Прогони мою печаль - Лондон Стефани. Страница 10

Жасмин покачала головой и подняла глаза. Грант смотрел на нее, сдвинув брови. Участие было таким искренним, что ей захотелось обнять его и поцеловать. Она даже закусила губу, чтобы не поддаться этому неразумному порыву. Каждая клеточка тела жаждала его прикосновений. Поборов наконец мощную волну влечения, она спросила:

— Вы когда-нибудь совершали такую глупость, чтобы потом всю жизнь мечтать стереть этот день из своей памяти?

— И не раз. По-моему, я совершил все возможные глупости.

— Правда?

Она задумалась, как бы себя чувствовала, если бы Грант прикоснулся к ней. Каково ощущать, как его сильные руки гладят ее шею, волосы, спину? От этих мыслей тело охватил жар и заставил поежиться, на этот раз по непривычной для нее причине. Грант оказался совсем не тем человеком, каким виделся ей в день их знакомства.

— Да. Так бывает, если молодой парень из провинции сразу оказывается в центре большого города. У меня тогда чуть крыша не поехала. Добавьте к этому нехватку денег, воспитания, родительской заботы; черт, мне тогда хотелось попробовать все и сразу.

— И это понятно.

— Конечно понятно. Все этого хотят. — Грант смущенно улыбнулся. — Но не все делают.

— Разве это не часть жизни футболиста? Вы славитесь своими выходками.

— Жаль, что я известен не как лучший в команде.

— Уверена, и такая слава вас не миновала. — Ей хотелось сказать ему что-то приятное, успокоить, как смог он, но не представляла, с чего начать.

— Известность нам очень вредит. Наша проблема — газетчики. Ведь ошибки совершают все, но не обо всех пишут. Стоит журналистам узнать о тебе что-то плохое, их уже не остановить.

Грант помрачнел. Жасмин впервые посетила мысль, что у них не так мало общего, как могло показаться на первый взгляд. Когда она лежала в больнице, друзья и родные приносили ей журналы, и в какой-то день на странице одного из них она увидела бывшего любимого под руку с новой подружкой. Балерина, девушка, которую Жасмин знала с детства. Конечно, журналисты не виноваты, но, с другой стороны, если бы они не писали обо всем, что происходит с известными людьми, она была бы избавлена от переживаний, по крайней мере, не свалились бы все проблемы сразу.

— Расскажите мне о футболе. — Наконец она нашла способ сменить тему и заставить Гранта оживиться. — Как полагаете, удастся вам выйти в финал в этом году?

— Планы такие есть. Ребята не любят об этом говорить, боятся сглазить, но я думаю, если не верить в победу, то и не заставишь себя тренироваться сколько нужно.

Как она завидовала его уверенности в себе. Когда-то и она была такой.

— Уверен, в балете то же самое. Физическая форма не главное. Психологический настрой важен не меньше, чем постоянные репетиции.

— Похоже, мы с вами не такие уж разные. — Она улыбнулась, действительно пораженная тем, как похожи их жизни, хотя на первый взгляд они люди из разных миров.

Грант допил кофе и поставил чашку.

— Еще? — спросил он, приподнимая бровь.

— Пожалуй, я вынуждена просить вас подбросить меня до машины. Кстати, многие люди так увлекаются, жалея меня, что не находят в себе силы дать мне понять, что пора расставаться.

Во взгляде мелькнула растерянность, но он мило улыбнулся в ответ. По выражению этих голубых глаз невозможно понять, каково настроение Гранта, они остаются непроницаемыми даже тогда, когда он пытается вызвать ее на откровенность. Жасмин мечтала узнать его лучше, но в ее жизни так давно не было мужчины, которого бы интересовало что-то помимо физического удовольствия, что она забыла, какие нужно задавать вопросы, как вести разговор, чтобы добиться желаемого результата.

— Спасибо вам. — Он стал пробираться к прилавку с кассой, неловко лавируя между столами. — Вообще-то я умею заставить людей встряхнуться.

— Какой необычный набор способностей. Кубик Рубика, глубокие познания в кофе, а теперь и это.

Когда они расплачивались, входная дверь распахнулась и в помещение ворвался ледяной ветер. Дождь кончился, но теплее не стало. Выйдя на улицу, Жасмин непроизвольно прижалась к Гранту, взяв его под руку. Он обнял ее за плечи, как и прежде стараясь защитить от порывов ветра. Рядом с ним так тепло и уютно, холод не находил малейшего зазора между ними. От волнения пересохло во рту.

— Будем бороться с непогодой.

Грант опустил руку ей на талию, и они, наклонив голову, двинулись по улице. Бедром под плотной джинсовой тканью она отчетливо ощущала движение его мускулов при ходьбе и могла думать только об этом.

В машине было жарко, как в сауне. Тепло разливалось по телу, в голове стали возникать фривольные фантазии: например, как они могли бы устроиться на заднем сиденье его «мерседеса». Что-то рядом с ним ее все чаще одолевают эротические фантазии.

Казалось, он не догадывался, о чем она думает, спокойно вел машину в сторону клиники. Жасмин осторожно покосилась на него, позволила себе задержать взгляд на его широкой груди, опуститься ниже, ниже.

— Увидели там что-то интересное?

Шутливый тон заставил ее вынырнуть из фантазий. Щеки мгновенно покраснели, она стыдливо отвела взгляд, испугавшись, что ее застали врасплох. Жасмин Белл, вашей маме было бы за вас стыдно!

Приглушенный смех Гранта смутил еще больше, она не знала, куда спрятать взгляд. Что делать, если из него буквально бьет фонтан невероятной сексуальной энергии?

Грант не отрываясь смотрел на дорогу, однако мельком взглянул на нее, когда они остановились на светофоре.

Сегодня она была другой, в ней появилась трогательная нежность, он почувствовал это, когда в кафе накрыл ее руку своей. В какое-то мгновение образ неприступной холодной красавицы разрушился, перед ним предстала другая женщина, словно освободившись, выбралась наружу, отбросив старую оболочку.

Жасмин тоже тянулась к нему, хотелось понять, каков он на самом деле, правда, ее останавливал страх, ведь он жил совсем в другом мире — мире успеха, богатства и роскоши. Второго разочарования ей не пережить.

Глава 5

Чтобы выбросить из головы мысли о Гранте, Жасмин направила всю энергию на подготовку к ежегодному выступлению хореографической школы. Помимо всего прочего ей нужна цель, повод каждый день подниматься с кровати.

— А почему вы не танцуете с нами? — Вопрос одной девушки вывел ее из задумчивости.

— У Жасмин была серьезная травма, — пояснила Элис. — Я взяла с нее слово, что она не будет танцевать, пока окончательно не придет в форму.

Подробности произошедшего тщательно скрывались, когда Элис ввела ее в круг преподавателей хореографии, вовсе не потому, что ей было что скрывать, просто Элис решила, что это помешает психологической и физической адаптации к новой жизни. За шесть месяцев ничего не изменилось.

После занятия Жасмин прошла в комнату отдыха, чтобы перевести дух перед уроком с Грантом. Опустившись на колено, она принялась рыться в сумке. Пальцы коснулись атласной поверхности пуант, она вытащила их одну за другой. Эти пуанты ей изготовили в то время, когда она еще танцевала в кордебалете. В некоторых местах ткань порвалась, мысок сломался, но выбросить их она не могла. Однажды Элис и Жасмин расписались на кожаной подошве пуант друг друга.

В жизни бывали дни, когда она спрашивала себя: не пора ли все забыть? Она любила балет, но рана никак не затягивалась. Ей больно смотреть, как юные балерины репетируют ее партии, а она вынуждена оставаться на обочине и думать о том, что жертвы ее родителей были напрасны, она так и не смогла подняться на самую вершину.

Поддавшись внезапному порыву, Жасмин надела пуанты, с наслаждением завязала ленты вокруг щиколотки и встала. Сшитые по ноге, они были очень удобны, сломанный мысок не имел значения, ведь она все равно не сможет подняться. Воспоминания о том, как она выходила в них на сцену, вызвали легкость во всем теле. Тогда весь мир казался прекрасным, она ощущала себя на своем месте, в своей стихии.

— Черт, как здорово.