Евангелие от святого Бернарда Шоу - Кроули Алистер. Страница 35

Здесь мистер Шоу становится предельно забавен; и мы почти расположены посмеяться вместе с ним. Жизнь — не воскресная школа, но поле боя; и конфликт между эволюцией и этикой ещё не решён окончательно в пользу последней. Кое-кто из нас даже готов полагать, что этого не случится никогда. Ибо прогресс, сделавший этику возможной, есть результат эволюционных изменений, а результатом этики (при проверке её законами эволюции) являются определённые способы противодействовать изменению и вызывать стагнацию общества.

Посредственность неизбежно выгодна для сохранения общественного порядка; и это создаёт причину для атрофии человеческих достоинств. Искусственной альтернативой войне стал спорт

весьма выхолощенная подмена! — точно так же, как религия лишилась азарта и страсти, когда на смену человеческим жертвоприношениям пришли символические подношения. Однако спорт лучше, чем ничего; и когда общество в опасности, его спасает спортсмен. Битва при Ватерлоо выиграна на спортивных площадках Итона; и те, кто бросается в бой на войне, свирепствующей ныне — крикетисты, гольфисты и футболисты: любители, не профессионалы. Тех, чьи умы забиты деньгами, торговлей и пивом, приходится призывать.

Живое распределение

В конце концов, нам приходится вернуться к вопросу, который вы могли бы задать в самом начале. Зачем обеспечивать человека жалованьем? Очевидно, чтобы поддерживать его жизнь. Поскольку не вызывает сомнений, что первое условие, благодаря которому он смог бы поддерживать свою жизнь, не порабощая никого другого, — в необходимости производить эквивалент необходимого ему для поддержания жизни, совершенно разумным будет удержать его от тунеядства теми же способами, которые мы применяем, дабы удержать его от убийства, поджога, подлога или любого иного преступления. В высшей степени глупо мириться с тем, кто ничего не делает; то есть пребывает в праздности, лени, и бездушен в делах с собой точно так же, как и в делах с нами. Даже если мы будем работать за него вместо того, чтобы (как это делаем мы) разъяснить ему всю систему нашей индустрии, с её чередованием конкурентных пиков сверхурочной работы и впадин безработицы, нам должно ещё накрепко воспрепятствовать ему считать тунеядство альтернативой; ибо в

результате он должен стать нищим и привести к нищете своих детей, если они у него есть; нищие же — раковая опухоль на сообществе, обходящаяся куда дороже, чем если бы она получала добротный уход как неоперабельная.

Иисус предложил нам гораздо большее, чем какое бы то ни было разделение.

Действительно, он заповедовал своим ученикам: «Творите дела свои ради любви; и пусть другие привечают, и кормят, и одевают вас ради любви». Или, как принято говорить сегодня, «за просто так». Весь человеческий опыт и все некоммерциализированные человеческие стремления указывают на это как на верный путь. Как говорили греки,

«сначала обеспечь себя доходом; потом берись за добрые дела». Все мы стремимся к самостоятельному заработку. Все мы знаем не хуже Иисуса, что если мы вынуждены заботиться о еде или питье на завтра, мы не можем думать о чём-то более благородном или жить более возвышенной жизнью, чем крот, существование которого от начала и до конца есть исступлённые поиски пищи. Пока общество не будет организовано таким образом, чтобы страх перед истощением можно было забыть столь же тотально, как сейчас — страх перед волками в столицах развитых стран, у нас не будет нормальной светской жизни. Действительно, вся притягательность нашей нынешней системы в том, что она освобождает от этого страха большинство из нас; но поскольку облегчение это производится бездумно и дурно, избранной кучкой паразитирующих на других нахлебников, охваченных вырождением (которое кажется неизбежной биологической расплатой за полный паразитизм) и разлагающих культуру и искусство государственного управления вместо того, чтобы их развивать, их чрезмерный досуг столь же порочен, как и чрезмерный труд рабочих. Так или иначе, мораль ясна. Две основные проблемы организованного общества — как обеспечить средствами к существованию всех своих членов и как избежать разграбления этих средств бездельниками — должны быть полностью размежёваны; а неудача в решении одной из них сама собой должна привести к осознанию другой и воздействию на неё. Мы все без какого-либо изучения более поздних экономических явлений не можем обладать присущей Иисусу психологической силой видения, что такие попытки обречены на провал; но перед нами жестокий факт, что это так. Единственные, кто цепляется ещё за вялое заблуждение, будто бы можно добиться правильного распределения, действующего без посторонних усилий — те, кто провозглашает некое революционное преобразование вроде национализации земель, которое само по себе может привести лишь к ещё более серьёзным проблемам, нежели распределение продуктов с этих земель среди всех индивидуумов данного общества.

«В конце концов, нам приходится вернуться к вопросу, который вы могли бы задать в самом начале. Зачем обеспечивать человека жалованьем? Очевидно, чтобы поддерживать его жизнь. Поскольку не вызывает сомнений, что первое условие, благодаря которому он смог бы поддерживать свою жизнь, не порабощая никого другого, — в необходимости производить эквивалент необходимого ему для поддержания жизни, совершенно разумным будет удержать его от тунеядства теми же способами, которые мы применяем, дабы удержать его от убийства, поджога, подлога или любого иного преступления». Не будет ли великим дерзновением попросить мистера Шоу написать краткий очерк о различиях в значении между его высказыванием «Мы должны удержать его от тунеядства» и другим, «Мы должны поработить его»?

Мне придётся заявить, что лично я считаю свободный класс единственным возможным полем для взращивания самых высоких сортов пшеницы. Социалистическая идея о том, что каждый обязан батрачить по часу в день, задержит развитие всего народа. Всякий механический труд отупляет; его необходимо кому-то делать, поэтому работать на производстве всегда будет низшее сословие. Уравнивание людей в этом опустит их всех до уровня докового грузчика.

Мои родители потратили несколько тысяч фунтов, обеспечивая меня школьным и университетским образованием. По его окончании я обнаружил, что ничего не знаю. После этого

я истратил на самообразование пятьдесят тысяч фунтов из собственных сбережений; но так ничего и не узнал. Однако это неплохое начало; и у меня большие надежды. Но, несомненно, я не добрался бы даже до своей нынешней ступени, если бы мне приходилось тратить по паре часов в день на чистку чьего-нибудь сортира. Прежде всего, все более возвышенные виды деятельности требуют от силы рук и разума утончённости и деликатности, поэтому досуг жизненно необходим для их должного функционировании. Руки хирурга или пианиста безвозвратно погибнут, если ему придётся целый месяц рубить деревья. (Кстати, как общество может «заставлять» людей без того, чтобы сперва их «судить»?)

Когда это касается творческого элемента и мистер Шоу первым готов согласиться, что человек творчества есть соль земли, события доходят до своего апогея. Праздность воистину необходима подавляющему большинству художников как особое состояние ума, позволяющее в конечном итоге производить идеи. Лично я знаком с одним художником, который может заставить себя работать лишь унынием продолжительного безделья. Если вы подарите ему хоть немного целебного труда, он станет человеком совершенно заурядным. Все утончённые качества человечества зависят от досуга. «Заставлять» художников «работать» столь же разумно, как сеять зёрна в поле и продолжать его вспахивать круглый год.

Эти факты прекрасно знакомы и мистеру Шоу. Действительно, он говорит: «Все мы знаем не хуже Иисуса, что если мы вынуждены заботиться о еде или питье на завтра, мы не можем думать о чём-то более благородном или жить более возвышенной жизнью, чем крот, существование которого от начала и до конца есть исступлённые поиски пищи». Однако одно из требований к благородному мыслителю — воздержаться от мыслей неблагородных. Нельзя по- настоящему ценить литературу, если ты гноишь свой ум регулярным чтением газет. Как менее стоящая валюта вытесняет более дорогую, так и в жизни следует обзавестись абсолютным золотым стандартом, иначе же падение твоё за ужасающе короткий срок станет необратимым. Стремления ума должны быть непрерывными, неутомимыми, неодолимыми, ибо потерянного времени не вернуть никогда.