Король в изгнании - Гарднер Джеймс Алан. Страница 26

– Что будем делать? – шепотом спросил я у Фе-стины.

– Не знаю, – ответила она. – Если ты в самом деле принц-консорт, то вели им отпустить этого парня и сразиться как-нибудь в другой раз.

Учитывая концентрацию мускуса в воздухе, я не был уверен в том, что хоть что-нибудь в состоянии заставить воинов отступить и уж в любом случае не какой-то «вонючий хуман», которого они никогда прежде не видели. Но это был единственный шанс избежать бойни, и ничего не оставалось, кроме как попытаться.

Сглотнув комок в горле, я вышел из-под прикрытия деревьев.

– Привет! – громко крикнул я. Лучше было говорить по-английски: воины должны были меня понять, и точно так же понял бы меня стеклогрудый. Мне вовсе не хотелось, чтобы он перепугался и приказал Ларри открыть огонь – что он вполне мог сделать, если бы решил, что я говорю по-мандазарски и излагаю воинам стратегию схватки.

– Вы меня не знаете, – сказал я, приближаясь к их кругу, – но, возможно, вам знакомо мое имя. Я… – Эдвард Йорк, хотел сказать я, но мои губы произнесли совсем другое: «Тишподин ридд ха ваалистин». «Маленький безгрешный отец» – этим титулом наделила меня королева Истина много лет назад, и я почти никогда о нем не вспоминал. Но за долю секунды до того, как произнести фразу, я в очередной раз утратил власть над своим языком, превратившись в беспомощного наблюдателя, в то время как в меня вселился некто неизвестный. Впрочем, если говорить честно, я даже испытал некоторое облегчение – я понятия не имел, что мне говорить дальше. Какой бы дух или привидение не овладело мной, оно явно лучше меня умело находить общий язык с мандазарами.

– Господа, – произнесли мои губы, намного увереннее, чем говорил я сам еще секунду назад. – Хоть и невыразимо приятно поплясать на кишках вербовщика, цена может оказаться чересчур высока. По крайней мере, этой ночью. Согласны?

Я окинул взглядом круг воинов. Они смотрели на меня немногим более дружелюбно, чем на стеклогрудого, но удивление помешало им растерзать меня в первую же секунду, и теперь инициатива была на стороне овладевшего мной духа.

Я спокойно шагнул в круг света, отбрасываемого прожекторами скиммера. Воины, сердито щелкая клешнями, переводили взгляд то на меня, то на незнакомца. Впрочем, их угроза никак не действовала на того, кто в меня вселился; я продолжал идти вперед, прямо по хвосту ближайшего воина, пока не оказался у него на спине. Он застыл как вкопанный – видимо, не ожидая подобной наглости, иначе одним взмахом хвоста зашвырнул бы меня на ближайшую планету.

– Будут другие ночи и другие вербовщики, – говорил я мандазарам, продолжая, однако, следить за человеком со стеклянной грудью и его Ларри. – Если сейчас вы все погибнете, кто защитит ваши ульи? Как бы вам ни хотелось пролить кровь этого вербовщика и как бы он того ни заслуживал, в данный момент вы, господа, на войне. На войне во имя спасения ваших домов, ваших ульев и вашей собственной воинской чести, когда следует сохранять ясность разума, чтобы защитить то, что действительно для вас ценно, вместо того чтобы тратить силы на какого-то несчастного вербовщика.

Мандазары глухо заворчали в ответ. Я воспринял это как хороший знак.

– А на войне, – продолжал я, – не ведут бессмысленных сражений. Для битв выбирают нужное время и нужное место, ибо вы сражаетесь за то, что ни в коем случае нельзя потерять. Вы должны быть настоящими воинами, исполняющими свой почетный долг, а не дураками, которые ввязываются в никому не нужные драки лишь потому, что не в состоянии владеть собой.

Справа от меня один из мандазаров прорычал:

– Дураки? Дураки мы? Дураки?

Так-так… Дух, овладевший мной, похоже, зашел чересчур далеко. Наверняка воины были до глубины души возмущены словами, которые срывались с моих губ. От стоявшего подо мной воина исходил столь густой запах, что я мог поклясться, что вижу туманное облачко феромонов, поднимавшееся над его кожей. От страха у меня сердце ушло в пятки, но это явно не касалось вселившегося в мое тело духа. Я почувствовал, что печально качаю головой, словно жалея окружавших меня воинов…

…а затем я сорвал с себя рубашку и швырнул ее прямо в морду тому, кто не хотел, чтобы его называли дураком.

Меня это удивило не больше, чем все остальное. Краем глаза я заметил, что стеклогрудый напрягся, но не приказал Ларри стрелять; видимо, он уже успел понять, что я – самый лучший шанс для него остаться в живых. Он перевел взгляд с меня на воина с моей рубашкой на морде. Мандазар яростно фыркал, цепляясь за ткань слабыми верхними лапами… но когда наконец освободил морду, то уже не столько фыркал, сколько принюхивался.

Принюхивался к моей пропитавшейся потом рубашке.

Дух внутри меня переставлял мои ноги, заставив обойти весь круг мандазаров, проходя по очереди рядом с каждым из них. Теперь уже все обнюхивали меня, вытянув морды и почти касаясь моей груди своими шипами на носу. Никто из них не пытался нюхать мое лицо, где еще мог оставаться королевский яд; все принюхивались к моему телу, словно пытаясь понять, какими духами я воспользовался.

Сам я ничего необычного не ощущал – лишь царящую повсюду вонь жженого дерева, перекрывавшую естественные запахи застоявшейся воды в канале, деревьев вокруг, даже моего собственного пота.

Зилипулл тоже был в толпе, на дальнем конце поляны, но я только сейчас его заметил. Даже он, казалось, был удивлен моим запахом; мне это было непонятно, учитывая, что он уже нанюхался королевского яда несколько часов назад. Но овладевший мной дух не видел в этом ничего необычного – я прошел мимо Зилипулла не быстрее и не медленнее, чем мимо других, пока наконец круг не завершился.

– А теперь, – сказал я им, – разойдитесь и оставьте этого вшивого вербовщика. Он не стоит ни одной из ваших жизней. Это будет первым нашим военным действием, и он – наш враг, который бежит, трусливо поджав хвост.

Я посмотрел на стеклогрудого и в падавшем сверху свете не мог различить черты его лица, но видно было, что взгляд его полон ненависти. Под прозрачной кожей быстро пульсировало сердце, легкие судорожно вздымались и опускались.

«Пусть себе злится, – подумал я. – По крайней мере, до тех пор, пока он понимает, что для него это единственная возможность уйти живым».

– Разойдитесь! – Я снова отдал приказ. – Дайте этому ублюдку уйти.

Яростно сверкая глазами в свете прожекторов, воины медленно начали отступать с поляны. Я отошел вместе с ними, испытав невиданное облегчение, когда наконец оказался под прикрытием леса.

Стеклогрудый схватился за веревочную лестницу и быстро вскарабкался в ожидавший его скиммер. Ларри продолжал висеть на высоте трех метров над поляной, пока человек не скрылся внутри машины. В это мгновение мне стало по-настоящему страшно – противник мог напустить на нас шар-убийцу, приказав ему на прощание осыпать нас градом стрел.

Но ничего не случилось. Ларри с хохотом взмыл к скиммеру и исчез внутри.

Еще секунду человек с прозрачной грудью стоял в темном проеме люка скиммера, смотря на нас из темноты. Внезапно я увидел красную точку, горящую у него в животе, словно рубиновый лазер, светящийся среди его кишок. Я моргнул, не веря собственным глазам… а когда посмотрел снова, огонька уже не было.

С тихим шипением двигателей скиммер унесся прочь, скрывшись в ночи.

В лесу вновь стало тихо – только легкий шелест ветвей на ветру.

– Тилу, – тихо, почти шепотом, проговорил один из воинов.

Неожиданно я почувствовал, что вновь владею своим телом. И меня занимала единственная мысль – как объяснить этим мандазарам, что «Тилу» означает вовсе не то, что они думают?

– Тилу, – прошептал еще один.

– Тилу, – донеслось с противоположного края поляны.

– Тилу. Тилу. Тилу.

Теперь уже все повторяли громко и нараспев, простершись ниц на земле:

– Тилу. Тилу. Тилу.

Их голоса становились все громче, все сильнее.