Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич. Страница 244

Узнавши церковные обстоятельства и вместе напившись чаю, что несколько убавило усталости, мы приступили в четыре часа к богослужению. Вечерню пропели человек 6–7, очень порядочно; катихизатор Ивата научил петь, читает он отлично, но по старой книжке читал и на «Господи воззвах» совсем не то, что следует; почему я, остановив его, тут же велел отыскать печатный Часослов и Октоих и указал, что читать. Странное дело: девять лет тому назад разосланы по всем Церквам (а в новые рассылаются при заведении их) отлично напечатанные Часослов, Октоих и Псалтырь, с киноварью, где прямо нужно указать порядок чтения, и до сих пор почти они нигде не вошли в употребление, а читают по рукописным тетрадкам, первоначально употреблявшимся, или по старым литографиям, с плохим переводом; значит, катихизаторов еще в школе надо учить употреблению богослужебных книг, — иметь это в виду и исполнить лучше, чем делались до сих пор.

После богослужения и проповеди пошли посетить дома христиан; были в 6, в прочие не пригласили, ибо там родители христиан еще не любят христианства. Бедных нет ни одного в этой Церкви, хотя и богатых тоже не видал: живут зажиточно, — довольно и этого; и в трущобы на этот раз не заходили, кроме одного бондаря в проулке, все на большой улице (впрочем, единственной улице селения).

В семь часов пообедав в гостинице, где нам приготовлена была остановка, в восемь отправились в церковный дом, чтобы сказать проповедь язычникам; по недостаточности времени для оповещения, собралось их, кажется, не более 10, по крайней мере, таких, которые были с начала до конца проповеди. Началась в конце девятого часа, продолжалась до двадцати минут одиннадцатого. После чего было совещание с братиями о заведении здесь по воскресеньям ежемесячно «коогиквай». Взрослых здесь мужчин 12, женщин 4 (да завтра будут крещены двое); двух «коогиквай» — отдельных для мужчин и женщин учредить еще нельзя — рано, а общее — отлично может вестись, если христиане захотят, тем более, что здесь христиане больше всего — народ молодой, живой и достаточно развитый. Рассказано, как вести «коогиквай», представлены примеры из других Церквей. Очень охотно согласились завести, и тут же избрали для первого собрания «коогися» и «кандзи», определено было и что приготовить им для говорения. Так как в эту Церковь еще не выслано от Миссии духовных книг, то составлен был список книг, которые нужно выслать, и тут же написано в Миссию — выслать. Во время наших совещаний пошел дождь, под который мы и вернулись в гостиницу для ночлега в двенадцать часов ночию.

4/16 мая 1893. Вторник.

Санбонги. Аомори.

Одного Санбонги слишком мало для одного катихизатора по недостатку у нас сих последних. Его необходимо соединить с Гонохе, 700 домов, в четырех ри от Санбонги (по пути из Хацинохе), или с Сицинохе, 400 домов, в двух ри 20 чё от Санбонги, между сим местом и Аомори.

О. Борис совершил крещение троих утром в Санбонги, после чего в девять часов мы поспешили отправиться на конной телеге в Нохедзи, докуда от Санбонги 7 ри, чтобы оттуда по железной дороге, в два часа, поспеть отправиться в Аомори. Когда на полдороге кучер стал кормить лошадей, то пошел вперед пешком, чтобы, идя, слушать жаворонков, и наслушался вдоволь: идешь среди неумолкающего концерта этих невидимых воздушных певцов; справа и слева дороги то и дело запевают новые и новые, и так беспрерывно, сколько ни иди. В Нохедзи, в вагоне второго класса, куда мы с о. Борисом поместились, подходит господин, отлично одетый, и, видимо, освоившийся со своим европейским костюмом, и рекомендуется — «Григорий Миямото»; оказывается — бывший катихизатор, заленившийся и бросивший катихизаторство много лет тому назад, служивший потом окружным начальником на острове Эзо, где недавно приобрел в собственное владение, около Кусиро, огромный участок земли, оставивший службу и ныне разводящий на своей земле скот и извлекающий другие выгоды из нее; зато христианство, по–видимому, совсем забыл; на мой вопрос о сем красноречиво промолчал, и я не счел нужным продолжать расспрос, а просто повел с ним разговор, как с знакомым; семейство свое не крестил, а воспитывает в язычестве.

В Аомори мы въезжали торжественно, сам начальник местного выборного собрания (кенкзай гиин чёо) Павел Минамото, тоже бывший катихизатором, встретил нас у вагона и понес мой чемодан; пред станцией собралось столько христиан, что я думал: «Когда ж им конец будет», когда стали подходить под благословение. Стали размещаться по тележкам, меня посадили первого, и долго держали на месте, а сами усаживались в длинную вереницу; «Еще телегу!» — раздается громкий голос; проходит несколько минут размещения, — «Еще три телеги!» — раздается еще громче; наконец мы на пути: шествие открывает катихизатор Симеон Мацубара, важно сидящий в своем черном сюртуке и тростью в руке указывающий направление, за ним меня тащат двое, разойдясь на возможно далекое расстояние друг от друга по длине веревки, дальше о. Бориса тоже двое и так дальше, — необозримая вереница тележек (оказалось после, было пятнадцать); медленно–медленно подвигаемся мы, и забираем, кажется, по пути возможно большее число улиц; я внутренне досадую на медленность, но в то же время думаю: «Что ж это о. Борис говорил, что Церковь в Аомори состоит всего из 4–5 домов, и совсем ничтожная по количеству наличного состава христиан, или хотел сделать мне неожиданный сюрприз приятного впечатления»? Наконец доехали, снимаемся, поднимаемся на второй этаж дома, где молитвенная комната, начинаем вечерню; осматриваюсь я и, к удивлению, нахожу Церковь почти совсем пустою: несколько женщин да детей, два–три мужчины, то есть все то только, что ехало торжественно по улице, разместившись по одной девчонке на тележку, да и тут убыль: видел при встрече какую–то бороду, — ее в Церкви не видно, оказалось, лишь наученный христианству. «Для чего это вы комедию ломали с торжественной процессией?» — Спрашиваю потом, — «Нельзя иначе, — наивно отвечают, — тут город показной; и католики, например, когда встречают своего Епископа, тоже все выходят навстречу».

После службы сказал я и поучение, но взрослые то и дело выходят и совещаются о чем–то, дети неразумно глазеют, — скоро прекратил.

По метрике оказалось крещенных здесь 48; из них в других местах 21, умерли 4, в католичество ушло одно семейство из 5 душ, остальные 18, семейство Павла Минамото из Хацинохе, 5 человек, и 1 из Хиросаки, всего 24 человека ныне налицо, из них взрослых 7 мужчин, 3 женщины, остальные — дети; христианских домов 6.

На службу по субботам и воскресеньям собирается человек 10. Завтра будут крещены 2; новых затем слушателей — 5.

Производимо было здесь «ринкооквай» — собирались толковать Осиено кагами или Священное Писание; с Пасхи прекратилось. Определенных пожертвований бывает до 1 ены в месяц; ныне накопилось 4 ен, которые положены на проценты на имя чиновника Стефана Токи. Экстренные пожертвования производятся в праздники; в нынешнем году оных было больше 9 ен — к Рождеству и Пасхе, на фонари, угощение и тому подобное.

Дороговизна здесь очевидная: за дрянную катихизаторскую квартиру в неказистой улице платится 4 ены в месяц. Так как здесь внешность, по–видимому, играет большую роль, и так как христиане стали просить, то обещался я дать на наем квартиры в более приличной улице до 6 ен в месяц, имея в виду, что будем выше нормы, давать частным образом, не в пример другим, иначе и все потребуют большого расхода на квартиры.

Пока не стемнело, поехали посетить христиан. Оказалось, однако, что бедного ни одного нет: все домовладельцы, за исключением одного портного, который тоже не беден. Особенно хороший дом только что построенный у Иоанна Оосава, о. Тита, ныне находящегося в Причетнической школе; семья у него немалая — 7 человек детей, в том числе бывшая в Миссийской женской школе Мария, пятнадцати лет, ныне совсем выздоровевшая; служит Иоанн сыщиком полиции (Тантей), и человек, видимо, очень хороший; рад был очень посещению, прерадушно угощал, а дочурка Марья за рукав вела под благословение отца, мать, сестер, — видимо, заправляла порядком, как знающая, в хонквай, мол, была.