Правила боя. Колдун (СИ) - Московкина Анна. Страница 37

   - А что с поносом? - удивился один из чародеев, судя по печальному лицу, ему уже влетело от командира.

   - Предлагаю взять Цитадель малыми силами. - Ответила Айрин, забирая у Майорина капусту и ссыпая ее в котелок. Колдунов все прибавлялось, и стоило девушке отвернуться, как они в миг расхватали луковицы. Вокруг стоял жизнерадостный хруст, даже Лавт, обратившийся в человека с удовольствием жевал положенную ему половинку - запах который вызывал отвращения у зверя, человеку нравился.

   - Чего они взъелись на эту Цитадель. - Шутливо брякнул один из жующих. Парень был ровесником Айрин. - Мы же, получается, на них нападаем, а они обороняются.

   Если бы Люта подошел чуть позже, может дело бы и обошлось ответной шуточкой. Но Люта услышал и зло сжал меч в ножнах, который кому-то нес.

   - Льерк, - предупредительно сказал ему старший товарищ. Но Льерк командира не видел.

   - Судя по логике, Цитадельские открытия, которые у нас запрещены, хорошая и полезная штука.

   - Уйди. - Раздалось сзади. Только тогда парень оглянулся. Молчун ткнул ножнами в сторону леса. - Собирайся и уходи.

   - За что?

   - За глупость. - Молчащий Майорин поднялся и похлопал друга по плечу: - дурак он, Люта, а не предатель.

   - Да что я такого сказал? - жалобно вякнул Льерк. От кого-то ему прилетела тяжелая затрещина, но понять он кого парень не успел.

   - Сядь и не высовывайся. - Посоветовал чародей лет сорока с русой короткой бородкой и маленькими, совсем не мужскими, руками. - И спроси у Лавта, почему иногда наказать лучше и правильней.

   - Зелень непутевая, - успокаивал Майорин Люту, - ляпнул по глупости, помнишь Солена, он же тоже так думал.

   - Еще я помню Нежада, Фотия, Зятлика... я много кого помню Майорин, и больше как помнить ничего поделать нельзя.

   После этого со всех надолго слетела веселость, молодые чародеи даже не подначивали Айрин, а Айрин не отвечала им звонко и колко как обычно. Ели в тяжелом молчании, лишь прося передать миску-кружку-ложку-соль или сдержано благодаря готовивших. Льерк зыркал на Люту, все еще не шибко осознавая с чего тот рассвирепел. Люта наоборот старательно отводил глаза, Айрин подумала, что такие как он очень тяжко заводят близких друзей - слишком нелюдимы. Но если и появляется такой человек, то берегут его почище, чем себя.

   После еды Молчун очень быстро разогнал всех спать, не дав посидеть у костра. В караульные выставили четверых, наказав смениться через два часа, у костра остался Майорин.

   Айрин зевала, но тоже осталась. Ожидая, пока перестанут копать в сумках чародеи, пока раздадут ночной корм коням, пока караульные очертят место кругом, за который не отважится ступить ни зверье, ни нежить.

   Девушка в очередной раз прикрыла рот ладонью, заслоняя два ряда крепких белых зубов.

   - Шла бы спать. - Посоветовал колдун. Он поворошил длинную сушину в костре, заставив огонь вспыхнуть ярче.

   - Сейчас уйду. - Буркнула та, но осталась сидеть, протягивая ладони к пламени.

   Все должно было кончиться. Она это знала, они прощались, так как прощаются навсегда, но почему... почему, так хотелось крикнуть, сорвать с него эту пелену невозмутимости и равнодушия.

   Прошло чуть больше месяца. Разве достаточно того, чтобы позабыть все прошлое?

   - Если хочешь поговорить, говори. - Предложил Майорин, садясь рядом. Рядом, но не к ней...

   - Ты меня обманул. - Сказала Айрин первое, что пришло ей в голову.

   - Разве? - Майорин вытянул ноги к костру, от промокших сапог тут же пошел пар.

   - Ты просто решил от меня избавиться, выслать из Вирицы.

   - Решил. - Подтвердил колдун. Айрин подобрала выпавшую из охапки хвороста веточку и принялась водить ею по тающему снегу. Начала разговор... кляп ей в рот и зашить для верности!

   Все так... Он знал про плату Мастеру, знал так же, что если дожидаться денег из Инессы, то прождать придется долго. Тут и спрашивать не стоило, достаточно было подумать. Но...

   Хотел избавиться от надоевшей любовницы...

   Или защищал от своих же соратников? И кого защищал, если так? Дочку Владычицы или близкого человека?

   На снегу вырисовалась глупая рожица с кривой усмешкой.

   Даже думать было боязно...

   Там в Вирице она еще надеялась услышать от него что-то большее, нежели шутливые присказки... а ведь тогда обоим казалось, что прощаются они надолго.

   Если не навсегда.

   И почти месяц она хоронила надежду встретиться с ним снова. Хоронила старательно, будто зять, закапывающий горячо любимую тещу. Вдруг встанет? Зарою-ка поглубже!

   Восстала, бес ее побери!

   - Ты не должна была возвращаться. - Шепотом произнес колдун.

   - Мешаю? Ну, извини! - взвилась Айрин.

   - Рано или поздно твои родители прислали бы тебе деньги. - Так же спокойно и невозмутимо продолжил колдун, он говорил будто о чем-то обыденном, об урожае репы к примеру.

   - Если бы остались в живых!

   - А так в живых не будет тебя.

   - Инесская казна целее будет! - рыкнула Айрин, поднимаясь. - Но ты лишил меня возможности выбирать.

   - Тебя лишишь! Догонишь и отберешь. - Колдун заметил, что кожа на сапоге подозрительно дымиться, и это уже совсем не пар. Он досадливо сунул ногу в снег, теперь было тепло и мокро. - Лезете, куда не просят! Менестрели, истоки, оборотни. Каждый всех умнее! Надоели.

   Айрин клацнула зубами, прикрыв рот, при чем здесь менестрели с оборотнями оставалось загадкой, а разгорячившийся колдун продолжал:

   - Посадить всех троих под замок, вот и сидели бы трепались покуда охота! Всё, Айрин, иди к лешему, не нравится - все четыре стороны твои. Я шкуру твою спасал, но толку от этого, если у шкуры головы нет! Недовольна, что я тебя обманул, свободна! Ясно?

   - Вполне. - Зло выплюнула девушка и ринулась от костра к натянутому пологу, под которым уже давно спал весь остальной отряд колдунов. Она втиснулась между Лавтом Борцем и Лютой Молчуном, проигнорировав два пустующих с краю места, приготовленные для нее и Майорина. От злых слез не было никакого прока, но остановить их не получалось, только всхлипы приходилось душить, уткнувшись носом в одеяло.

   Колдун обошел караульных, выяснил, что все в порядке: ночь тихая и светлая, снежные совы шуршат себе в лесу и не посягают на коней, волки только облизываются, но подходить ближе и не думают, рысей нет, медведи спят и маги не появляются. Все это было не его делом - старшим воевода назначил Люту - но привычка все проверять никуда не делась. Майорин подкинул дров в костер, повесил к огню котел с водой и пошел будить Борца, сейчас была его очередь мерзнуть и поддерживать огонь.

   Борец невнятно поблагодарил, вылез из-под одеяла и закопошился в сумках, пытаясь разобрать в темноте где-чья, и в частности его. Ничего толком не нащупав, оборотень вспомнил о своей второй ипостаси. Косящие глаза чуть засветились, и дело пошло веселее - Лавт нырнул в свои пожитки, по-собачьи в них копаясь и скуля.

   Оборотень обрел-таки искомое, вынырнул из сумки с парой шерстяных носков, сунул их за пазуху и, насвистывая, пошел к кустам. Скулеж не умолк, и издавал его отнюдь не Борец.

   - И кто из нас глупее? - буркнул Майорин, ложась на нагретое место оборотня. Айрин заметила смену соседа и попыталась откатиться к Люте. Майорин подтащил дуреху поближе и обнял дрожащие плечи.

   - Я тебя ненавижу. - Сообщила она печально.

   Колдун, заправил ей за ухо пересекшую бледный лоб прядь и поцеловал соленые губы.

   И они ответили, сначала робко, боясь, что развеется морок, и все исчезнет. Но ничего не исчезло, даже костер трещал как-то очень обыденно и деловито, и Лавт ломал сучья, мурлыча себе под нос. Молчун чмокнул во сне губами и завозился. Морок не развеялся, колдун поцеловал свою дуреху в лоб и незнамо чему улыбнулся.

***

   "Посмотрели бы менестрели, столь красочно расписывающие военные походы, как те выглядят в реальности, перестали бы дурить головы отрокам, мечтающим о воинской славе, - думала про себя Айрин, понукая заскучавшего коня двигаться быстрее, тот похоже попросту уснул, повесив гривастую голову. - Едем и едем, день-два едем, одно развлечение, что друг друга подначивать и то, после той перепалки все как пришибленные - слово лишнее сказать бояться. Или менестрели придумывают свои баллады, как раз от скуки, пока трясутся весь день в седле?".