Между Призраком и Зверем (СИ) - Сурикова Марьяна. Страница 56

- Довольно бесед, они нас утомили, - отрезал правитель и откинулся на подушки.

- Предчувствие, ваше императорское величество?

Теперь маг проявлял лишь озабоченность состоянием подопечного, совершенно позабыв о методиках воспитания непокорных девиц.

- Да, - Ириаден снова поморщился, - совсем скоро. Неси сюда веревку.

На сей раз старик и не подумал спорить, хотя по брошенному на меня взгляду я поняла, что Мясник по-прежнему против излишней жалости к девчонке. Ну подумаешь, дорвется невменяемый император до какой-то библиотекарши, главное проверить, поможет ли ее присутствие погасить приступ. Если что-то пойдет не так, то потом все залечят.

Меня даже удивило, как после высказанных в лицо владыки обвинений, он не передумал, а пошел на подобные меры, позволив себя связать.

- К чему вам терпеть лишние неудобства? Руки, скрученные над головой, совсем не красят правителя.

Я приготовилась к новому приступу удушья, но его не последовало. Более того, Ириаден ответил:

- Разве сложно догадаться? Ты напоминала ему и мне напоминаешь, - его взгляд затуманился темной пеленой, - он выложился до конца ради твоей защиты, а я никогда не мог причинить ей настоящего вреда.

Император неожиданно обхватил мою голову ладонями, впился в губы жалящим требовательным поцелуем, вдруг обнажившим истинные чувства владыки. Скрытые глубоко внутри, похороненные много лет назад, они накатили лавиной чужой изматывающей страсти, мешая мне дышать, отдаваясь в ушах отголосками неродного имени. Я стала вырываться, попыталась оттолкнуть, приложив к этому все силы, и он разжал руки и отпустил, ощутив это сопротивление.

Не думала, что явно теряющий связь с реальностью Ириаден все же прибегнет к озвученным мерам, до последнего сомневалась, будто из-за опасения причинить мне вред, позволит привязать себя к кровати, но он остался верен своему решению.

Давно минула полночь, где-то в глубине гостиной часы гулко пробили два раза. Я сидела на полу возле изголовья, склонив голову на свободную руку, покоящуюся на коленях. Глаза слипались несмотря на чувство тревоги. Маг устроился в кресле неподалеку, а император лежал на своем роскошном ложе. Переплетенные веревкой запястья поверх груди, глаза закрыты, как во время крепкого сна. Периодически поднимая голову и приглядываясь к лицу мужчины, я не замечала на нем умиротворения и покоя, свойственных спящим. Правильные черты время от времени искривляли странные гримасы, а грудь резко поднималась и опадала. И моя тревога не унималась.

Все же сон оказался сильнее, потому что некий отрезок времени не сохранился в моей памяти, и я не сразу отреагировала на странный звук, раздавшийся совсем рядом - тихое утробное рычание. В первый миг сознание сыграло злую шутку, мне почудилось, что я вновь в разрушенном храме гляжу в светлые глаза ощеренного зверя, не видя в них даже проблеска человеческой мысли, одну жажду крови. А потом мысли прояснились, память подсказала, где я нахожусь.

Вскинув голову, оцепенела - на меня смотрели черные глаза императора. Зрачок расширился и, казалось, заполнил всю радужку. Мужчина находился так близко и смотрел, не отрываясь, жутким, немигающим взором. Губы обнажили ряд верхних зубов, из уголка рта капала слюна, а из горла вырывался этот вибрирующий, весьма далекий от человеческой речи звук.

Я вздрогнула всем телом, когда он резко бросился вперед, но веревка, привязанная к кольцу, натянулась. Руки Ириадена взлетели над головой, выворачиваясь в суставах, а он и не заметил, продолжая рваться ко мне.

Мясник подскочил со своего кресла, вытянул вперед ладони, но не понимая, что он делал, я точно знала - ждать помощи не имело смысла. Скорее всего, маг старался ослабить приступ, чтобы тот не нанес непоправимого вреда властителю. Я же извивалась ошпаренной змеей, лихорадочно дергая сковавшую запястье цепь. Веревки уже трещали под натиском взбесившегося владыки, сумасшествие придало императору сил.

- Крровь, мяясо, - жуткое искаженное лицо пересекали черные сосуды, - плооть, - шипящие звуки складывались в кошмарные по смыслу слова. Он хотел добраться до меня, чтобы оторвать кусок плоти, вгрызться зубами в мое тело.

- Тоонкая, - он перевел взгляд с моего лица ниже, а пальцы над его головой уже скрючивались, хватая воздух и сжимаясь, словно сворачивали мне шею. - Хочу, хочуу.

Я забилась в самый угол, но прикованная рука так и висела в воздухе на короткой цепи, и он ее заметил. Игры больного воображения всегда покрыты мраком, однако порой сумасшедшие проявляют жуткую сообразительность, когда сильно желают что-то получить. Не совладав с веревкой, Ириаден пополз к изголовью, с леденящей кровь улыбкой ухватился обеими ладонями за толстые звенья и потянул на себя.

- Иди, идии, - звал меня сумасшедший.

Я пыталась уцепиться за ножку массивной кровати и удержаться на полу, но он оказался сильнее. Подтащил к себе и впился зубами в запястье, выше браслета. Я закричала пронзительно, пыталась оттолкнуть его и вырвать окровавленную руку, а потом произошло то же, что и в прошлый раз. Едва Ириаден ощутил вкус моей крови, как его мысли резко сменили направление. Он обхватил меня ногами поперек тела, уронил на кровать, а сам тут же извернулся, чтобы усесться сверху. Собственные связанные запястья использовал как аркан, заведя их мне за голову, потому что я сопротивлялась отчаянно. Уже готова была отгрызть себе руку, лишь бы увернуться от этого чудовища. Его поцелуи тоже были голодными и болезненными, он совсем не контролировал себя, только набрасывался, как отощавший падальщик, кусая, захватывая губами мой рот, сдавливая шею, чтобы не изворачивалась.

У меня оставалась свободной только одна рука, но никакого оружия, ничего, способного его остановить. А он рвал одежду зубами, целовал до лиловых синяков. От отчаяния я схватилась за каплевидный кристалл, оттянула и всадила острым концом в шею императора. Мелькнула мысль напугать сумасшедшего неожиданным ударом, причинить боль и заставить выпустить меня. Это единственное, что могла придумать, поскольку минерал сам по себе едва ли служил оружием, но я просчиталась.

Легкая вибрация и тепло - так отозвался кусочек граней справедливости, а потом начало твориться невообразимое. Со стороны это могло напоминать накатывающие на берег волны. Все приступы, когда-то спровоцированные у Кериаса, возвращались Ириадену одновременно, волна за волной, кожа темнела от стремительно чернеющих вен, потом снова светлела.

Я выскользнула из его захвата и скатилась с кровати, когда император забился в первом припадке, а он кричал и выл, раздираемый болью и огнем. Побелевший маг с трудом стоял на ногах, но я видела, его сил не хватало, он не мог удержать, не мог справиться с таким количеством силы, и Ириаден попросту не вынес этого.

Вой прекратился, император затих, то ли потерял сознание, то ли сердце не выдержало, а маг покачнулся, упал и также неподвижно замер на полу. Я от ужаса не дышала какое-то время, пока инстинкт самосохранения не взял верх, не сподвиг меня подняться на колени, чтобы отыскать хоть какой-то предмет, способный помочь мне освободить запястье. Но ничего не было, широкое кольцо, ввинченное в крепкое дерево, не поддавалось. Еще и очертания предметов расплывались из-за слез, я вытирала их, размазывая по лицу кровь, и начинала снова искать.

Тихий вздох напугал настолько, что я рванулась прочь от кровати и, кажется, вывихнула руку.

Император открыл глаза, и я уже успела представить, что сейчас все повторится, как он снова глубоко вздохнул. Протяжно, устало и совсем по-человечески, хотя к этому моменту я совершенно перестала считать его человеком.

- Почти закончилось, - его голос прошелестел так тихо-тихо, что не цари кругом мертвая тишина, и я могла бы не услышать.

- Ты рада? - его взгляд, обращенный ко мне, но смотревший словно сквозь мое тело, теперь не пугал и казался осмысленным. Однако император выбрал самое неподходящее время, решив вступить в диалог сейчас, после всего произошедшего.