Гамаль Абдель Насер - Агарышев Анатолий Аркадьевич. Страница 18

Правительство Наххаса-паши, как известно, даже в условиях войны сумело провести ряд прогрессивных социальных и экономических реформ. Оно установило дипломатические отношения с СССР, ввело бесплатное начальное образование, снизило налоги с местных землевладельцев, впервые в истории страны признало право рабочих профсоюзов на легальную деятельность. Арабская реакция была недовольна в тот период деятельностью Наххаса-паши, в результате чего, как только наступил решающий перелом в войне, англичане поспешили заменить его на посту премьер-министра. Только случай помог Наххаса-паше избежать смерти. Садат пишет, что он лично руководил подготовкой террористического акта против этого человека и наблюдал за операцией, закончившейся неудачей.

О том, насколько серьезно руководствовались патриотическими побуждениями члены тайной организации в своей деятельности, говорит тот факт, что после одного из подобных террористических актов его участник Хуссейн Тауфик был схвачен и выдал своих товарищей. Оказалось, что им руководило прежде всего желание стать «героем». Участники тайной группировки, арестованные на основании показаний Хуссейна Тауфика, в свою очередь, выдали остальных ее членов, в том числе и Садата. Он же показал, что на горе Мукаттам террористы имели склад оружия.

Садата ожидала суровая мера наказания, возможно, расстрел. Однако вместо этого после тридцати одного месяца пребывания в тюрьме он оказывается вновь на свободе. Это наводит на подозрение, что какая-то могучая рука помогла Садату избежать наказания.

Уже после революции 1952 года вскрылись факты близких отношений Садата с неким Юсефом Рашадом, доверенным лицом короля Фарука, и его женой. Пытаясь как-то объяснить и оправдать эту связь, Садат утверждает, будто бы он получал через Юсефа Рашада важную информацию обо всем, что связано с королем и его окружением. Материалы, появившиеся в арабской печати, в частности в связи с работой суда арабской общественности над Садатом, объявившего его предателем арабской нации, позволяют сделать иной вывод, а именно, что король использовал Садата через своего личного врача Юсефа Рашада для слежки над патриотически настроенными офицерами. Только после того как Садат стал агентом королевской охранки, был отдан беспрецедентный приказ о возвращении его, офицера, судившегося за предательство родины, в армию.

Жители Каира не спят в жаркие летние ночи. До рассвета не смолкает гомон на улицах. Но в ту ночь улицы опустели, потухли огни в домах, хозяева спешно закрывали на тяжелые засовы ночные заведения. По улицам египетской столицы громыхали танки, двигались колонны солдат. Люди думали, что английская армия, расположенная на канале, вступает в Каир.

«В ту памятную ночь, — рассказывает Халид Мохиеддин, — я должен был поднять мотомеханизированный батальон и захватить важные объекты в районе Аббасия — Гелиополис. Солдаты знали меня, и потому не стоило большого труда уговорить их действовать. Я сказал им: „Солдаты, наша родина в трудном положении. В эти критические минуты Совет руководства революцией поручает нам выполнить свой долг“.

Этого оказалось достаточно, чтобы батальон дружно выступил под командованием своего офицера. Однако в казарме появился офицер, который мог испортить все дело. Пришлось арестовать его. Жребий был брошен. Я приказал солдатам занять указанные Насером объекты, мы захватили их почти без сопротивления».

Удостоверившись лично, что операция проходит по задуманному плану, Насер направился в здание командования армией и сел в кабинете у телефона. Приказ о нарушении связи выполнен не был. Но теперь это было на руку повстанцам: они могли узнать, что творится в других районах страны. Через минуту раздался звонок. Генерал-майор Нагуми просил сообщить, где находится начальник Генштаба. Генерал звонил из Александрии.

— Паша проверяет посты, — ответил Насер.

— С кем имею честь разговаривать? — не унимался генерал.

— Дежурный офицер.

— Мне успели сказать по телефону, что на улицах стреляют, но у нас прервалась связь, — продолжал он. — Что происходит в столице?

— Ничего особенного, — успокоил его Гамаль.

Повстанцы уже победили в столице, но Насер считал, что необходима осторожность, так как в Александрии власть оставалась в руках короля. Местные «свободные офицеры», получив письмо Насера, не поверили в его подлинность.

Телефон звонил без конца. Уставший Гамаль поднял трубку и машинально сказал:

— Гамаль Абдель Насер слушает.

— Что ты здесь делаешь, Гамаль? — спросил удивленный голос. Это звонил генерал, бывший учитель Насера.

— Господин генерал, лучше, если вы в этот момент перестанете задавать вопросы. Идите и ложитесь спать… — ответил Насер и в сердцах бросил трубку.

Вскоре перед зданием командования армией появилось подразделение солдат. Оскорбленный генерал хотел атаковать повстанцев, но, разобравшись, в чем дело, командир подразделения объявил, что поддерживает революцию.

Через несколько минут снова зазвонил телефон. Гамаль Абдель Насер поднял трубку. Звонил генерал Нагиб.

— Мне звонили из Александрии, просили узнать, что происходит в здании командования армией, — начал Нагиб.

— Сегодня ночью восстали «свободные офицеры», — сказал Гамаль. — Мы пошлем за вами машину…

В три часа ночи приехал Нагиб. Он вошел и поздравил Гамаля с победой. Потом они сели, чтобы обсудить положение в стране.

Начальнику разведки ВВС Али Сабри было приказано явиться в здание командования армией. Насер поручил ему срочно оповестить посольство США о перевороте и назвать генерала Мухаммеда Нагиба руководителем революции: «Предупреди американцев, что революция не направлена против иностранных государств. Попроси, чтобы посол США сказал об этом послу Великобритании».

Через несколько минут Сабри доложил, что он связался с посольством по телефону. Посол США Кэффери обещал сообщить обо всем англичанам.

Таким образом, Насер усыпил бдительность американцев. Это был умный ход. Американцы надеялись, что они могут рассчитывать на сотрудничество с новым режимом, если его представители проявили такое внимание к их посольству. То, что англичане узнали о перевороте через посольство США, обязывало Лондон быть осторожным.

Разведывательные дозоры с Суэцкой дороги сообщили хорошие вести. Никаких передвижений английских войск замечено не было.

В четыре часа утра явился усталый майор Хуссейн аль-Шафи.

— Начальник Генерального штаба выехал из Александрии, чтобы узнать, в чем дело, и попал прямо к нам. Сперва он пытался угрожать, потом напомнил о присяге. Мы арестовали его, — рассказывал он. — Восставшие войска заняли все стратегические пункты, в том числе радиостанцию, аэродромы, вокзал…

Однако успел бежать генерал Сирри Амер. Это немного беспокоило Насера.

В пять часов утра раздался телефонный звонок из Александрии. Говорил премьер-министр аль-Гиляли. Насер передал трубку Нагибу. Беседа была утомительной и долгой. Премьер-министр предлагал сформировать новое правительство и назначить генерала Нагиба военным министром. Это означало, что король шел на уступки. Двор был перепуган. Посоветовавшись с Насером и Амером, Нагиб отказался.

Амер заготовил текст революционного манифеста для публикации в газетах. Собрались на короткое совещание, чтобы обсудить вопрос о том, как представить народу генерала Нагиба. Насер посоветовал именовать его «главнокомандующим египетских вооруженных сил». Все согласились.

В семь часов утра 23 июля 1952 года был зачитан по радио от имени генерала Нагиба исторический манифест.

…Генерал Нагиб выступил перед большой группой журналистов, собравшихся после объявления по радио манифеста. Насер подозвал одного из друзей:

— Поезжай к моей жене, расскажи обо всем, скажи, что я дал клятву: не вернусь домой, пока Фарук не покинет Египет.

Потом заседал Совет руководства революцией: обсуждались проблемы, связанные с формированием правительства. Насер предложил поручить это дело Али Махиру.