Дело о мрачной девушке - Гарднер Эрл Стенли. Страница 22

– И, пожалуйста, не думайте, что ваше дело для меня так важно. Мисс Челейн уже давно бы попросила меня заняться имуществом, если бы только мое положение адвоката, представляющего интересы здравствующего партнера фирмы «Кринстон и Нортон» давало мне возможность выступать в качестве адвоката при рассмотрении вопросов, связанных с имуществом.

– Больше вам об этом нет нужды беспокоиться. С другой стороны, особо не рассчитывайте, что займетесь вопросами имущества. Вы не будете представлять никого и ничего. Я собираюсь нанять себе другого адвоката, и он также будет действовать от имени Фрэнсис Челейн.

– Вы идиот и попали в подставленный капкан, – медленно и зловеще сказал Мейсон, – потому что, как я догадываюсь, вы наймете адвоката, которого предложил Блэкман, не так ли?

– И что, если так? – спросил Кринстон.

Мейсон холодно улыбнулся:

– Ничего. Вперед! Заходите в капкан еще дальше, если вам так хочется.

Взгляд Кринстона несколько смягчился.

– Послушайте, Мейсон, я ничего не имею против вас лично, но это деловой вопрос. Я думаю, что вы можете все испортить, и я считаю, что вы уж слишком придерживаетесь правил этики. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Фрэн для меня много значит, я ей как дядя. Я всегда был заинтересован в ее судьбе и прослежу, чтобы ее никто не надул. Я считаю, что в данном случае нужен кто-то, кто может прийти к соглашению с Блэкманом. Он заявил, что с вами не будет разговаривать, даже если вы останетесь последним человеком на свете.

Мейсон рассмеялся. В его смехе послышались горечь и безжалостность.

Кринстон упрямо продолжал:

– Что бы ни произошло, я на стороне Фрэнсис Челейн. Я не знаю, что могут показать улики, но я буду держаться вместе с ней, несмотря ни на что. Уясните это себе. Твердо уясните. Я – деловой человек, а они понятия не имеют о том, как заключаются сделки и строятся отношения в этом мире. А я прослежу, чтобы ее никто не надул.

Он повернулся и с достоинством направился к двери. Мейсон внимательно следил за ним.

– Не думал, что вы такой простофиля, – сказал адвокат, когда Кринстон взялся за ручку двери. Тот резко повернулся.

– Терпеть не могу это слово! – заорал он. – Я никому никогда не позволяю называть меня простофилей!

– Вы его еще больше возненавидите к тому времени, как закончится это дело, – заметил Мейсон, направляясь обратно к своему столу.

Кринстон с минуту размышлял, затем вернулся на место.

– Хорошо, раз вы считаете себя таким умным, я вам кое-что скажу, – начал он. – Вы все испортили с самого начала, как только взялись за дело. Я знаю, что не могу уволить вас как адвоката мисс Челейн. Это должна решить она сама, но я посоветую ей от вас избавиться. Однако, если она меня не послушает, я хочу дать вам совет: следите за Пуркеттом, дворецким.

– А вот теперь вы меня заинтересовали, – признался Мейсон. – Продолжайте и объясните, к чему вы клоните.

– О, так, значит, вы готовы послушать совет? – саркастически заметил Кринстон.

– Я хочу узнать, почему вы вообще упомянули имя Пуркетта, – ответил Мейсон, холодным взглядом наблюдая за посетителем.

– Если я вам отвечу, у вас хватит ума воспользоваться полученной информацией?

Мейсон не стал отвечать, а слегка наклонил голову набок, как человек, который очень хочет услышать то, что ему собираются сказать.

– Доказательства в этом деле безошибочно указывают на Девоэ, – заявил Кринстон. – Хороший адвокат никогда бы не дал шанса полиции даже рассмотреть возможность того, что эти доказательства не являются убедительными. Однако вы сидели сложа руки, когда у полиции закрались сомнения и они стали копать дальше. Затем, когда расследование возобновилось, вы опять сидели сложа руки и не сделали ничего, чтобы не вовлечь вашу клиентку. Если Девоэ виновен – дело закрыто. А если нет, то виновен кто-то другой. Очень вероятно, что это Пуркетт, по крайней мере более вероятно, чем другая кандидатура. А вы позволяете ему оставаться в тени.

Кринстон замолчал и посмотрел на адвоката с воинственным видом.

– Это все, что вы хотели сказать? – поинтересовался Мейсон.

– Да.

– Контора Блэкмана располагается в «Мьючуал Билдинг». Я говорю вам это, чтобы вы могли сэкономить время и не лазать по телефонным справочникам, вы ведь деловой человек, не так ли?

На лице Кринстона промелькнуло удивление, затем он снова принял хмурый вид.

– Ладно, – только и сказал он, распахнул дверь в приемную и с грохотом захлопнул за собой.

Мейсон несколько минут неподвижно сидел за письменным столом, потом взял шляпу и тоже вышел из кабинета.

– Я ухожу, Делла, – обратился он к секретарше. – Когда вернусь, не знаю. Закрывай офис в пять.

Глава 13

Мейсон отправился в гараж, где ставил свою машину, и подозвал механика.

– Ты можешь сказать мне, очень сложно повернуть спидометр назад на несколько миль? – поинтересовался адвокат. – Предположим, у тебя на спидометре пятнадцать тысяч триста пятьдесят миль, а ты хочешь, чтобы было пятнадцать тысяч триста четыре и семь десятых мили. Это трудно сделать?

– Нет, – улыбаясь ответил механик. – Только если уж вы решили крутить его назад, то, наверное, следует отогнать до трех тысяч миль, а потом продать машину. С таким количеством миль прогона это несложно.

– Нет, я не собираюсь обманывать ни продавцов машин, ни покупателей, – ответил Мейсон. – Я пытаюсь разобраться с доказательствами в деле. Сколько времени потребуется, чтобы переустановить спидометр?

– Недолго. Это простая операция.

Мейсон вручил ему доллар и с задумчивым видом вышел из гаража.

Из кафе он позвонил в дом Эдварда Нортона.

Очевидно, к телефону подошел дворецкий. По его ответу было понятно, что он уже многократно за последнее время отвечал на звонки, которыми люди пытались выразить свое соболезнование.

– Позовите, пожалуйста, мистера Джона Мейфилда, садовника, – попросил Мейсон.

– Простите, сэр, – ответили на другом конце, – я впервые слышу, чтобы по этому телефону звонили мистеру Мейфилду. Я не знаю, разрешено ли ему пользоваться этим аппаратом.

– Не беспокойтесь, – ответил Мейсон, так и не представившись. – Я звоню по поводу дела, разбирательством которого занимается полиция. Позовите его и не теряйте времени.

На другом конце провода какое-то мгновение помедлили, а затем снова прозвучал голос дворецкого:

– Хорошо, сэр. Секундочку, сэр.

Прошло несколько минут, прежде чем в трубке прозвучал тяжелый, ровный голос:

– Алло!

Мейсон быстро заговорил в ответ:

– Никому не давайте понять, с кем говорите. Это Перри Мейсон, адвокат, представляющий мисс Челейн. Ваша жена хотела получить деньги и обсуждала со мной этот вопрос, но мне с ней никак не связаться. Вы случайно не знаете, где она?

– Если не ошибаюсь, она отправилась к окружному прокурору. За ней прислали машину.

– Понятно. Мне очень нужно связаться с вами и обсудить вопрос, который ваша жена оговаривала со мной. Вы можете взять одну из машин и приехать ко мне?

– Может быть, но я не уверен, сэр. Лучше бы, конечно, если бы я прогулялся до бульвара, а вы бы подъехали туда.

– Договорились, – согласился адвокат. – Пересечемся у бульвара, но никому не говорите, что идете встречаться со мной.

Мейсон вернулся в гараж, сел в машину и отправился к тому месту, где заканчивался бульвар и начиналась дорога к дому Эдварда Нортона.

Когда Мейсон припарковал машину, сутулый, полноватый мужчина вышел из-под деревьев и в сгущающихся сумерках подошел к адвокату.

– Вы – Перри Мейсон? – спросил он.

– Да, – кивнул адвокат.

– Я – Джон Мейфилд. Что вы хотели?

Мейсон вылез из машины и внимательно посмотрел на садовника. На лице мистера Мейфилда не выражалось никаких эмоций, оно казалось суровым и угрюмым. Губы, похоже, никогда не трогала улыбка.

– Вы знаете, о чем со мной разговаривала ваша жена? – спросил адвокат.