Рассказы литературоведа - Андроников Ираклий Луарсабович. Страница 65
Четвертая находка, обнаруженная в гостиной Винклера, — рисунок пером, изображающий какого-то егеря.
Интересуюсь: кому принадлежат эти альбомы? Профессор Винклер объясняет, что владельца зовут доктор Вильгельм фрайхерр фон Кёниг. Он приходится Верещагиной правнуком. Живет в фамильном замке Вартхаузен.
— А есть у него, — спрашиваю, — что-нибудь лермонтовское еще?
— Да, да. Непременно есть.
— А что есть?
— О, большой акварельный рисунок. Он висит на стене в его замке.
— Как бы его увидеть?
— Да, да… Надо поехать в замок.
— Можно поехать?
— Нет, нет. Прежде надо иметь приглашение.
— А как получить приглашение?
— Это надо звонить: телефон в замке там, где очень холодно, а живут, где тепло. Но я буду пробовать и наконец обрету разговор.
Профессор Винклер действительно долго пробует дозвониться и наконец «обретает» и в самых лучших словах рекомендует барону фон Кёнигу меня и моих посольских друзей.
Простившись с добрым нашим хозяином и гостеприимной хозяйкой, высказав им наши самые благодарные и дружелюбные чувства, мы устремляемся по дорогам Баварии на Мейнинген и на Биберах, в замок Вартхаузен.
Заток Вартхаузен и его обитатели
Уже темно — часов восемь. Мы достигли местечка Вартхаузен. Машина начинает подниматься по лесной зигзагообразной дороге; пока не останавливается перед воротами средневекового замка. На черном осеннем небе рисуются еще более черные контуры островерхих башен и зубчатых стен.
При свете карманного фонаря огибаем куртину. У входа в замок находим старинный звонок. Человек, высокий и молчаливый, открыл и ушел, чтобы сообщить о нашем приезде. Оглядевшись вокруг, понимаем: мы шагнули в XVII век!
Замок Вартхаузен.
Полутьма. Тяжелые своды. Лепные гербы. Оленьи рога. Секиры. Копья. Шпаги. Латы. Шлемы. Старинная пушка на площадке широкой лестницы, с которой спускается к нам господин средних лет, в обычном современном костюме, корректный и тихий, отчасти похожий на нашего замечательного актера Эраста Павловича Гарина.
Знакомимся: владелец замка фрайхерр фон Кёниг.
— Да, да! Профессор Винклер звонил мне… Прошу!
Средние века продолжаются! Скупо освещена длинная галерея, увешанная портретами прежних владельцев: рыцари в панцирях и с мечами, пудреные парики, дамы в высоких прическах — бархат, атлас, обнаженные плечи… И снова — рога и оружие, свидетели былых веселых охот и кровавых сражений.
В конце коридора барон фон Кёниг отворяет дверь перед нами — мы в современной гостиной: тепло, модные кресла и столики, торшер, мягкий свет. На стене — акварель: стычка французских кавалеристов и русских крестьян.
Сражение русских крестьян с французами. Акварель Лермонтова.
Уже издали видно — Лермонтов! Его манера. Его любимый сюжет — 1812 год!
Осмотрели. Выражаем удовольствие, радость.
— Каковы планы барона Кёнига в отношении картинки?
— Я не хотел бы расставаться с этой фамильной реликвией, — говорит доктор Кёниг. — Но если вы желаете сфотографировать ее и воспроизвести эту акварель в вашей книге — пожалуйста!
Он предлагает осмотреть замок.
Лестница в замке Вартхаузен.
Идем в библиотечную башню, в помещения, отделанные инкрустированным дубом. Старинные книги в кожаных переплетах, глобус 1603 года… Входим в «музыкальную» комнату, в «фарфоровый кабинет», полный старинной посуды. Разглядываем «Помпеианише Циммер» — комнату, полную старинных вещей, добытых при раскопках Помпеи. И «паркетную» в стиле прошлого века. И гостиную, сохраняющую стиль восемнадцатого.
Проходя обратно, задерживаемся.
— Мой прадед — барон Карл фон Хюгель, министр двора и министр иностранных дел Вюртембергского королевства! — говорит барон Кёниг, указывая на портрет пожилого мужчины со строгим лицом и лысеющей головой.
И рассказывает, что прадед его держался союза с Россией и вышел в отставку, когда при вюртембергском дворе взяли верх антирусские силы.
Доктор Кёниг историк. Его замечания существенно дополняют то, что я знаю о Хюгелях.
Библиотека в замке Вартхаузен.
Гостиная в замке Вартхаузен.
— Это будет особенно интересно. — Он переходит к другому портрету. — Баронесса Александрина фон Верещагин фон Хюгель.
Вот она, Верещагина! Мы впервые видим ее лицо — до сих пор мы ее портрета не знали.
Старушка с интеллигентным и милым, очень серьезным лицом. Темная тальма. Чепец с оборками. Цветные ленты. Но Лермонтов знал ее не такой!..
Рассмотрели портреты ее дочерей — графини Александрины Берольдинген, с которой переписывался Висковатов, и другой — Элизабет фон Кёниг, бабушки доктора Кёнига.
— А это — родители Верещагиной-Хюгель, — комментирует наш хозяин, — Михаил Петрович и Елизавета Аркадьевна… Высоко? Вам не видно?.. Я могу снять, чтобы рассмотреть ближе…
Пока появится лесенка, я успею вам рассказать…
Тридцать лет пытался я узнать девичью фамилию матери Верещагиной. Хотел разобраться в сложной системе лермонтовского родства. Справлялся во всех городах… Так и не смог узнать.
И вот заехал в средневековый германский замок и на обороте портрета, писанного в России каким-нибудь крепостным художником, читаю немецкую надпись: «Урожденная Анненкова».
Так вот откуда взялась неведомая нам Анненкова Варвара, которая вместе с Лермонтовым вписывает балладу про Югельского барона в альбом Верещагиной! Это — ее двоюродная сестра. Еще одна из московского окружения Лермонтова. Теперь стало ясно.
Это еще не конец!
Возвращаемся в теплые комнаты. Встречают жена и сестра хозяина. На столе сервирован чай.
Начинается разговор.
— Вам раньше не приходилось видеть портрет Верещагиной?
— Нет, сегодня видим впервые.
— Она немолода на этом портрете. Лермонтов знал ее девушкой…
— Я помню, — вступает в разговор фрау Кёниг, — у нас был ее молодой портрет.
— Не портрет, — уточняет хозяин, — а фото с портрета, который барон фон Хюгель заказал на другой год после свадьбы. Местонахождение оригинала мне неизвестно. Я сейчас покажу…
Он приносит из кабинета фото. Это снимок с литографии, напечатанной в Париже в 1838 году знаменитым Ноэлем.
Верещагина! Здесь ей двадцать восемь лет. Лицо с несколько монгольским разрезом глаз — интересное, очень умное и значительное, хотя красивым не назовешь.
А. М. Верещагина-Хюгель. Литография.
— Если вам нравится, я могу подарить это фото, — предлагает хозяин.
Подарок принимается с благодарностью.
— Если вы поедете в Тюбинген, может быть, следует познакомиться с фройляйн Энбер? — говорит нам сестра хозяина. — Фройляйн Энбер давно интересуется Лермонтовым.
Барон Кёниг отклоняет эту кандидатуру: у фройляйн Энбер рукописей Лермонтова нет.
Называется имя профессора в Гейдельберге.
Это знакомство господину Кёнигу тоже не кажется перспективным.
Не забыт замок Хохберг.
— Там интересный человек — оберлерер, — вспоминает хозяйка.
— Херр Виллем Штренг, — уточняет сестра хозяина. — Может быть, ему известно местонахождение каких-нибудь материалов?