Король и спасительница - Выборнова Кристина. Страница 15

— Я-то пошла бы, но ведь он с нами потащится, — сказала я тоскливо, кивая на королевскую спину. Спина тут же продемонстрировала мне профиль, заправила прямые волосы за ухо для лучшей слышимости и поинтересовалась:

— Куда ты собираешься ехать, Соня?

— На пикник с однокурсниками.

— Компания плебеев для тебя теперь не подходит.

— Я забыла тебя спросить, чего мне подходит! Ты можешь сидеть тут безвылазно, а я лично буду ходить, куда захочу!

Король развернул кресло и поглядел на меня.

— Не стоит так упорствовать в своих дурных привычках, иначе ты от них никогда не избавишься, — сказал он, изящно поведя рукой, — но если ты решила все-таки направиться туда, то я, конечно, пойду с тобой, поскольку ваш мир и до того не вызывал у меня доверия, а теперь, когда я посмотрел в ваш интернет, я точно знаю, что мои опасения за твою жизнь не беспочвенны.

— Ох… — простонала я, представив, каких дурацких подборок мог начитаться в интернете Лид — и ведь теперь его не разубедишь. — Ладно, иди с нами, но не мешайся. Выбери, что тебе больше нравится — быть моим дядей из Подольска или невидимым.

— Не сказал бы, чтобы меня устраивала какая-то из этих ролей, — начал возражать упрямый как баран король, но тут Натка ойкнула. Мы повернулись и увидели, что на пороге прихожей опять стоит моя бабушка. Черт бы побрал этот бесшумный замок!

Бабушка пожевала губами и проговорила:

— Мда, сон-то был в руку. Что у вас тут за гулянка, Софья? — поинтересовалась она, заглядывая на кухню, — не успели родители уехать, она тут сидит в чем мать родила, и навела каких-то тореадоров! Вы кто такой?

— Это мой знакомый, мы вместе пришли, — поспешно сообщила Натка.

— Ну конечно, пришли вы. Да вы и не уходили, кого вы хотите обмануть, я вас в семь раз старше! Вся кухня водкой провоняла, отсюда чувствуется!

Я с запозданием поняла, что напиток в кувшине Лида, скорее всего, был алкогольным. Хотя я сомневалась, чтобы король глушил водку, но бабушке было достаточно и обычного вина, чтобы устроить светопреставление.

— Развели тут гулянку! Вся в мать! Я сейчас позвоню родителям-то, пусть они послушают…

— Лид!.. — застонала я в отчаянии. Король произвел вялый взмах рукой. Бабушка прекратила орать, сладко зевнула и начала падать на ковер. На этот раз ее подхватила Натка, и она растворилась в ее руках. Подруга недоуменно заморгала и поглядела на короля.

— Действительно, Соня, думаю, стоит на время уйти из этого дома, — обратился он ко мне, — а то, думаю, скоро усыпление этой скудоумной простолюдинки станет для меня утомительной традицией. Превратить ее в пепел было бы эффективнее, я сразу это сказал…

— Ну! — оживилась Натка. — Тут я полностью тебя поддерживаю, твое величество!

Но ей все равно не удалось угодить королю. Он перевел свои двухцветные глаза на потолок и провозгласил:

— В который раз убеждаюсь, что простолюдины более жестоки друг к другу, чем могут быть жестоки к ним высокородные правители. Причем если наша жестокость является лишь следствием необходимости, то их — вызвана чистым злорадством, глупостью или завистью.

Натка беззвучно хлебнула ртом воздух. Мне снова почудилась в словах Лида какая-то толика справедливости, и от этого настроение мое окончательно испортилось. На пикник совсем уже не хотелось. Но перспектива еще одной встречи с бабушкой радовала меньше, поэтому я наклонилась и вытянула из-под маминой кровати пыльный серый рюкзак.

— Нат, отстань ты от его величества, ты его не переговоришь, помоги мне лучше собраться…

На время сборов король, к счастью, отвязался от нас и ушел в свою — мою комнату — наверное, читать. Нам сразу стало гораздо веселее. Я выяснила у Натки, что пикник будет проходить в лесопарке на Лосином острове, что несколько человек притащат многоспальные палатки и будут там ночевать, да и мы сможем, если захотим, остаться. Представив себе сочетание «король плюс многоместная палатка», я содрогнулась и честно сказала:

— Теперь я, Нат, вряд ли захочу…

— Ты так говоришь, будто у тебя грудной младенец, — вознегодовала подруга. — Его величество само к нам привязалось, пусть само и разбирается, чего ему лопать и где спать, я так считаю.

— Ну, я тоже… — сказала я уныло.

— Не говорила ты с ним еще? — оглянувшись на дверь комнаты, понизила голос подруга.

— После тебя? Нет, я подождать хочу, а то мне как-то страшновато.

— Ну, это понятно… Ладно, Сонька, прорвемся, я с тобой. Давай этому величеству придумаем, кто он такой будет, если ему неугодно быть невидимым дядей из Подольска. Еще надо что-то такое выдумать, чтобы его вечные приколы вроде как оправдать… За иностранца он не сойдет?

— Не знаю, он же говорит без акцента… И вообще, больше всего он похож не на иностранца, а на того, кто он и есть: на инопланетянина.

— А кроме этого?.. Слушай, а давай все-таки он у нас будет приезжий — ну не найдешь таких в Москве. Необязательно делать его родственником, пусть будет какой-нибудь там сын друга твоего папы. Приехал Москву посмотреть и успокоить нервы.

— Нервы?

— Ну да. Он же часто ведет себя, как больной, так давай он у нас приедет лечиться от этих, как их… Неврозов, психозов и клинических депрессий. Ему типа нужно развеяться. А другим скажем, чтобы его не беспокоили, пусть, типа, отдыхает…

— Не согласится он ни за что. Он терпеть не может, когда его больным считают. Тем более, на голову.

— Ага, у кого что болит… — проворчала Натка и снова понизила голос:

— А я сейчас на улицу выйду и звякну Гошке с мобилы, сразу предупрежу, он остальным скажет, чтобы к нему не лезли, и все дела.

— Давай! — обрадовалась я и сказала громко:

— Нат, тебе же тоже собраться надо. Ты иди, а я пока тут закончу.

Натка деловито кивнула и выбежала из квартиры. Я закрыла за ней, подумав, задвинула еще и щеколду, чтобы избежать нежданных приходов бабушки, и пошла посмотреть, что там делает Лид.

Его величество сидело в кресле, пялилось на стенку и изволило пускать мультики. На этот раз картинка показывала жуткую грозу, льющуюся из синей беспросветной тучи. Беззвучно сверкали молнии. Гроза обливала беспомощную кучку каких-то деревенских домиков. Зрелище было настолько впечатляющим, что я зависла на пороге, пялясь в стену. К тому же, у меня возникло опасение, что гроза является отражением внутреннего королевского состояния, хотя он и утверждал, что не подвержен гневу. Возможно, опасалась я зря, потому что, хотя я ничего не говорила, но гроза начала проходить, тучи расползлись в стороны, и над деревенькой повисла толстенная двойная радуга.

— Красота! — искренне похвалила я. Лид обернулся на звук моего голоса — мультик тут же погас.

— Спасибо. Ты имела в виду грозу или радугу?

— Да все вместе, в сочетании… Слушай, Лид, я тут уже собралась, сейчас подождем Натку и поедем… Мы… То есть я подумала — наверное, не стоит называть тебя своим родственником. Я скажу, что ты просто знакомый моего папы из другого города, что ты приехал отдыхать от нервной работы и тебя нельзя дергать. Годится?

Лид кивнул.

— Хорошо. Если это действительно заставит простолюдинов не разговаривать со мной, будет еще лучше.

— Можешь даже сказать им, что ты король, — предложила я великодушно.

— Чтобы они подумали, что у меня не все дома? — вдруг усмехнулся Лид, глянув на меня. Я спрятала глаза и пробормотала:

— Какое тебе дело, что подумают простолюдины…

— Это хорошо.

— Что хорошо?

— Что ты начинаешь свыкаться со своим высоким положением.

— Да здорово! Сейчас от счастья запрыгаю, — бросила я и пошла делать бутерброды для пикника.

Выйдя из дома с рюкзаком, бутербродами и Лидом, я поймала Натку на полпути к вокзалу — ехать пришлось опять на электричке. Я уже морально готовилась к новым приключениям, но все обошлось. В вагоне было свободно, поэтому мы облюбовали пару сидений, засунули короля в угол, а сами уселись рядышком и принялись болтать ни о чем. Я уже успела привыкнуть к присутствию Лида, так что он меня не стеснял — все равно наши разговоры наверняка казались ему недостойными его королевского внимания. Король пялился в окно, изучая проплывающие мимо бетонные заборы, исписанные хулиганскими надписями. Иногда он даже немного вытягивал шею, чтобы прочитать конец того или иного ругательства. Натка, уткнувшись мне в плечо, давилась смехом, я пыталась делать невозмутимое лицо и отворачивалась. К счастью, проехать нужно было всего пять остановок. Мы вышли из электрички на небольшой станции и заоглядывались в поисках однокурсников, но их почему-то не было.