Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века - Коллектив авторов. Страница 113

В декабре 1895 года газета «Московские ведомости» писала об отце Константине: «С осени текущего года в местном соборе (в Богородске. — И. Д.) открыты противораскольнические беседы миссионером — благочинным отцом Константином Голубевым. Так как Богородск и его уезд населены раскольниками, преимущественно приемлющими австрийское лжесвященство (всего в уезде около 57 000 раскольников обоего пола), то предметом бесед отца Голубева служит положительное учение о святой Церкви и о священстве, каковым учением и разоблачаются заблуждения именуемых старообрядцев. Беседы, основанные исключительно на слове Божием, на учении святой Церкви и на старопечатных книгах, чужды даже намеков на укоризну, а потому они охотно посещаются и слушаются как православными, так и раскольниками, которые являются к беседам в огромном количестве, хотя и не выступают с возражениями. И если в настоящее время плод бесед отца Голубева обнаружился в присоединении нескольких старообрядцев ко святой Церкви, то в будущем, и, пожалуй, недалеком, от бесед можно и должно ожидать больших плодов.

С другой стороны, беседы приносят пользу и в том отношении, что предохраняют православных от раскольнических заблуждений, предупреждают случаи совращения православных в раскол и возвышают дух православного народа, здесь приниженного массой старообрядцев. А ведь недавно еще у нас были случаи, что православные учительницы переходили в раскол и даже выходили замуж за евреев, крестившихся и перешедших в раскол. И все это проходило безнаказанно, благодаря покровительству богачей–раскольников.

Раскольники составляют у нас в уезде по преимуществу богатый класс населения. В числе их попадаются крупные и известные коммерсанты, благодаря которым раскол держится в наших краях, по–видимому, прочно.

«Ведь осерди его (капиталиста–раскольника), нигде места потом не найдешь… Везде тебя измарает хуже худшего. Ведь мы что?

Так себе, ничтожество, а ему, небось, везде двери открыты…» — так обыкновенно отзываются бедняки–раскольники о богачахраскольниках, у которых состоят в кабале. И надо думать, это горькая правда…

Стоит ли говорить о том, что раскольничьи лжепопы ходят у нас открыто в рясах, что доселе год от году множились моленные раскольников, что раскольничьи лжевладыки, заезжая в глушь наших деревень, служат открыто»со славой». И все это, опять‑таки благодаря мощным покровителям раскола, не брезгующим никакими средствами, чтобы поддержать раскол, проходило доселе безнаказанно.

Что‑то будет впереди?»

Отец Константин участвовал во многих церковных мероприятиях в Богородском уезде, в освящении нововоздвигаемых храмов, в съездах преподавателей церковных школ. Одним из центральных вопросов первого съезда преподавателей, состоявшегося в 1900 году, был вопрос о том, «как вести преподавание Закона Божия, церковного пения, славянской грамоты в связи с историей и обличением раскола в тех школах, где вместе с православными детьми учатся дети старообрядцев». И здесь немалым подспорьем явились советы и помощь отца Константина.

В феврале 1911 года в городе Богородске состоялось пастырское миссионерское собрание священников и диаконов двух благочиннических округов Богородского уезда с участием московского епархиального миссионера Николая Юрьевича Варжанского, собравшее тридцать пять священнослужителей.

«Епархиальный миссионер сделал доклад собранию о тяжелом настоящем времени для Православия от крайне сильного развития сектантства так называемых»братчиков», а также баптистов, пашковцев и адвентистов. Миссионер указал, как утверждается и развивается сектантство, а также сообщил о главных причинах этого развития. Как на средство противодействия сектантскому натиску было указано на необходимость религиозного просвещения и нравственно–церковного оздоровления православного народа, для чего желательна катехизация народа, устройство приходских народно–миссионерских курсов, внебогослужебных бесед и чтений с световыми картинами, образование кружков ревнителей православия, братств трезвости, народномиссионерских библиотек и распространение церковно–нравственной и противосектантской литературы, чему может способствовать открытие отделов Братства Воскресения Христова, имеющего целью церковно–религиозное просвещение православных и церковноприходских братств трезвости.

Собрание, по предложению отца протоиерея Константина Голубева, единогласно постановило открыть в возможно скорейшем времени отдел Братства Воскресения Христова и немедленно же, не дожидаясь открытия отдела Братства, учредить склад необходимых миссионерских книг и пособий для катехизации народа и церковно–религиозной литературы, с таким расчетом, чтобы к Великому посту все присутствовавшие на собрании пастыри могли покупать необходимую литературу при первом благочинническом округе Богородского уезда. Было затем выражено желание формального открытия фактически давно уже существующих церковноприходских братств трезвости и учреждения новых, а также сделаны указания, как поступать при появлении сектантов, как воздействовать на их пропаганду.

Несмотря на то, что собрание длилось около пяти часов без перерыва, среди присутствующих было большое воодушевление».

В 1913 году скончалась после двух с половиной лет тяжелой болезни жена отца Константина Мария, бывшая на протяжении многих лет его верной помощницей. Спустя три года после ее кончины их сын Леонид, студент Духовной академии, писал о ней: «…В продолжение всей своей жизни она была глубоко верующей. Она очень боялась, как бы не умереть вдруг, неожиданно, — а при ее болезни всегда можно было ожидать внезапной смерти, — и горячо молилась, чтобы Господь даровал ей христианскую кончину жизни — безболезненную, непостыдную, мирную, и желала, горячо желала причаститься по возможности незадолго до смерти. В ночь своей смерти она молилась:«Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих кое есть?!» — и призывала в молитве Филарета Милостивого, память которого — в день ее смерти, 1–го декабря. И Господь услышал ее. Она осуществила и подтвердила слова венценосного пророка Давида:«Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому».

В последние три дня своей жизни она причащалась ежедневно. В последнюю ночь, в субботу, сидя на своей постели, она выразила желание причаститься на другой день — в воскресенье за ранней литургией, — но потом, чувствуя ухудшение, попросила причастить ее поскорее. Выслушав молитвы к причащению, она сама прочла»Верую, Господи, и исповедую»и причастилась около трех часов ночи.

Вскоре после этого она сказала:«Филарет Милостивый услышал меня… умираю… Ныне первая ектения заупокойная будет за новопреставленную рабу Божию Марию…»

Стала читать»Ныне отпущаеши…». Затем проговорила:«Господь Бог мой, Иисус Христос, спасет и помилует меня! Отче! В руки Твои предаю дух мой!..«Сказала громко, ясно, отчетливо. Затем ей предложили:«Не почитать ли молитвы?» — разумея молитвы на исход души. — «Скорее читайте, скорее!.. я и забыла!..» — беспокойно сказала она… И лишь начали читать, она несколько успокоилась. Когда ей пытались оказывать помощь, она громко говорила:«Уйдите, не мешайте!.. не трогайте! Дайте спокойно умереть…«К четырем часам утра она стала принимать все более и более умиротворенный вид, и затем уже трудно было в точности определить, когда окончилась ее жизнь…»

Пришло время гонений на Православную Церковь, ив первую очередь они обрушились на делателей Христовых, на исповедников святого православия. В 1918 году еще не вполне и не везде была установлена советская власть, но отец Константин уже был арестован, заключен в тюрьму и без суда осужден на смертную казнь. По–видимому, о том, что он будет расстрелян, ему было в конце концов объявлено, так как после этого он передал из тюрьмы детям свой наперсный крест и служебник. Священник не просил, чтобы его освободили, он знал, что осужден на смерть, и был к ней готов. Не знал он только того, что злодеи, вполне испытав силу веры священника за время его нахождения в тюрьме, избрали для исповедника казнь мучительную. Отец Константин это понял тогда, когда эта казнь началась. Но и тогда он не о том просил, чтобы его отпустили, а чтобы, уже решив убить, убивали скорее, без того мучительного изуверства, к которому прибегли палачи.