Эдо и Эйнам - Агнон Шмуэль Иосеф. Страница 4

Сказал я Гамзо: этой ночью вы позабыли выполнить наказ тестя? Сказал Гамзо: не позабыл. Сказал я: тогда почему же произошло то, что произошло? Простер Гамзо пустые ладони и сказал самому себе: утратил ты чары, Гавриэль. Спросил я: утратили листы чародейскую силу? Сказал он: они не утратили, я утратил их. Сказал я: жена порвала листы? Сказал он: жена не порвала их, от моих рук сгинули. Продал я их, по ошибке продал. Был тут ученый съезд, собрались и съехались ученые со всего света в Иерусалим. Пришли и ко мне купить рукописи и книги. Роются они в книгах, один заглядывает в книги, что я отложил, другой перебирает книги, что купил его знакомец, и так закатались мои листы в кипу рукописей, и я их продал, и не вспомню, кому продал. Не вспомню, хоть должен был бы помнить: не найдешь рукописи, что я продал, чтобы я не помнил, кому продал. И выручку, мою виру, [17] двенадцать фунтов, я вручил вам, чтобы поместить Гемулу в лечебницу для неисцелимых.

Обхватил Гамзо лоб, сжал виски, протянул перст и погладил свой кривой глаз. Гамзо крив на один глаз, и когда он не в силах справиться с чувствами, трет он свой кривой глаз, пока не покраснеет, как сырое мясо. Затем вытер он палец и посмотрел на меня, как будто ждал моего ответа. Подумал я: что я ему скажу? Ничего не скажу. Сидел я перед ним и молчал. Тогда сказал он: иногда кажется мне, что Гемула знает купившего листы. Это тот иерусалимский мудрец, [18] что бывал на родине Гемулы, пока я ездил в Вену. И тому две улики. Первая – что весь день она распевала «ядл-ядл-ядл», впервые с тех пор, как приехала сюда, вторая – что снова заговорила на своем родном языке, впервые с тех пор, как рассталась с отцом. Верно, купивший листы причиной тому: увидела она его и вспомнила то время, когда жила она у себя на родине и тот человек приезжал к ним.

Только приезжал он к ним в одежде иерусалимского мудреца, ибо всякий приезжающий в те места выдает себя за иерусалимского мудреца, чтобы святость города защитила от иноверцев.

Вновь потер Гамзо свой кривой глаз, а тот ухмылялся сквозь пальцы, как бы издеваясь над ним и призывая и меня посмеяться над человеком, продавшим спасенье свое и своей жены. Я не посмеялся над ним, напротив, пожалел его. Вдруг пришло мне в голову, что это доктор Гинат присвоил чудесный талисман. Ведь говорил мне Грайфенбах, что есть у Гината собрание амулетов и двойные экземпляры тот ему отдал. Спросил я Гамзо: на чем писан этот оберег? На бумаге или на пергаменте? Ответил мне Гамзо и сказал: не на бумаге, не на пергаменте и не на коже, как я уже сказал, на листьях писан оберег.

Прикинул я время в уме и решил, что не мог Гинат купить талисман. Ведь когда был съезд ученых, – уже после десятилетнего юбилея свадьбы Грайфенбахов, да хоть бы и до юбилея был, нельзя себе представить, чтобы европейский ученый доктор Гинат переоделся в одежды иерусалимского мудреца и принят за такового был.

Гамзо много учился, и много постиг, и внимал речам многих мудрецов, и полмира исколесил. Не найдешь еврейского поселения, где не бывал Гамзо. Отовсюду привозил он рукописи и редкие издания, а еще привозил он сказы о волшебствах и обычаях, и притчи мудрецов, и крылатые слова, и байки путников и о каждом событии мог рассказать так, чтобы вспомнить похожие события, как будто происходят новые события лишь для того, чтобы напомнить былые. Или заговорит о том, что другие говорят, и заговорит всех. Так и сейчас отвлекся он от беды с чарами и заговорил о силе чар.

Сидел себе Гамзо, сворачивал маленькие самокрутки и рассказывал о силе чар, что исцеляют пуще снадобий. Ведь на снадобья, упомянутые в старых книгах, положиться нельзя, затем что изменилась людская натура, а как изменился ток тел, изменились и снадобья. Но чары не меняются и хранят свою прежнюю суть, потому что они связаны с зодиями. А зодии стоят поныне как в день, когда были они подвешены к небесной тверди, и влияют они на все создания, а пуще всего на человека. Под какой звездой родится человек, такова его натура и его судьбина. И так сказано в Талмуде: "все зависит от удачи с небес", сиречь от звезд. И еще говорят: "повезет – поумнеешь, повезет – разбогатеешь" – и тут имеют в виду счастливое расположение звезд. И хвори людские зависят от звезд. Дал Всевышний силу звездам влиять на юдоль к добру и к худу. И сама земля меняется сообразно зодиям, как толковал Ибн Эзра книгу Исхода: зависят места земные от звезды, что стоит над ними. Сказано там: "исчислителям звезд сие понятно". Но нет у зодий своей воли и силы, но их воля и сила от Творца их и Создателя. А он занимает их суетными делами, как занимали в свое время первосвященников во Храме в ночь на Судный День, чтобы не заснули. [19] А зачем Ему, Пресвятому, понадобились звезды? Сказано: "все сделал [20] Господь Себе во славу", – а это намек на славословие и хвалебные гимны, как в стихе «Славьте Господа и восхваляйте», то есть создал их Господь, чтобы восхваляли Его. И царь Давид говорит: "Небеса проповедуют [21] славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь". И все, что сотворил Господь, лишь во имя народа Израиля сотворил, чтобы знал Израиль, как славить Господа и как возносить Ему хвалу, и так сбудется реченное пророком Исаией: "Народ, созданный для Меня, [22] да возвестит славу Мою". И зодии подобны ангелам – половина мужеского пола, половина женского, на небе, как в юдоли, мужчины и женщины, ибо «небо» в пересчете на цифирь равно словам «мужчина и женщина». А поэтому они стремятся друг к другу на небесах, как и в юдоли, как мужчины и женщины, что тянутся друг к другу в соответствии со своими звездами. На что же полагались сыны колена Вениаминова, похищая в виноградниках дщерей Шило? [23] Не следовало им бояться, что не предназначены им дщери Шило судьбой? Дело в том, что знали они: суждено Храму быть построену на их высотах, а в нем доля всех колен Израиля. И цвета Вениамина – в них слились цвета всех колен. А потому не сомневались они, что похищенные ими жены предназначены им были судьбой.

4

Некоторые мысли человек может развивать, сколько ему угодно, и остановиться, когда ему угодно. Так толковал Гамзо о чарах и зодиях, а затем смолк и снова заговорил о своих странствиях. Сказал Гамзо: хотите повидать евреев времен Мишны [24] – поезжайте в город Эмадию. Живут там сорок семейств израильских, богобоязненных и верных заветам предков. Каждое утро чуть свет встают они на молитву, но слов молитвы не знают, кроме призыва "Слушай, Израиль [25]" и отклика «Аминь». Филактерии они, кроме мудреца и еще одного старца, не налагают. Во время молитвы сидят безмолвно, а когда проповедник произносит благословения, отвечают ему истовым аминем, а как доходит он до призыва «Слушай, Израиль», то содрогаются и приходят в великое волнение и читают сей стих со страхом, и ужасом, и дрожью, и холодным потом, и трепетом, как будто пришел час их мученичества. А возле Эмадии бродят пастухи, высокорослые и длинноволосые. Они ночуют со стадами в горных ущельях и Закона Божьего даже самой малости не знают и даже в Новолетие не ходят на молитву. О таких говорит Мишна: "Кто проходит мимо дома молитв и слышит трубный звук [26]". Раз в год приходит к ним вавилонский мудрец [27] обрезать младенцев, родившихся в этом году.

Спросил я Гамзо: ваша жена из этих? Ответил мне Гамзо: моя жена не из этих. Моя жена из других краев, с гор она. Поначалу жили ее праотцы на отличных пастбищах, у отличных источников. Соседи воевали с ними, и они воевали с соседями и гнали их вспять. И от богатырской удали налетели их полки на земли иноверцев: сбил их с толку стих "Благословен [28] распространивший Гада, он покоится как лев и пожирает руку и темя", а они вели свой род от колена Гада и не ведали, что сие предсказание исполнится, когда живут они в стране Израиля, а не в изгнании в странах иноверцев. И обрушились на них все иноверцы, и побили их, и кого убили, кого в рабство взяли, а уцелевшие бежали в горы и обосновались там. Живут они там и иноверцам не покоряются, но раз в несколько лет приходят мытари собрать ясак. Кто хочет – платит, кто не хочет – берет оружие и скрывается в горах, пока не уйдут мытари. А иногда не возвращается беглец, становится он добычей орлов, что нападают и терзают его. И все эти годы ждут они завещанного возвращения в страну Израиля, ибо завещал Всемогущий устами Моисея, мир праху его, что все вернутся, как сказано: «На Гада полк ополчится, и вспять полки побегут», – то есть вспять возвратятся полки Гада в свой удел в Заиорданье, ни одной души не потеряв, да еще и с собью великой, как сказано в Таргуме Арамейском: [29] «С превеликим достатком приидут в уделы свои». Рассказал мне Гамзо, что в пору его посещения ничтожными мнили они себя, и сердца их болели от затянувшегося изгнания и несбывшихся надежд. Но добром помянут Гевария, сын Геуэля, тесть Гамзо, что читал им сказы и предания из Иерусалимского Талмуда [30] – а он сохранился у них в целости – и переводил на их говор и укреплял сердца их в вере, и так вспоминали они все обещания и предназначения, уготованные Господом к Пришествию Спасителя. Сказал мне Гамзо: тесть мой, Гевария бен Геуэль, был мужем из мужей. Ликом – лев, силой – вол, быстр в беге, как орел в полете, хвала Господу в гортани и меч-кладенец в деснице, у амвона служит и оружье кует. Он хворых целит и чары деет и невест учит свадебным песням и хороводам. И мзды не берет и лишь во имя небес все дела его. И дщерь его Гемула (жена Гамзо) пособляет ему, ибо ведомы ей все песни – от песней, что слагали у родников, и до тех, что пели в горах. Сказал мне Гамзо: кто видал, [31] как мой тесть Гевария бен Геуэль стоит на вершине утеса, с лазурным убором на челе, и кудри его и борода развеваются на ветру, и темные очи его сияют, как два солнца, и ноги его босы и цветом кожи подобны золоту, [32] большие пальцы бьют по скале, и скала возносится ввысь, и с ней возносится песнь из бездны, а он простирает длани, и дочь его Гемула переливами выводит песнь, и юные девы, знатные и прекрасные, от двадцати двух до двадцати семи [33] числом, водят хоровод, тот видал воочию те славные дни Израиля, когда дщери израильские пускались в пляс в виноградниках. [34]