Господня Истина Святых Апостолов (СИ) - Звездов Олег-Александр Михайлович. Страница 45

“Мамочка, но у Меня для Тебя особенный сюрп­риз. Он впереди”. — “Спасибо, Иисус, но как же Я могла забыть об этом”. — “Мама, да не в том дело, главное, что мы не забыли. Но Мой подарок будет превыше всего”. — “Иисус, прошу Тебя, не думай об этом”. — “Нет, то, что Мне под силу ради Тебя Я все сделаю”. Ей в тот момент захотелось чего-то необык­новенного, она притронулась рукой к перстню. “Сей­час сама попрошу того, чего желаю”. Но после переду­мала: нет, не стоит, ибо все будет так, как сказал Иисус.

“Мать Мария, у Тебя все готово?” — “Да нет, но сейчас. Мария, Симона, Магдалина! У Меня же сегод­ня…” — “Мария, да мы знали обо всем и приготовили Тебе вот это”. — “О, Всевышний, что за чудо?” — “Это хлеб, но он с рыбой”. — “Все равно чудо”. — “Женщи­нам — женское, мужчинам — все достойное”. — “Мать Мария, но разве мы…” — “Хорошо, хорошо. Павел, при­неси мелех с вином”. — “Тот, что подарил нам Иосиф?” — “Да-да. Магдалина, а почему Симона стоит в сторо­не?” — “Мария, знаешь, у меня брат болен и очень силь­но”. Иисус подошел к Симоне: “Что случилось?” — “У него кровь идет изо рта и сильный кашель”. — “Не беда”. — “Иисус, прошу Тебя, помоги ему”. — “Что ж, приведи его ко Мне, но чтобы никто не видел”. — “Хорошо, Иисус, он уже здесь”.

— “Назарий, сколько ты пьешь вина?” — “Учи­тель, очень много”. — “Прекрати, ибо ты можешь уме­реть”. — “Но как?” — “Очень просто, лишь стоит тебе взглянуть на мелех с вином, тебе сразу станет плохо”. — “Иисус, не поможет”. — “Будь уверен во Мне, ибо Я понапрасну ничего не говорю”. — “Но раз так, пусть будет по-Божьему”. — “Да нет, в Божьих руках душа, а вообще ты прав. Назарий, ты Мне ве­ришь?” — “Да, Иисус”. — “Считай, с этого момента твоя болезнь покинула тебя”.

— “Мама, смотрю Я на людей, какие бы они ни были, но с ними приятно находиться”. — “Иисус, а со Мной?” — “Мамочка, но ты же для Меня… Вспомни, когда Я был еще ребенком и мы следовали с Тобой по улицам Иерусалима, нас тогда считали…” — “Иисус, не нужно об этом”. — “Но Я же помню… Да, Мама, было очень трудно, жизнь все-таки прошла, но не стороной. Жизнью Я был рожден и уйду в эту жизнь навсегда, а вы вместе со Мной”. — “Иисус, Сынок, давай лучше будем веселиться, ведь сегодня же Мой праздник, а вместе с ним и Твой же”. — “Мама, Я понял все. Петр, Иаков, Матфей, давайте оставим все обыденное и уделим свое внимание женщине, которая является для нас Мате­рью”. — “Иисус, мы все поняли”.

РИМ. Нерон волновался. Неведомая сила вела его в какую-то бездну, сам дьявол посетил его. “Как же быть, как поступить?” — думал он. Тиверий же представлял все по-своему. Среди членов собрания велись шумные разговоры. Получилось так, что все члены сената обвиняли Нерона в содеянном. Но боя­лись высказать ему в лицо.

Рим — шумный город, полнился всяческими слухами, и слухи искажались, принимали свой вид. Народ еще полностью ничего не понимал, но представление о Боге земном уже имел. Имя Иисус звучало везде, но оно пока произносилось тихо. Священники избирали всякие пути, дабы осквернить имя Христово, у них пре­достаточно было силы и средств. — “Клавдия, что ты сделала со мной, в какое положение поставила ты меня?”

— “А что случилось?” — “Знаешь, на меня люди смотрели как на последнего безумца”. — “Но ты хотя бы прочувствовал, что ты тоже человек?” — “Да, я прочувствовал, но только униженным”. — “А они, по-твоему, кто они? Ты все время считал себя властели­ном, таким легко быть, а вот наоборот трудно. И лично мое мнение: нужно на себе испытать, дабы понять все”.

— “Дай мне переодеться. И вообще, почему ты все время меня стараешься чему-то учить?” — “Да я не стараюсь тебя учить, я хочу, чтобы ты понял весь смысл жизни нашей”. — “Клавдия, мне кажется, что уже поздно, именно для меня. Ибо, чтобы все понять, нужно свою жизнь прожить заново, с самого начала ее”. — “Ну вот, а ты говоришь, что ничего не понял. Все ты понимаешь прекрасно, только гордость губит тебя сво­им тщеславием”. — “Клавдия, я прошу тебя, ибо с меня хватит уже”.

— “Мама, вот и прошло веселье в честь Твою”.

— “Было все прекрасно, спасибо Тебе, Иисус. Я даже не ожидала, что все так произойдет”. — Ну, чему следует быть, то и случится”. — “Павел и Варнава — молодцы”. — Да, Мама, они молодцы. А самое глав­ное, что они у нас очень умные и доброжелательные, как и все Ученики Мои. А сейчас, Мама, Я попрошу Тебя: выйди из дома к тому дереву, над которым буй­ствовал огонь”. — “Иисус, а зачем?”” — “Но Я же обещал Тебе, что Мой подарок за Мной”. — “Сынок, Мне почему-то страшновато”. — “Мама, но Я же…”

— “Да-да, Иисус”.

Мария волновалась, ибо не знала, что произойдет с ней сию минуту. Она подошла к дереву. “Мария, здравствуй”. — “Боже, Иосиф, ты?” — “Да, Мария, мне позволено побыть с Тобой немного”. — “Иосиф, Я даже не знаю, что и сказать. Можно ли Мне при­тронуться к тебе?” — “Да, Мария, только Ты не про­чувствуешь меня. Тело-то мое Ты знаешь где. Я лишь являюсь Духом Святым пред Тобой”. — “Иосиф, как тебе там?” — “Да как Тебе сказать, порой грустно бывает, а в основном все хорошо. Конечно, сравнить с земным невозможно. И объяснить трудно. Но нас здесь много, и я часто встречаюсь с нашими родителями. Много беседуем по поводу вашей жизни, ибо видим, как вы живете”. — “Иосиф, а не страшно ли тебе?”

— “Нет, Мария, страха нет, больше преобладает удо­вольствие, ибо мы здесь не чувствуем тяжести тела своего”. — “Иосиф, как быть с Иисусом?” — “Мария, о Нем не беспокойся, мы ждем Его здесь. Конечно, я Тебя понимаю, но Ты, Мария, ничего не переиначишь, ибо все находится во власти Всевышнего. Мы с То­бой воспитали Иисуса, Он же сделал то, что было предначертано судьбой Его и волей Всевышнего. Так что, Мария, возьми себя в руки и не переживай, а мы все вместе будем ждать Твоего возвращения “домой”, в благоприятную обитель”. — “Иосиф, скажи Мне, а видел ли ты там Варавву, Иуду и Сафаита?” — “Мария, они пока находятся в чистилище, но Варавву я видел один раз. В тот момент он был вне себя, ибо сказал мне: я жду Иуду и Сафаита”. — “Да, Иосиф, Я представляю, он им и там не даст покоя”.

— “Мама, Мама!” — “Да, Иисус, подойди к нам”.

— “Здравствуй, отец”. — “Мир Тебе, Сынок”. — “Вы Меня извините, но время, предоставленное вам, можно сказать, исчерпано, но вы еще встретитесь и очень ско­ро”. — “Иосиф… Иисус, смотри, его уже нет”. — “Мама, Я Тебе обещал подарок, вот Ты и видела его и скоро снова увидишь отца Иосифа”. — “Иисус, как все сложно устроено”, — “Мама, все так и должно быть”. — “А Иосиф не изменился, остался таким же застенчивым и скромным”. — “Мама, обитель небесная ничего не ме­няет в своем созданном, она его оставляет таким, каким его сотворила, и Ты в этом убедилась”. Мать Мария обняла Иисуса и заплакала. “Извини Меня, Иисус, Я от радости”. — “Я Тебя понимаю. Мамочка, дорогая Ты Моя, как Я все понимаю, но утешить пока ничем не смогу, ибо на то есть причины. Но Я их отношу к чисто Божьему, и это превыше всего, ибо ничто рожденное не стоит на месте”.

— “Корнилий, ты обратил внимание на поведение этих царей?” — “Да, Даврий, я думаю, что они до такой степени напуганы, что даже боятся самих себя”. — “Артема, вставай, хватит бодрствовать”. — “А, это вы, умалишенные, явились”. Корнилий подошел к Арте­ме. “Артема, извини нас за наше поведение, мы нор­мальные люди, а вот что касается характера, он у нас с Даврием действительно ненормальный”. — “Да, я давно уже заметил. Даврий, нам пора отправляться в Рим”.

— “Артема, я же просил тебя — потерпи. Уже не­много осталось ждать”. — Да, ты мне говорил с пер­вого дня, а длится уже сколько”. — “Артема, тому суждено быть. Или ты не хочешь увидеть Луну, опус­тившуюся на землю?” — “Даврий, ради Бога, не сме­ши меня”. — “Хорошо, но когда мы пойдем смотреть на то зрелище, то возьми с собой новые одежды”. — “На что ты намекаешь?” — “А вот там поймешь”. Корнилий рассмеялся: “Даврий, Даврий, а я, а я пред­ставил тебя вместо Артемы”. — “Корнилий, я тоже, если нужно, возьму с собой сменную одежду”. — “Бери, дорогой, и побольше”. Здесь уже не выдержал Артема и начал смеяться. Даврий посмотрел на него: “Вот, вот, Корнилий, видишь, еще один умалишенный родился у нас на глазах”. Корнилий не мог остановиться от сме­ха: “Ну-ну, если он родился, значит, мы его родители, только нужно уточнить, кто же из нас мама, а кто папа”. В доме стоял громкий смех.