Лепестки на волнах (СИ) - "Anna". Страница 49

– Не будем терять время, которое мы могли провести... иначе.

Беатрис осторожно отпила маленький глоток. До сих пор ей доводилось пробовать вино лишь по особо торжественным случаям. Однако терпкий ароматный вкус понравился ей, и она и не заметила, как бокал опустел. Приятное тепло разлилось по ее телу.Она встретилась глазами с мужем, и у нее закружилась голова.

«Дело в вине», – строптиво подумала Беатрис, чувствуя в себе отклик на недвусмысленный призыв в его взгляде. Но она не желала быстро поддаваться: ее обида была слишком сильна.

Поставив бокал, она оперлась рукой на край стола и не удержалась от смеха:

– Я опьянела, и ноги теперь совсем меня не держат...

– А ты намерена уйти? – поднял бровь де Эспиноса, – Наш разговор по душам продолжается, Беатрис.

– Разве вам нужны еще какие-нибудь объяснения?

– Разумеется, нужны, — пробормотал де Эспиноса, приподнимая жену и усаживая ее на стол, – Я хочу понять, как тебе удается сводить меня с ума... Кажется, мне опять понадобится кинжал для твоих чертовых шнурков...

…Фернандо, выйдя от своего хозяина, уже поворачивал за угол, когда услышал, что кто-то поднимается по лестнице. Он обернулся и увидел сеньору де Эспиносу, направляющуюся, по-видимому, в кабинет дона Мигеля. Какого дьявола! Эта женщина никак не уймется! Надо было оставить у ее покоев Пабло — до особого распоряжения. Но как она посмела!

Пабло вовремя рассказал Фернандо про раненого мальчишку, и сегодня хватило пары ловко построенных фраз и многозначительного молчания, чтобы дон де Эспиноса пришел в нужное состояние духа. Во время ссоры его громкий голос разносился по всему дому. Фернандо был доволен: наконец-то супруг поставит на место дерзкую донью Беатрис!

А оказывается, той все нипочем! Ну да ничего, он видел розги на столе в кабинете дона Мигеля. Искушение было слишком велико, и Фернандо на цыпочках подкрался к неплотно закрытой двери.

Поначалу все шло как надо, но слова дона Мигеля о примирении вызвали глубокое разочарование у Фернандо. А далее... с каждой фразой, доносившейся из-за дверей, его гнев и досада росли.

– Cердце мое, не противься мне... Позволь ласкать тебя... Вот так... Так... – Вновь прозвучал хриплый голос дона Мигеля, а затем Фернандо услышал тихий сладкий стон доньи Беатрис.

Управляющий в негодовании сплюнул: нет, его господин одержим этой женщиной! Впору звать отца Амброзио, она точно знается с дьяволом! И околдовала несчастного сеньора де Эспиносу! Вне себя от злобы, он сплюнул еще раз и, уже не таясь, пошел прочь: все равно его шагов никто бы не услышал...

– Ты правда не сердишься? – тихо спросила Беатрис.

Она сидела на столе, и высоко поднятыеюбки бесстыдно открывали ее колени.

– Сержусь, – дон Мигель расхохотался. – И завтра мы... побеседуем вновь. А теперь отправляйтесь спать, дорогая жена.

– Мигель... – прошептала Беатрис, оправляя платье и невольно улыбаясь в ответ. – Мое платье! – вдруг спохватилась она.

– Вот незадача, и оно уже не первое, которое серьезно пострадало по моей вине. Накиньте мой плащ, – он указал на темный плащ, небрежно брошенный на спинку кресла. – А я — увы, должен вернуться к незаконченным делам.

Когда жена уже взялась за ручку двери, де Эспиноса вдруг сказал:

– Хорошо. Ты можешь учиться у отца Кристиана.

Беатрис обернулась и изумленно посмотрела на него.

– Тем более, что я уже разрешил это — ведь так он считает, не правда ли? – иронично продолжил дон Мигель. – Но в следующий раз, когда тебе захочется придумать себе мое решение, спроси прежде меня. Доброй ночи, донья Беатрис.

Глава 31

Преодоление

май 1690

Ранним утром Беатрис завтракала в затененной апельсиновыми деревьями лоджии. День обещал быть волнительным: сегодня наместник его величества давал званый ужин в ознаменованиеокончания празднеств рождества Иоанна Предтечи, и в числе приглашенных был адмирал де Эспиноса с супругой. Беатрис переживала, не зная, как общество Санто-Доминго примет ее, незнатную провинциалку, по милости Небес ставшую женой сиятельного гранда.

Накануне доставили платье — еще роскошнее, чем то, в котором Беатрис была на свадьбе, из великолепного черного шелка. Пена тонкого кружева украшала лиф и рукава, а подол верхней юбки был расшит золотой и серебряной тесьмой. Беатрис предпочитала более скромные наряды, и ширина обручейкаркаса показалась ей непомерной. Но она наконец-то будет представлена «малому двору» наместника и поэтому перспектива провести несколько часов, затянутой в жесткий тяжелый корсет ничуть ее не удручала.

— Вы позволите присоединиться к вам?

Глубоко задумавшаяся Беатрис вздрогнула, услышав голос мужа. Обычно они завтракали порознь. Адмирал де Эспиноса поднимался с постели на рассвете, и в этот час либо работал с бесчисленными бумагами в своем кабинете, либо уезжал в порт.

— Дон Мигель, — она встала со стула и присела в реверансе.

Дон Мигель быстрым шагом подошел к жене и поднес к губам ее руку, затем уселся на свободный стул и оглядел немудреную трапезу, состоящую из меда, хлеба и фруктов.

— Я велю Лусии принести еще чего-нибудь.

— Не нужно.

Беатрис с любопытством посматривала на мужа: уж больно загадочный вид у него был.

— Так значит, Ола вас устраивает? — вдруг спросил он.

— Конечно, устраивает! — улыбнулась Беатрис

— Что же, тогда вам обеим необходимы несколько уроков.

Беатрис удивилась. Надо сказать, что после той злополучной прогулки, которая могла закончится трагически и для всадницы, и для лошади, верхом она больше не ездила. Ее жизнь заполнили другие, гораздо более важные события. А в последние недели, пользуясь полученным от мужа разрешением, она проводила много времени в госпитале. И хотя Беатрис нравилось общаться с Олой, и она продолжала навещать кобылу, принося той какое-нибудь лакомство, для себя она уже успела прийти к выводу, что верховая езда не для нее. Да и неприятные воспоминания не вдохновляли ее на дальнейшие прогулки. Поэтому неожиданно возникший со стороны дона Мигеля интерес к этому вопросу озадачил ее. И неужели он сам собирается учить ее?

— Пожалуй, сегодня и начнем, — сказал дон Мигель, подтверждая ее догадку.

— А как же прием? — еще больше удивилась Беатрис.

— До вечера уйма времени, — отмахнулся дон Мигель.

— Как вам будет угодно, — пожала плечами Беатрис: и в самом деле, что проку изводить себя домыслами о предстоящем приеме, если можно провести эти часы с мужем? Ведь им не столь уж часто доводится наслаждаться обществом друг друга.