-то внутри Игры или снаружи ее пытался навредить игровой системе, устроить диверсию, и ради расследования этого дела в «Таркит» отправлены Системщики? Все так просто? И, если это действительно так, к какому из лагерей относились Такео и Дрейк? Нет, нет, главный вопрос должен звучать иным образом.
Если кто-то имеет достаточно власти, чтобы стереть из Системы целый номер, принадлежавший тому же Системщику, то зачем ему устраивать какие-то мелкие и незаметные диверсии, «нагибать систему» глупыми детскими фокусами вроде пропуска части квестового задания? Имея такие возможности, безнаказанно убивая Системщиков, этот абстрактный некто – или «они» - вряд ли разменивался бы на подобные мелочи. Да и какой может быть мотив, настолько серьезный, чтобы оправдывать такие методы его достижения?
Уничтожение Игры? Но зачем это вообще может быть кому-нибудь нужно?!
Шестьсот семнадцатый стиснул зубы, на краткий миг вернув себе ощущение реального тела, плавающего в теплом рассоле капсулы. Нет, так, с наскока, да с огрызками информации, он в этом однозначно не разберется. Тем более что система, по ходу, на последний его вопрос отвечать даже не собиралась. Парень уже было собрался задать другой, наводящий, но осознал, что вот уже секунд пять до его слуха доносится какой-то новый, совершенно непонятный и даже раздражающий стрекочущий звук.
- Что это?
«Сверчки» - интонации в голосе вновь изменились. Теперь он звучал умиротворенно и приятно, будто говоривший это испытывал удовольствие. - «Они прячутся в траве».
Шестьсот семнадцатый глянул вниз, но ничего не увидел. Трава, беспросветно темная, росла слишком густо. Зато когда он прислушался внимательнее, то понял, что звук на самом деле приятный. Он раздавался не однотонно, как показалось вначале, а переливами, то усиливаясь и поднимаясь в тональности вверх, то опускаясь вниз и замедляясь. Это не стрекот, а пение. Живое, не совершенное, мелодичное.
Парень замер, вслушиваясь. Кажется, он слышал эти звуки впервые в своей жизни.
- Красиво… - честно признался Шестьсот семнадцатый.
«Ты не такой, Магрейн. Ты понимаешь».
Он догадывался, о чем Она. Об изумительном великолепии этого нереального мира, его реалистичности, четкости, красоте. Шестьсот семнадцатый не замечал за собой ранее склонности к эстетизму, вроде бы, но после входа в Игру не мог заставить себя не обращать внимания на окружающие его картинки, звуки, запахи. Если реальный мир экзопланеты хоть на сотую часть похож на это, он готов жизнь отдать, чтобы по-настоящему сюда попасть.