Лепестки на волнах (СИ) - "Anna". Страница 71
Так, рука об руку, они подошли к позвякивающим удилами коням. Оглядев андалузца и с сомнением покачав головой, Блад отвязал его и, подведя коня к Арабелле, вновь поцеловал ее. Это переполнило чашу терпения Фуэго. Жеребец, и без того недовольный присутствием чужого для него человека, счел, что тот посмел посягнуть на его новую хозяйку. Изогнув шею, вороной предупреждающе прихватил зубами Блада за плечо.
Вздрогнув от боли, Блад оттолкнул морду Фуэго и едва сдержался, чтобы не вытянуть его хлыстом:
— Да чтоб ты околел!
Шипя ругательства сквозь стиснутые зубы, он принялся растирать плечо. Андалузец прижал уши и всхрапнул, раздувая ноздри и косясь на него. Арабелла звонко рассмеялась, и Блад тоже невольно усмехнулся, хотя усмешка получилась кривой:
— Кажется, ты обзавелась новым поклонником.
— И притом ревнивым, — поддразнила она мужа.
— Соперника я не потерплю, — предупредил Блад, то ли в шутку, то ли всерьез.
— Он всего лишь защищал меня, — смутившись, ответила Арабелла
— Ну да, и чуть не выхватил полфунта мяса из моего плеча! — Блад посмотрел на обеспокоенное лицо жены. — Впрочем, коня можно понять — как устоять перед твоей прелестью, любовь моя...
— Так он останется?! — она не скрывала своего ликования.
— Разве я могу разлучить два любящих сердца? — улыбка Питера на этот раз была куда более естественной. — Надеюсь, Фуэго позволит мне подсадить тебя в седло? Дома нас наверняка уже хватились...
* Свитения (лат. Swietenia) — род лиственных деревьев семейства Мелиевые (Meliaceae), произрастающих во влажных и сухих тропических лесах.
Глава 41
Письмо от друга
Январь 1696 год, Кингстон
Питер Блад, губернатор Ямайки, – вернее, уже бывший губернатор, – отложил полученное нынешним утром письмо лорда Уиллогби, в котором тот с глубоким сожалением извещал, что наконец-то принимает его отставку. Его преемник был уже назначен, и Бладу следовало дождаться его прибытия на остров и передать дела, а после он был волен вернуться в Англию или выбрать себе любое другое место жительства.
Почти семь лет он был губернатором острова.И в эти годы вместились и ослепляющая радость, и страшное бедствие... Бладу до сих пор случалось видеть во сне развалины домов Порт-Ройяла, из под которых неумолчно лились стоны и призывы о помощи. Смерть тогда была близко, так близко, что он ощущал ее леденящее дыхание на своем лице. А затем — отчаянная, на грани и за гранью отпущенных человеку сил, борьба со стихией...
Блад вздохнул. Он не знал, хочет ли вернуться в Англию. Необозримые просторы Нового Света, его многоцветье и пряные ароматы, яркое небо, отраженное в водах Карибского моря, проникли в его кровь, стали частью его самого. Море, омывающее берега его родины, было совсем другим. Ему вновь придется привыкать к Англии, ее неброской прелести, пастельным тонам и туманам. И уже не будет того чувства свободы, которое он ощущал все последние годы.
А сможет ли прижиться там Арабелла? Сможет ли она полюбить вересковые пустоши и известняковые холмы Сомерсетшира? Наверняка климат Англии покажется ей слишком промозглым.
Ну что же, его средств хватит, чтобы вести обеспеченную жизнь и в любой другой колонии Нового Света. Возможно, ему стоит подумать об этом? Но чем же он займется? Деятельная натура Блада отвергала праздную жизнь, однако на этот вопрос у экс-губернатора тоже пока не было ответа.
Его взгляд упал на пухлый конверт, также доставленный сегодня. Летящий почерк на нем был смутно знаком Бладу. Сломав печать, он развернул листы, и его сердце забилось от волнения при взгляде на подпись: письмо было от Ибервиля. Последний раз они виделись еще в Картахене, перед тем как Блад вместе с Хагторпом отправился в погоню за эскадрой де Ривароля.
Блад жадно вчитался в строчки. Он с удивлением узнал, что Ибервиль пару лет назад оставил Карибское море и перебрался далеко на север, в Новую Францию. На нескольких страницах шло краткое изложение событий последних лет, выдавшихся для Ибервиля весьма бурными, и восторги по поводу девственной природы Северных территорий. У французского корсара явно была душа поэта.
«...Мой друг, какие здесь леса! Осень одевает их в бронзу и пурпур, лето дарит великолепную изумрудную листву. Корабельные сосны пронзают небо, их высота и мощь поражает... Среди их величественного безмолвия и покоя я забываю обо всем и словно оказываюсь на земле обетованной.
Неприступные скалы, бесконечные озера и бурные реки... Мы, уроженцы густонаселенной Европы, не можем представить себе таких просторов...
Земля Новой Франции полна неисчислимых богатств и тайн, но она не покорится без борьбы. Нужно основывать новые поселения, нужно учиться вести диалог с индейскими племенами, а иногда и воевать с ними.
Этой земле нужны люди с горячим сердцем, смело глядящие в лицо судьбе...»
Ибервиль предлагал Бладу приехать в Квебек.
«Право, сколько можно сидеть на этом дрянном острове с его дрянным ромом? — вопрошал он и излагал веские доводы в пользу своей идеи, и даже уверял Блада, что власти Новой Франции не станут преследовать бывшего английского губернатора, если тот проявит лояльность.
«Луи де Фронтенак, губернатор Новой Франции, — умный, великодушный правитель и храбрый воин, и он с радостью примет такого человека как ты, Питер...»
Блад задумался. Неожиданное предложение Ибервиля заслуживало самого серьезного изучения и словно открывало для него новую дорогу.
«Проявит лояльность...»
Он хмыкнул — вот с этим могли возникнуть сложности. Надо было все тщательно взвесить, ведь речь шла о жизнях и тех, кто был ему дорог. Война короля Вильгельма была в самом разгаре, и на Северных территориях то и дело начинались военные действия. Что же, он подумает и посоветуется с Арабеллой.
Но как Ибервиль догадался, где разыскивать своего бывшего капитана? В письме ответа не было, но наверняка дело не обошлось без их прежних соратников, скорее всего — из команды «Арабеллы», из числе тех, кто не пожелал оставаться на Ямайке.
Блад встал и подошел к окну. Губернаторская резиденция в Кингстоне была построена всего полгода назад, и в воздухе все еще витал едва уловимый запах штукатурки. Бывшую деревушку Кингстон теперь не узнать. И чутье подсказывало Питеру, что вскоре город затмит и Спаниш-Таун, все еще остающийся столицей Ямайки, и даже Порт-Ройял. Но это произойдет уже без его участия. Он смотрел на море, но видел не его синеву, а безбрежные изумрудные леса, волнующиеся под порывами ветра...
Бладу невольно вспомнился ветреный день 1694, когда он вот также смотрел на залив из окон комендатуры порта. Тогда губернаторский пост представлялся ему пожизненной ссылкой, и он не верил, что сможет когда-либо освободиться. Кстати, именно в тот день ему и доставили Фуэго. Поначалу он воспринял норовистого андалузца как наказание божье, а ему, напротив, следовало быть благодарным дону Иларио, ведь в итоге конь помог им с женой вновь обрести друг друга. Арабелла сильно привязалась к Фуэго, а тот, подобно верному псу, готов защищать ее от любых посягательств. Блад невольно улыбнулся, затем покачал головой. За все время жеребец научился лишь терпеть его присутствие, и ему приходилось всегда быть начеку. Конечно, он постарается подыскать Фуэго любящего и понимающего лошадей хозяина, но расставание в любом случае огорчит Арабеллу...