Дело изъеденной молью норки - Гарднер Эрл Стенли. Страница 47

– Но что именно подсказало вам верное решение? – настаивал Трэгг.

– Если кто-то заставляет адвоката представлять доказательства, которые определенно приведут к вынесению обвинительного приговора его клиенту, причем такие доказательства, в истинность которых верит сам адвокат, то этот кто-то определенно должен знать что-то о законодательной базе. Рассказы каждого из обвиняемых звучали настолько фальшиво, что если бы они произносились в месте дачи свидетельских показаний, то моим клиентам не видать бы свободы. Один раз могла произойти случайность. В двух – это уже замысел. Я внезапно осознал, что имею дело с определенной схемой, или моделью, или как там ее еще назвать. Томаса Е. Седжвика поставили в определенное положение – что бы он ни говорил, присяжные бы ему не поверили. Ему оставалось только одно: удариться в бега. Я просто воспользовался обычным полицейским методом, лейтенант. Вы ловите многих преступников, потому что ведете досье под названием модус операнди. [1] Вы основываетесь на том предположении, что преступник, раз совершив преступление, увенчавшееся успехом, и в дальнейшем станет действовать по той же схеме. Седжвику пришлось бы рассказывать абсолютно неправдоподобную историю. К тому же у него оказалось орудие убийства. У Морриса Албурга также неправдоподобный рассказ и орудие убийства. Мне пришло в голову, что раз Кларемонт пытался выяснить, что же собой представляет «крыша», он, не исключено, вступил с кем-то из них в контакт. На меня работал один фактор. Ночной портье никогда не забывает лицо, один раз его увидев. Я решил задать массу незначительных вопросов во время перекрестного допроса, а потом, как бы невзначай, попытаться выяснить, не видел ли Хокси Боба Кларемонта в гостинице в ночь убийства. Когда Хокси поведал о внезапном путешествии в Мехико, я понял, что произошло. Оставался всего один вопрос, чтобы решить дело. Я пришел к выводу, что лучше вам задать его в частной беседе, чем мне при всех в зале суда. Когда я увидел, как дрожат руки Хокси, я подумал, что ответ ясен… Естественно, я хотел узнать, не было ли у Файетта в комнате другого посетителя, когда к нему поднялся Кларемонт. Я что-нибудь упустил?

– Ничего, – ответил Трэгг. – Лучше бы все было наоборот. А так люди начинают думать, что вся полиция продажна, потому что время от времени кто-то один собирает несметное богатство. Как и в этом случае. Ему просто принадлежала гостиница «Кеймонт». Что вам известно об этом?

– Я так и думал. А также «Бонсал» и еще какая-то, куда отвозили пленников и где они видели полотенца с надписью «Бонсал».

Последовало молчание. Трэгг затянулся сигарой.

– Боб Кларемонт был не так глуп и наивен, как считали многие, – сообщил лейтенант. – Он знал, что Седжвик держит тотализатор, но также он знал, что Седжвик платит «крыше». А Файетт – связующее звено. Кларемонт пытался найти того, кто стоял за всем этим, прячась в тени. И нашел. След вел к гостинице «Кеймонт». А там, предположительно, Боб Кларемонт получил удар – я не имею в виду физический в данном случае. Он узнал, кто тот человек, за которым он охотится. Он не вышел живым из гостиницы. Они спустили его в грузовом лифте и бросили в машину. Затем послали за Седжвиком.

– Кто послал?

– А вы как думаете? Тот, кому Седжвик платил за защиту. Он заявил Седжвику, что его возьмут в самое ближайшее время, так как стало известно, чем он занимается. Ему дается двенадцать часов, чтобы уехать из города, продав дело за столько, сколько сумеет выручить. Только сматываться, если хочет жить.

– Я так и предполагал, – признался Мейсон.

– Вам известно, что произошло потом. Седжвик сделал то, что от него ждали, и таким образом приготовил свою шею для петли.

– А револьвер?

– Седжвику дали понять, что его единственный шанс – оставаться за пределами штата, пока все не утихнет, но сообщить этому одному человеку, где он обосновался. У Седжвика был револьвер системы «смит-и-вессон», но не тот, что потом заложила Дикси. Она отнесла в ломбард револьвер Боба Кларемонта, даже не подозревая об этом. Каким-то образом после убийства полицейского преступникам удалось поменять револьверы. Наверное, к Седжвику и Дикси заходил кто-то, кого они считали другом, и подменил револьвер.

– Но зачем? – не понял Мейсон.

– Своеобразное страхование жизни у бандитов. Они не думали, что Дикси Дайтон вернется, но полностью исключать этот вариант не могли. Я предпочел бы это не обсуждать.

– Знаю, но придется, Трэгг. Вы наш должник.

– Да, – угрюмо кивнул лейтенант. – Почему, черт побери, я здесь, как вы думаете?

– Вы получили заявление у Хокси?

– Конечно. Вы только что не обернули дело в целлофан и не поднесли его мне на серебряном подносе. Я с самого начала считал, что в убийстве Боба Кларемонта есть что-то странное. Я знал, что он сам не сел бы в машину. Не позволил бы никому вытащить его револьвер. Все казалось мне странным и подозрительным, но я никак не мог догадаться, что же здесь не так. Но после вашего перекрестного допроса я проснулся. Мне как в лоб ударило. Гостиница «Кеймонт» приобрела дурную славу. Окружной прокурор собирался начать расследование, которое определенно привело бы к ее закрытию. Назначили нового директора. Ночным портье взяли парня с криминальным прошлым. У него прекрасная память на лица. Если бы он остался в городе, он на следующий день увидел бы в газетах фотографии Боба Кларемонта. Он узнал бы полицейского, в предыдущий вечер в штатском заходившего в гостиницу и расследовавшего какое-то дело. Роли бы поменялись. Хокси смог бы шантажировать владельцев… Так что они договорились со своими знакомыми в Мехико, торгующими наркотиками, и незамедлительно отправили Хокси в аэропорт. В Мексике Хокси перевозили с места на место, вешали ему лапшу на уши, пока убийство Кларемонта не потеряло новизну и не сошло со страниц газет. Тогда Хокси позволили приехать обратно. Все бы тут и застопорилось, если бы не вернулись Дикси с Томом Седжвиком. Файетт пытался заставить ее броситься на аллею, откуда бы для нее началась дорога в один конец. А она увернулась, не сделав то, что от нее ждали. Файетт был так уверен в успехе, что дал сообщнику свою машину. Он боялся, что его могут засечь, поэтому взял для себя машину напрокат. Дикси убежала и оказалась в больнице, в машине Файетта осталось отверстие от пули, полиция Сиэтла обнаружила, что Дикси заложила в ломбард револьвер, принадлежащий Кларемонту. Это решило дело. Файетта следовало убирать. Он бы открыл рот, чтобы спасти свою шкуру. Было принято решение убить Файетта и свалить вину на Албурга и Дикси. Вы спутали все карты, Мейсон, раскопав единственное слабое место во всей схеме, о котором они сами забыли, – срочную отправку Хокси в Мексику, чтобы он не увидел фотографии Боба Кларемонта в газетах. Конечно, так как это была крупная банда и крутились большие деньги, то у главаря имелось много помощников, которых он мог в любой момент призвать. Они ему помогали, но оставались неизвестными всем окружающим.

– Так кто же истинный хозяин гостиницы? Глава «крыши»?

– Зачем вы настаиваете? – спросил Трэгг. – Хотите меня помучить? Хотите…

– Ничего подобного, – перебил Мейсон. – Я просто хочу закончить дело.

– Оно закончено. И вы знаете ответ. Сержант Джаффрей из отдела по борьбе с наркоманией и проституцией. Гостиница целиком принадлежала ему, да в придачу еще с полдюжины других мест. Он держал в банках три или четыре сейфа для хранения ценностей. Остается еще проверить, что в них.

– Где он теперь? – поинтересовался Мейсон.

– Мертв.

Мейсон раскрыл рот от удивления.

– Мертв?!

– Да. Его застрелили, когда он сопротивлялся аресту.

– Боже праведный! – воскликнул Мейсон. – Кто его убил?

Трэгг встал со стула, неподвижно стоял минуту, затем так сжал в кулаке сигару, что она превратилась в кучку обуглившихся табачных листьев.

– А вы как думаете, черт побери? Сержанта Джаффрея застрелил я, – ответил лейтенант Трэгг и вышел из кабинета.