Крестовый поход Махариуса - Кинг Уильям. Страница 46

— Нужно идти, — сказал он. — Здесь опасно.

Мы начали прокладывать путь сквозь толпу. К счастью, еретики не подозревали, что человек, чьей крови все они так жаждут, находится прямо у них под носом.

Глава 17

Что дальше, сэр? — спросил я, когда мы выбрались из толпы.

— Нужно найти укрытие, пока не разберемся, что происходит, и связаться с нашими людьми.

— Если они остались, — добавила Анна. Казалось, она не особенно оптимистично настроена на этот счет.

— Есть предложения? — спросил Махариус.

Она кивнула и посмотрела под ноги.

— Подулей, — ответила она. — Там царит беззаконие, но жрецы не пользуется там особой поддержкой. Никто не пользуется.

Анна говорила так, словно проверила это лично. Но она была права. Когда у тебя неприятности в городе-улье, тебе одна дорога — вниз. Есть пословица, что в улье все движется в одну сторону — власть, отходы, преступность.

— Веди, — сказал Махариус. Он выглядел изможденным, но в голосе не чувствовалось напряжения.

Мы направились к ближайшей рампе и начали путешествие ко дну. Никто не обращал на нас внимания. Город захлестнуло восстание. Чувствительные люди старались не высовываться на улицу. Еретики считали, что мы заодно с ними. Наша группа старалась избегать любых звуков боя.

Сначала мы миновали богатые районы коммерции и факторумов. Жилые блоки находились здесь в хорошем состоянии. Но чем ниже мы спускались, тем мрачнее начинали выглядеть окружающие здания. Блоки не были такими ухоженными, люди — не так хорошо одетыми. У стен скапливалось все больше мусора, пока груды гнили не превращались в огромные холмы. На нас оглядывалось все больше местных. Мы до сих пор были в окровавленных халатах с символикой больницы и при оружии. Неудивительно, что люди обращали на нас внимание, и неудивительно, что нас не трогали.

Мимо проносились автомобили. На верхних уровнях их содержали в отличном состоянии, некоторые можно было даже назвать роскошными: транспорт чиновников и зажиточных торговцев, а также огромной толпы прилипал, которые крутились вокруг знати верхнего улья. Но чем ниже мы спускались, тем дешевле, тем более помятыми и жалкими становились машины. Краска местами слезла, борта проржавели, двигатели визжали и ревели. Над головами проносилось все больше транзитных поездов, гигантские мультивагонные автобусы развозили обитателей улья с работы по домам. По-своему это было впечатляющее зрелище. Верхние ульи над нами были объяты войной. Но тут, внизу, жизнь шла, как обычно. Люди старались выжить — и не смотрели вверх.

Я увидел больше жрецов, чем с момента прибытия в Железоград. Некоторые бросали на нас странные взгляды, но ни один не решался подойти, хотя некоторые торопливо сворачивали к ближайшим системам вокс-связи. Антон хотел броситься за ними, но Заместитель остановил его. Я понимал его логику. Это только привлечет лишнее внимание, а нам следует торопиться.

Махариус выглядел уставшим и бледным, хотя и необычайно здоровым для человека его возраста, который только что перенес операцию. Эффективность омолаживающей терапии была неоспоримой, но он еще не успел полностью восстановиться после ранений. К Махариусу пока не вернулась былая сила. Он преодолел весь путь исключительно благодаря усилию воли. Ее у него было в достатке, но я не знал, как долго яростная решимость позволит ему тащить свое израненное тело. Он уже пошатывался и, казалось, то и дело готов был упасть, если бы Заместитель не помогал ему стоять на ногах.

Мы нашли огромный общественный лифт и спустились так глубоко, как только смогли. Толпа постепенно редела. Люди выходили через двери и направлялись в лачуги, которые звали своим домом. Каждый раз снаружи становилось тусклее — света внизу было совсем немного, и куда бы ни уводили дороги от дверей лифта, они делались все безлюднее. Через какое-то время загорелся красный свет и зазвучала аварийная сирена, после чего автоматизированная голосовая система приказала освободить лифт. Мы вышли на тускло освещенное шоссе. Я словно ощутил на своих плечах всю тяжесть улья. Наверное, мы спустились на несколько километров через множество уровней города.

Мы продолжали идти, не потому, что знали, куда нам нужно, а просто чтобы не стоять на месте. Думаю, в нас взыграло инстинктивное желание отыскать логово и укрыться. Я начал осматривать местность более пристально. Если ты вырос в городе-улье, как я, то знаешь, что следует постоянно оставаться настороже. С потолка, словно лианы на джунглевых деревьях, свисали длинные искрящиеся провода. У стен скопились горы мусора и обломков, сужая улицы до тесных проходов. Лужицы застоявшейся мочи и протекающие трубопроводы поросли плесенью. Туда-сюда бегали громадные крысы. Их умные глазки блестели, пока они что-то пищали друг другу. Группки столь же голодных, сколь и жестоких парней с дрянным оружием бросали на нас опасливые взгляды. Я понимал причину — они задавались вопросом, кто мы такие, не были ли наши покрытые кровью халаты символом какой-то новой банды. Я подумал, что лучше не останавливаться. Так мы получим хоть какое-то прикрытие.

В сумраке горел мусор. Металлические ангелы с огненными крыльями кое-где пострадали от вандализма, и такое я видел впервые. Еще более впечатляло то, что иногда созданные из газа перья служили единственным источником света на улицах, которые постепенно превращались в туннели.

И все же если ты знал, что искать, то мог найти здесь признаки культуры и даже экономики. Торговцы продавали на шампурах крысиное мясо, поджаренное на мангалах. Уличные торгаши толкали боеприпасы и священные символы. Товары лежали на гниющих ковриках, наброшенных на останки рухнувших колонн, разбитые постаменты статуй и что-то, похожее на вынесенные из лавки храма. Самодельные магазинчики ютились под арками проведенных над головами акведуков.

Мы вышли на огромную базарную площадь, где поношенная одежда продавалась рядом с предметами первой необходимости в подулье — синтетическими протеинами и карбонатной пищей, боеприпасами, снаряжением, игрушками и амулетами. Гадалки занимались своим прибыльным делом. На границе поля зрения проносились фигуры в капюшонах. Как-то я заметил настолько обезображенное лицо, что не смог понять, стало оно таким из-за мутации, радиационных ожогов или экзотической болезни. Возможно, из-за всего сразу.

Как ни странно, больше всего радовало то, что вокруг не было видно ни одного жреца, хотя проповедники с безумными взорами тревожно выкрикивали странные фразы прохожим. У нас было немного местной валюты, и мы купили еды и того, что, по словам продавца, было очищенной водой. Нам досталось намного больше, чем мы смогли бы приобрести на ту же сумму наверху, и я понял, насколько для нас, завоевателей из другого мира, заламывали цены по сравнению с местными.

На мой акцент никто не обращал внимания. Похоже, никого не волновало, откуда мы прибыли. Я понял, что если бы мы захотели, то смогли бы начать здесь новую жизнь. И, скорее всего, прожили бы гораздо дольше, чем останься солдатами Императора.

Найти укрытие в подулье не так уж сложно, как кажется. Стены испещрены проломами, и всегда найдутся лачуги, в которых можно спрятаться. Но в округе постоянно бродит несколько банд, у которых имеются там свои интересы — защита территории, сбор десятины и просто развлечение. Мы легко могли стать их жертвами.

Отыскав выжженную витрину магазина, которой, судя по всему, никто не интересовался, мы разбили лагерь внутри. Сказать по правде, это место было куда лучше, чем некоторые другие, в которых мне приходилось спать прежде.

Махариус сидел, прислонившись к стене, оружие лежало неподалеку. Он выглядел неважно. Казалось, битва и дорога вымотали его больше, чем я даже представлял.

Анна присела возле него и принялась доставать из аптечки лекарства. Она делала это со сноровкой настоящей медсестры или адепта-медика. У нее даже нашелся сенсорный алтарь, который она подсоединила к Махариусу и включила. Тот просто лежал и смотрел на Анну. Иногда он закрывал глаза, словно впадая в забытье. Каждый раз я волновался, откроет ли он их снова.