Королевский путь - Плейди Джин. Страница 78
— А вы хотели бы взять меня обратно?! Вы хотите позволить мне быть вновь рядом с вами?!
— Да как я могу доверять вам?
— Можете! Можете!
— Тихо! Не заводите себя, для вас это вредно… Лежите спокойно и говорите потише.
— Говорить потише, когда вы здесь?! Когда вы приехали повидать меня?!
— Я не очень-то верю вам, — начала, было, она.
— Мария, я буду хорошим мужем. Мария, почему нам не стать счастливыми? У нас есть ребенок… сын… Мы можем быть счастливы.
— Возможно, если бы мы не были женаты. Я… я с каретой для вас.
Он с тревогой посмотрел на нее:
— А карета зачем?
— Я хочу забрать вас в Эдинбург.
— Забрать меня?! У меня там слишком много врагов. Они поклялись отомстить мне за…
— За смерть Давида, — сказала она. — Прошел всего лишь год, как его нет.
Воспоминания о Давиде прибавили ей решительности. Она сказала:
— Ведь об этом вы думаете, да? Вы боитесь их, потому что были с ними в сговоре, а потом бросили их да еще и донесли на них.
Он медленно закивал и сказал:
— Я слышал, они сговорились против меня. Но я ни за что не поверю, что вы вместе с ними. Зачем вы хотите отвезти меня в Эдинбург?
— Много говорят о напряженных отношениях между нами. Вот я и хочу показать миру, что мы живем в дружбе и согласии.
— Мария, — сказал он, — я вернусь, но при одном условии: вы дадите обещание быть моей женой… во всем.
Она заметалась в сомнениях, а он продолжил:
— Если нет, я остаюсь здесь. Мне нужно ваше обещание, Мария. Мы будем… в одной постели… за одним столом… как муж и жена. Пообещайте мне, и я завтра же уеду вместе с вами.
Она молчала так долго, что он не выдержал и мрачно произнес:
— Ну что ж, отлично, я остаюсь. Слишком холодно для путешествий…
— Вам будет удобно в вашей карете. Вы будете окружены заботой. В Эдинбурге мы наконец-то будем все вместе — вы, я и наш ребенок. Я буду сама ухаживать за вами.
— Я поеду, если вы пообещаете мне единственное: мы будем как муж и жена, и, покуда я жив, вы не покинете меня.
— Покуда вы живы, — повторила она, и ее снова затрясло. — Но… мы не можем быть вместе, пока вы не поправитесь.
— Я быстро встану на ноги! — с жаром произнес он.
— Очень хорошо. Мы завтра отправляемся.
— Ваше обещание, Мария?
— Я обещаю.
— И, пока я жив, вы не оставите меня?
— Пока вы живы, я не оставлю вас.
— Так, значит, завтра в путь!
* * *
Дарнлей крепко спал, отвернув от Марии обезображенное болезнью лицо. Она сидела, напряженно вглядываясь в ночь за окном. Она была слишком подавлена, чтобы спать или даже просто сидеть без дела. Взяв лист бумаги, она начала писать Босуэлу: «Я очень устала и хочу спать, но не могу удержаться, чтобы не покрыть весь лист бумаги словами, обращенными к тебе…»
Некоторое время она писала, не обращая внимания на то, что именно она пишет, а просто перекладывая на бумагу мысли, крутившиеся в голове… Она посмотрела на листок и начала читать:
«Он не дал мне уйти, потому что хотел, чтобы я присмотрела за ним. Прощу ли я себе глупое сидение рядом с ним?..»
«…Я делаю то, что ненавижу…»
«…Прости мне, что я пишу как в бреду. Я действительно больна… я рада, что могу написать тебе, пока все спят…»
«…Меня ведет моя страсть… я в твоих руках…»
«…Я молю Господа, чтобы он защитил тебя от всех болезней…»
На глазах выступили слезы и закапали на бумагу…
Неужели эта ночь никогда не кончится? — спросила она себя.
Она взглянула на лежащего в кровати человека и сказала, не обращаясь ни к кому:
— Лучше бы я никогда не родилась или умерла еще в детстве.
* * *
Они оставили Глазго на следующий день.
— Мы едем в Холируд или во дворец в Эдинбурге? — спросил ее Дарнлей.
— И ни туда, и ни сюда, — ответила Мария. — В вашем состоянии нельзя там появляться. Многие страшатся вашей болезни. Я подыскала для вас дом, где вы будете до той поры, пока не поправитесь. А потом вы вернетесь во дворец.
— И разделю с вами ваши покои, — напомнил он ей.
— Да, — сказала Мария.
— Постель и стол, — с улыбкой добавил он. — А где этот дом?
— В южной части города. Вы знаете развалины церкви Святой Марии? Там есть несколько домов, один из которых Роберта Бэлфора. Вот там вы и остановитесь.
Дарнлей встревожился.
— Среди этих развалин?!
— Да.
— Странное место вы выбрали для меня.
— Это рядом с Холирудом, только и всего. Да, дом старенький, но внутри мы все устроили по-королевски. Вот приедем, и вы посмотрите на свою кровать… я повесила там такие роскошные занавеси… Вы увидите, что обустроены так же удобно, как и в замке отца.
— А вы… Вы останетесь там?
— Надо перевезти туда мою кровать. Я буду спать в комнате, что сразу под вами. Вы не будете в одиночестве. С вами будет Тейлор и еще несколько слуг… ну и я тоже…
Он покачал головой и сказал:
— Но эти развалины! Гадкое это место!
— Только снаружи. А внутри — королевский дворец.
Они прибыли на место. Дарнлею стало как-то не по себе. Он с неприязнью смотрел на дом Роберта Бэлфора. Это было двухэтажное жилище с башней. В башне — винтовая лестница, по которой можно без труда пройти в спальню на первом этаже или подняться наверх в холлы. На каждом этаже было по нескольку комнат, больше похожих на шкафы, чем на комнаты. В эти комнатенки вели раздвижные двери. Под домом был старый склеп.
— Какая мерзость! — произнес Дарнлей. — Такое место для короля!
— Но подождите хотя бы, пока не увидите свою комнату, — сказала Мария.
Она показала ему спальню на первом этаже, где уже стояла ее кровать.
— Здесь буду спать я… прямо под вашей комнатой. Пойдемте… я покажу вам ваши покои, а потом будем кушать.
Увидев свою комнату, Дарнлей приободрился. Здесь висели гобелен и бархатные шторы, стояла восхитительная кровать, да и вообще мебель была просто восхитительной. Все это было отобрано у опального Хантлея.
Дарнлей от восторга не проронил ни слова…
Измученный за день, он прилег на свое новое место и призадумался. Он был в твердой уверенности, что поступил мудро, помирившись с королевой. Он скоро выздоровеет и вновь станет красавчиком; он будет нежным супругом… А потом он получит все, что хочет.
* * *
Четверг и пятницу этой недели Мария провела в доме Роберта Бэлфора. В пятницу, поздно ночью, она услышала, что кто-то, крадучись, подошел к дому. Она не стала будить леди Ререс, которая была теперь все время рядом с Марией, а тихонечко пробралась к окошку. Она увидала Николя и людей Джеймса Бэлфора — брата Роберта. Они открыли дверь часовни и затащили во внутрь что-то громоздкое. Марию пробила дрожь. Она вернулась в постель, размышляя о том, что увидала.
На следующий день, возвратившись в Холируд, она встретилась с Босуэлом. Он сгреб ее в объятия и сказал:
— Ну и славная же у тебя кровать там, у Роберта…
Она с недоумением посмотрела на него.
— Я ее видел, — сказал он ей. — У меня ключи от всех комнат. Изумительная кровать… Я уже помечтал… Мы разделим ее с тобой в нашу первую брачную ночь. Убери ее оттуда завтра и поставь что-нибудь похуже.
— Почему… завтра? — спросила она.
— Я так прошу.
* * *
Дарнлей спросил ее:
— Зачем вы увозите свою постель?
— Она слишком хороша для той комнаты, где стоит.
— Но… увозить… ведь было так тяжко привезти ее сюда!
— Я хочу, чтобы ее почистили и приготовили…
— Приготовили?!
— Для нашего перемирия.
Он заулыбался.
— Все будет, как будто мы только-только поженились… Мария, вы будете здесь этим вечером?
— Я навещу вас, но мне нужно сегодня вернуться в Холируд — там свадьба, на которую меня пригласили… Женятся Бастиан и Маргарита Кэрвуд. Вы же знаете, как я люблю их. Я обещала Маргарите, что буду танцевать на ее свадьбе.