Капитан Два Лица - Ригби Эл. Страница 42
— Спасибо. Береги себя. И не забывай иногда…
Что-то темное бесшумно опустилось рядом; Дуан уловил пряный запах жестких черных волос.
— Прости, я опоздала.
Дуану показалось, что Дарина чем-то расстроена, но почти тут же золотые глаза весело блеснули. Нуц подхватила его под руку и прислонилась щекой к плечу.
— Смотри не лопни от важности. Мне будет очень тебя не хватать.
Дуан обнял ее и прижал поближе, продолжая смотреть на огонь. Услышал, как тяжело Дарина вздохнула, и, подумав, что догадывается о второй причине ее подавленного настроения, сказал:
— Непременно спрошу Кеварро, что он думает о тебе, и предложу написать письмо. Судя по всему, ничего ты о нем не узнала, иначе он уже был бы уложен на обе лопатки.
— Еще узнаю! — вскинулась она. — И уложу. Когда Маленькая Розочка будет выходить замуж, ты ведь дашь бал? Я заявлюсь. В более обычном своем наряде. И уж тогда…
— Будет тебе, — благодушно оборвал ее Железный. — Я все равно отпущу тебя замуж не раньше, чем мы будем обеспечены пактом и кругленькой суммой на старость!
— Но ты ведь отпустил его править королевством. — Нуц поставила ладонь Дуану на колено, чуть перегнулась к Тайрэ и захлопала ресницами. — Ах да, я забыла. Любимчикам можно все.
— Я не любимчик, — возмутился Дуан. — И если бы я мог не править…
— Ну конечно, тебя-то отпустили бы хоть куда. — Черный Боцман села обратно. — Надо было продать тебя в гарем, еще когда я только появилась!
Железный негромко рассмеялся. Дуан, взлохматив Дарине волосы, подхватил этот смех.
Гости вернулись во дворец только перед рассветом. Пока процессия, к которой присоединились и Дуан, и странно притихшая Розинда, и такой же тихий Арро, двигалась в сторону Альра-Гана, на гальку медленной осторожной поступью возвращалось море. Оно заливало остатки кострищ. Поднималось вдоль каменных опор и с любопытством облизывало их. Легкие волны бежали по поверхности.
— Как вы повеселились, принц?
— Более чем замечательно.
— А вы, любезная сестра?
Розинда подняла на Дуана глаза.
— Тем лучше, что никто лишний не докучал мне. Я была одна, думала.
Делая вид, что не замечает ни припухших губ, ни порванного подола, Дуан с некоторой долей лукавства прищурился.
— А что же, мы пригласим принца Фаарроддана о’Конооарра вновь? Я бы не отказался.
И Дуан с самым скучающим видом перевел взгляд на воду. Но боковым зрением он не смог не отметить: принц и принцесса не переглянулись. В теплом, наполненном перезвоном бубенцов воздухе прозвучал совсем не тот ответ, который ожидался.
— Я утомилась от гостей, голова идет кругом. — Прежде чем Дуан спросил что-то еще, Розинда уставилась на него. — А как провели эту ночь вы, дорогой брат?
— В праздных плясках, по которым скучал, — ровно солгал он.
Сестра кивнула и поторопила лошадь, отдаляясь от своих спутников. Дуан чуть ближе подъехал к принцу Арро и полушепотом уточнил:
— Все ли в порядке?
Подбородок нирца был опущен, пальцы — сжаты. И все же ответ его прозвучал ровно и спокойно, а глаза оживились радостной, хотя и старательно скрываемой уверенностью.
— Все хорошо. А будет еще лучше. Скоро.
Самый ловкий обманщик — это надежда. В ту швэ пират Дуан Тайрэ, король Ино ле Спада, поверил принцу из Королевства-На-Корнях. Ему в голову не могло прийти, что, когда Лува, умывшись, привычно зашагает по небесной лестнице и пройдет половину пути, он сам отдаст приказ страже арестовать Фаарроддана о’Конооарра и привести в свои покои.
10
КРАСНЫЙ ФОНАРЬ
Пропавшая смотрела со всех городских стен и лукаво улыбалась. Ее рисовал новый придворный живописец, тилманец по происхождению. Народ этот всегда славился своими искусствами, и художник не забыл ни единой детали: украсил длинные темные волосы розами, подчеркнул плавный овал лица в контрасте с острым подбородком, использовал для глаз густую синюю краску. Законченный портрет наспех размножили на большем числе листов, чем печатают по обыкновению ежедневные новости, и побежали расклеивать.
Новостей в тот день не напечатали вообще. Потому что пропавшая и была главной и единственно важной новостью. Город Ганнас метался в лихорадке. Ганнас исступленно спрашивал каждого встречного:
«Вы видели?»
«Вы знаете?»
«8000 варров за улицу, по которой она прошла».
«Титул за место, где она прячется».
«Корабль за имя того, с кем ее видели в последний раз».
«Рука принцессы Розинды тому, кто ее спасет».
Пропавшую невозможно было не узнать. Но далеко не все подгулявшие накануне гости замечали, что уезжают из города, на стенах которого пестреет множество одинаковых листовок.
Ни тогда, ни потом никто в точности не мог сказать, как именно пропала принцесса Розинда. Все, включая самого Дуана, сходились лишь на одном: после гуляний юная Королевская Роза невредимой вернулась к брату, была немного задумчива, но не грустна. Она вместе со всеми добралась до замка, пожелала добрых снов и удалилась с камеристками в женский флигель, где все, конечно же, поскольку устали, сразу легли спать.
Несколько дам, проснувшихся раньше всех, — вскоре после восхода Лувы, — не заходили к принцессе. Дверь ее спальни была заперта, внутри тихо. И когда настало время первой утренней трапезы, к которой встал король, дамы просто отдали распоряжение принести завтрак себе, а также сообщить его величеству и гостям, что ее высочество, — как, впрочем, почти всегда после больших мероприятий, — заспалась. Это никого не удивило и не встревожило. Даже когда принцесса не встала и ко второму завтраку. И даже когда камеристка, у которой был запасной ключ, после долгого стука решила все же заглянуть к ее светлости и увидела пустую неразобранную кровать. На краю небрежно валялось платье, в котором Розинда гуляла на отмели, окно было распахнуто.
Это тоже не встревожило сразу. Многие камеристки прожили с принцессой не один Круг и знали, как часто непокорное дитя сбегает: на рыночную площадь, в розарий или заезжий театр, к неугодным отцу друзьям из простого люда. Принцессу стали ждать, хотя несколько женщин все же отправились поискать ее в саду, в королевском зверинце, у воды и в других флигелях.
Но она не появилась. Только когда Лува украла тени, тревога, похожая на мелкие и все усиливающиеся волны, стала захлестывать Альра-Ган. А вскоре — когда обнаружилось, что все, включая обувь принцессы, осталось на месте, — здесь уже бушевал шторм.
— Что ты о ней знаешь? Что?!
Арро был бледен, как самая дорогая, чистая соль. Он не предпринял и попытки вырваться, когда Дуан схватил его за горло, а за стражей захлопнулась дверь покоев. Только губы у принца побелели, а глаза начали странно, лихорадочно блестеть.
— Ничего, — с расстановкой произнес он. — Не больше других.
Дуан бессильно зарычал. Он знал, что уже скоро до всех почтовых станций, постоялых дворов, а потом и до границ дойдет королевский приказ — обыскивать каждую выезжающую карету. Что корабли уже теперь (хорошо, что «Ласарра» ушла раньше) не выпускают из столичных портов без специального разрешения, а вскоре перестанут выпускать и из других. Что в двери простолюдинов, которых дамы вспомнили как друзей сестры, уже стучит стража. И… откуда-то он знал, что все это, скорее всего, не принесет плодов. Что-то случилось. Что-то неизбежное.
Фаарроддан о’Конооарр попытался разжать его пальцы, и Дуан опять уставился в белое лицо.
— Я видел, — с расстановкой произнес он и сам оттолкнул принца от себя. — Видел вас на охоте. Видел вас и вчера у огня. Она звала тебя о’хики. Ты должен знать больше.
Краска прилила к впалым щекам; левой рукой принц все тер и тер свое горло. Дуан сделал к нему новый шаг, в то время как ладонь легла на рукоять меча. Случайно глянув в зеркало, молодой король увидел там своего отца — с пылающим взглядом, оскаленным ртом, сжатыми кулаками. Будто одержимый разом всеми Темными. Но в ту швэ Дуану было наплевать.