Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 212

Была когда–то в Сакуяма Церковь, но за неимением катихизатора для постоянного жительства там расползлась эта Церковь, и ныне остается только дом Като, с семью христианинами в нем. Есть еще здесь: 3 дома охладевших и 2 ушедших в протестанство. Охладевшие: Петр Оосима, торгующий рисом, Павел Ягисава, земледел и два Ока: Иоанн — земледел, и Григорий — учитель. Ушедшие в протестантство: Иоанн Мураками с десятью членами семьи и Павел Икезава. Зашли мы к первому. «Совсем охладел?» — «Бросил совсем», — смеется, — «Отчего?» — «Когда отец жив был, так преследовал меня за веру, я и бросил». — «А теперь ты сам хозяин, отчего не молишься истинному Богу?» — «Забыл, как молиться», — «Молишься идолам?» — «Нет, — еще пуще смеется. — В душе–то я верую в истинного Бога». — «Стало быть, не бросил совсем. Забыл ты учение, нужно возобновить; едва тлеет у тебя под пеплом искра веры, нужно раздуть ее. Хочешь, мы посоветуемся, как сделать это. Пошлешь за другими охладевшими, и все вместе поговорим».

Послали, но, к сожалению, никого не оказалось дома — все по своим работам в отлучке. Между тем пришел ренегат Мураками, видимо, желавший повидаться со мною, ибо мы его не предупреждали и не звали; значит, просивший Петра уведомить его о моем прибытии, Петр же еще вчера был предупрежден. — «Ты–то из–за чего оставил истинную веру и обленился в лохмотья ее? Если у тебя возникли какие–нибудь недоумения насчет веры, следовало просить разрешения их; если же ты сделал это по мирским расчетам, то значит продал свою душу, как на рынке продают товар. Во всяком случае ты на погибальной дороге. Покайся и вернись к матери, народившей тебя для Царства Небесного».

Молчит. — «Слышал я, что ты перешел к протестантам для воспитанья своих детей, двое из которых ныне в ихней школе в Токио. Значит, корысть совратила с пути; если так, то дальше и говорить нечего. Правда ли это?»

Молчит, но лицо из насмешливого сделалось печальным. Оказывается, что он действительно корыстный человек; но потерпел недавно большие убытки в денежных делах, и ныне кается в своей корысти, хотя не сказал прямо, что кается в ренегатстве. Протестантство, здесь, прежде процветшее было, завяло; человек 70 у них было; ныне, по словам Мураками, остается только его семья да некто Томура, изначала протестант; все прочие охладели. Советовал я Мураками вновь осмотреться хорошенько, оценить по–должному свою человеческую душу и не расковать ею вечною частью, а сравнить протестантство с православием, причем он тотчас усмотрит, что первая — возлащенная медь, последнее — чистое золото, возобновит в душе веру — принести покаяние и войти опять в недра Христовой Церкви. Обещал я прислать Сравнительное Богословие и другие нужные книги — катихизатор же Николай Сакураи приезжал бы сюда раз в неделю для поучений, на которых были бы — он, Мураками и охладевшие; с помощью Божией все оживились бы и сделались по–прежнему хорошими христианами. Петр Оосима и Мураками обещались посоветоваться с другими охладевшими, и если все пожелают религиозных наставлений, то известить о том катихизатора и учредить собеседования.

Пообедавши поспешно в гостинице и простившись с катихизатором Сакураи, приход которого здесь кончается, и с Давидом из Лита, провожавшем добровольно в качестве певца, мы с о. Семеоном отправились дальше, в Батоо, 5 ри от Сакуяма.

Следовало бы заехать еще в Кипурегава, недалеко от Сакуяма, там тоже были когда–то небольшая Церковь, но за отсутствием руководителя тоже уничтожилась; остаются только два ренегата, ушедшие в протестантство, ныне, впрочем, и его бросившие, говорят: Петр Исо и Павел Оно; живут еще там на службе два христианина — сыновья Сайто в Оотавара, дяди диакона Павла Такахаси. За неимением времени оставили Кицурегава в стороне, ибо нас давно уже ожидают в Батоо; три дня, как христиане бросили работы из–за ожидания (объяснил потом катихизатор Павел Сайто); живущие в соседних деревнях собрались в Батоо; два посланца выезжали узнавать, что мы не едем и скоро ли будем: одного мы видели в Оотавара, другого — верхового встретили сегодня, не доезжая до Сакуяма. Пред Батоо постепенно по дороге прибыли встречающие братия. Приехали в город уже темно было — тут освещали фонарями. Пред церковным домом — зеленая арка и флаги. Тотчас начали всенощную. Поют могуче, ибо много мужчин в хоре, и одна только виднелась девица — и разнят могуче же; впрочем, в общем — сносное пение; чтение же превосходное; Павел Сайто, учась в Катихизаторской школе, и в Миссийской Церкви был тогда лучшим чтецом. После поучения исследована Церковь по метрике. Крещеных здесь 124. Из них охладело 14, умерло 7, из Кунасе [?] крещеных здесь записано 9, из Якава 8, переселились в другие места 17, умерло 7, налицо ныне 69, с одним же крещеным не здесь всего 70. Сицудзи 4. На богослужении в субботу средним числом собирается человек 10, в воскресенье тоже. Новых слушателей из языческих домов ныне совсем нет, а проповедует Павел Сайто в христианских домах еще не принявших крещения.

Мужское собрание «кенкиуквай» прежде было, ныне нет его. Женское собрание прежним катихизатором Василием Ямада было здесь учреждено такое, чтобы были на нем и язычники; и чтобы, кроме религиозных бесед, приглашались врачи вести беседы гигиенические, мастерицы говорили о мастерствах. Но прекратились эти собрания. Ныне женщины думают завести религиозные собрания с своими «кооги», как в других Церквах.

Жертвуют христиане здесь в год: 12 ен 94 сен на расходы по молитвенному дому, 87 сен в месяц на содержание священника, 5 ен в год — на землю, на которой стоит молитвенный дом. Дом для молитвенной комнаты и жития катихизатора с семьей дает Тимофей Иицука. Христиане собирают деньги для постройки молитвенного дома; собрано ныне 60 ен; когда образуется достаточная сумма, тогда Тимофей перенесет свой дом в другое место, а нынешнюю землю под ним, до 100 цубо, пожертвует на Церковь. Так — в предположении, что будет в осуществлении, Бог весть.

Когда кончился церковный разговор, нас с о. Семеоном проводили в дом Иоанна Уода, где приготовлено было помещение для нас.

8/20 ноября 1892. Воскресенье.

Батоо.

Сегодня ровно двенадцать лет, как я прибыл в Японию Епископом. Как малоплодна деятельность, да и какая плохая была деятельность! Совестно обернуться назад, помоги, Господь, хоть вперед!

В девятом часу отправились в церковный дом и отслужили обедницу. После оной братья, почти все, ушли в соседнюю комнату, уселись около очага и вытащили трубочки: а я в молитвенной комнате, в епитрахилье и ораре остался один с детьми и женщинами; это побудило меня сделать строгий выговор братии, после чего они уселись слушать проповедь. В конце оной я предложил им, как одно из средств возгреть религиозное чувство, учредить мужское и женское сумбокквай с кооги; рассказал, как производить оное, представил примеры. Братии и сестры обещались учредить.

После обеда пошли посетить дома христиан здесь, в Батоо. Были в двенадцати домах, бедных здесь нет; некоторые очень зажиточные. Кроме того, как катихизатор Сайто свидетельствует, христиане живут в мире и согласии; значит, Церковь хорошая, прочно стоящая, «только живой ревности к делу христианства не достает», как говорит Сайто, в чем он сам же первый и виноват. — В доме Тимофея Иицука нашли прокаженного — его сына, лет двадцати, от первой жены; уже двенадцать лет страдалец гниет: лицо обезображено, правая нога отгнивает; но, видимо, что умный и даже развитой, насколько можно в таком состоянии — книги читает; прикорнувши за ширмочкой, лежит свернувшись в комок, — Боже, что за жалостное зрелище! Пошли ему терпение и сделай, чтобы из–за этой ужасной, ничем не заслуженной им лично кары, возблистала его душа на Небе сторицею пред другими, непонесшими сего мучения здесь! Тимофею — другой крест — видеть его свыше, чем восьмидесятилетнюю мать в язычестве: другие родные не пускают ее в христианство, хотя она не прочь от него. Тимофей просил для нее благословления; я сказал ей несколько слов, но что они значат при ее слабости! Будучи старшею в своем доме, подчиняется дурному влиянию младших.