Евангелие от святого Бернарда Шоу - Кроули Алистер. Страница 42

Иисус о семье и браке

Когда мы обращаемся к теме брака и семьи, мы видим, что Иисус возражает против этого частного присвоения людей, которое составляет суть супружества, точно таким же образом, как и против частного присвоения богатств. Женатый мужчина, говорил он, старается угодить своей жене, а замужняя женщина — угодить своему мужу, вместо того, чтобы радеть о Боге. Это вариация на тему «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Восемнадцать столетий спустя ту же мысль высказывает человек, совершенно не схожий с Иисусом — Талейран. Женатый мужчина с семьёй, говорит Талейран, делает всё ради денег. Однако поныне эта не очень точная с научной точки зрения формулировка правомочна в достаточной мере, чтобы являться моральным возражением против брака. Точно так же, как человек имеет право рискнуть во имя идеи своей жизнью или имуществом, ему нужна лишь храбрость и убеждённость, дабы сделать свою целостность неопровержимой. Но он лишается этого права, когда вступает в брак. Понадобилась революция, чтобы спасти Вагнера от дрезденского судилища; но его жена так и не простила ему это радостное и ощутимое освобождение, когда он потерял всё и снова погрузился в нищету. Милл мог бы до скончания дней своих малевать обнажённую халтуру, если бы его жена героически не изменила ради него свою жизнь. Ради детей и родителей женщины становятся рабынями и проститутками, на что не может пойти ни одна самостоятельная женщина.

Таковы начало и конец возражений Иисуса против брака и семейных связей и разъяснение его понимания небес как места, где ни женятся, ни выходят замуж. Сейчас нет причин полагать, что он говорил о чём-то другом. Он не пытался (как позднее от его имени Павел) навязывать безбрачие как норму жизни; ибо он был не дурак, нет, когда осуждал брак: он просто верил, как и Павел, что конец света близок и, таким образом, больше нет необходимости плодиться и размножаться. Он имел в виду, что род человеческий не будет делиться более на мужчин и женщин, но все соединятся в Боге. Это ставит перед нами практический вопрос о том, что мы можем защищать духовную свободу и целостность священника и монашки без их бесплодной и несовершенной практики. Женившись на монашке, священник Лютер не решил проблемы: он всего лишь убедительно и на деле показал, что целибат — ещё большая ошибка, нежели брак.

Почему Иисус не женился

Судя по всему, этот вопрос беспокоит лишь немногих исключительных личностей. Совершенно обычные женщины выходят замуж за совершенно обычных мужчин, знать не зная ни о каких ограничениях: цепи не только оставляют им свободу делать всё, что им заблагорассудится, но и существенно облегчают эту задачу. Нападки на брак для них — удар не по их свободе, но по их правам и привилегиям. Следовало бы ожидать, что они не только станут горячо возражать на учение Иисуса об этом, но и возмутятся тем фактом, что он сам не был женат. Даже те, кто считает его богом, сошедшим на землю со своего небесного трона, дабы на время стать человеком, имеют полное право утверждать, что, поскольку он был холостяком, его мнимая человечность была, по всей видимости, неполной в самом существенном.

Однако факты свидетельствуют об обратном. Сама мысль об Иисусе как о женатом мужчине воспринимается простыми верующими как страшнейшее богохульство; и даже те из нас, для кого Иисус — не сверхъестественный персонаж, но всего лишь пророк, вроде Магомета, считают, что в воздержании Иисуса было что-то более величественное, чем в зрелище Магомета, возлежащего в смущении на полу своего гарема, пока его жёны бранятся, и ссорятся, и топают вокруг него башмачками. Нас не удивляет, что, призвав сыновей Зеведеевых следовать за ним, Иисус не призвал их отца, и что все ученики, подобно самому Иисусу, были мужчинами несемейными. Это явственно следует из его нетерпимости к тем, кто оправдывал свой отказ следовать за ним семейными похоронами или полагал, что

первым делом он должен заботиться о собственной матери; из того, что он на каждом шагу своего пути сталкивался с семейными узами и сердечными привязанностями и, в конце концов, осознал, что никто не сможет пойти за его внутренним светом, покуда не избавится от их гнёта. Отсутствие всякого противодействия этому подбивает нас заявить, что такое отношение к браку — не для простых людей; и что все мы, с точки зрения доброго христианина, сексуальны.

Первое, что мы можем отметить — очередной пример небрежности Шоу при чтении Библии. Он утверждает, что «все ученики, подобно самому Иисусу, были мужчинами несемейными». Обратимся к Евангелию от Матфея (8:14): «Придя в дом Петров, Иисус увидел тёщу его, лежащую в горячке». Конечно, жена Петра могла к тому времени и умереть, хотя нам об этом и не сказали, да и тёща — худшая из семейных связей, как легко может доказать всякий актёр водевиля в любой части света. Но Шоу говорит ещё и о воздержании Иисуса, и это стоит того, чтобы изучить подлинное значение подобного, внешне увлекательного, утверждения.

Мы не сомневаемся — более того, мы совершенно уверены — в том, что в одном занятном отношении Иисус отличался от всех прочих «святых мужей» Востока. Одна из регулярных функций пророка или аскета — избавлять от проклятия бесплодия, ибо его святость способна дать ему сокровенную связь с творящим божеством, а его образ жизни придаёт физическую бодрость. Таких людей повсюду сопровождают женщины всех сортов, и это не считается для них зазорным; ибо в Иудее в частности и на Востоке в целом позорнее, скорее, быть бесплодной, чем шлюхой; поэтому все средства хороши, чтобы избавиться от этого клейма. Как правило, используется тонкое покрывало, бросаемое для заключения соглашения; это может быть святыня с мощами умершего святого или горячий чудотворный источник.

Доктор Фрэзер приводит неисчислимые примеры этой традиции, и по всему Востоку её блюдут до наших времён.

Задумавшись над условиями жизни в Сирии две тысячи лет назад, мы будем вынуждены признать, что женщины не могли следовать за пророком, не будь это оправдано паломничеством или чем-то в этом духе. Они должны были бы потерять всякий стыд; ибо поведение восточной проститутки скромнее, нежели английской или американской девственницы; и потому они не смогли бы даже заработать себе на жизнь. Это были женщины с положением в обществе, равно как и «грешницы», что сопровождали Иисуса и «служили Ему имением своим», как сообщает нам Лука.

После этого мы не можем усомниться в том, что целью всех этих женщин было исправлять «недоработку» своих мужей; и столь же трудно сомневаться, что, в таком случае, их ждало глубокое разочарование. Иисус наверняка прекрасно понимал их желания; но он знал, как унять их чувственность, не поддаваясь на их поползновения, ибо они не переставали следовать за ним.

Любопытно, что легенда предполагает нечто подобное и в случае с Буддой, который тоже был странствующим аскетом и тоже хранил целомудрие, хотя в этом случае ему пришлось оставить свой гарем и своих детей, дабы начать религиозную жизнь. Однако его целомудрие было обеспечено предписанными в пророчествах анатомическими особенностям; ибо при рождении «membrum ejus membrano quodam continebatur, ne copulare poset», как уверял меня его ранний биограф, не сумев, однако, объяснить, откуда тогда взялись дети, на которых он ссылался выше.

Поэтому не вызывает сомнений, что Иисус был исключением из пророческих правил.

Если вольнодумец некстати потребует с нас оснований для подобных убеждений, тщетно будет искать их в Священном Писании, ибо евангелия не дают ни единого намёка на то, что всё было именно так; но он бездумно доверится в этом вопросе мнению моего дяди Тома, который является президентом Детской службы особого назначения и потому в курсе всех дел.

Следует уделить также некоторое внимание тем критикам, которые утверждают, что греческие слова «агапе» (любовь или благотворительность) и «агапао» могут обладать любым иным смыслом кроме строго духовного; ибо слово это использовались при описании отношений Иисуса и Иоанна, которого называют также словом щпр, или «святой»: термином, применявшимся для обозначения определённого рода служителей Иудейского Храма и совершенно неправильно переведённым во Втор. 23:17, 3 Цар. 14:24; 15:12; 22:46 и 4 Цар. 23:7; гораздо точнее передавать его как «божественный». Такое предположение, поддерживаемое, как это бывает, вульгарными, так сказать, учёными, становится в данном случае самой отвратительной бессмыслицей. То, что могли подумать учёные — на Востоке, как принято считать, совершенно обычная и естественная практика; однако в случае Иисуса мы абсолютно точно знаем, что это было не так.