Глупец (ЛП) - Майлз Синди. Страница 38

На следующий день у меня была пара по искусствоведению, которая длилась просто до бесконечности долго, когда она наконец закончилась, я взяла свой рюкзак, сумку и пошла в кафе. Никто не остановился, чтобы поговорить со мной, никто не улыбался, не махал и не говорил мне “Привет”. Полагаю, мне хотелось, чтоб так все и было. Вот только сейчас почему-то я обращала на это больше внимания, чем раньше. Кейн был прав, когда оценивал меня. У меня ведь действительно нет друзей. Ну, не считая Мерфи и Оливию. Я незаметно продвигалась в толпе. Невидимка. Впервые после переезда в Уинстон это беспокоило меня.

В кафе как обычно я купила сэндвич с индейкой, яблочный сок и пошла к машине. Через несколько минут я приехала в парк Ковингтона и уселась на свою скамейку. Дул свежий ветерок. Солнце приближалось к линии горизонта и уже практически спряталось за озером, поэтому я поспешно развернула сэндвич и откусила кусочек. Аппетита вообще не было, потому я просто сидела и наблюдала за бегунами на дорожке. Кейн занимал все мои мысли.

Его испещренная шрамами спина появилась у меня перед глазами. Что же он пережил? Через какие еще мучения он прошел, когда был маленьким мальчиком? Должно быть, его детство было бесконечным кошмаром. Как он вырос таким заботливым? Таким нежным? Все же его демоны еще были при нем. В принципе, так же как и мои. Разница лишь в том, что он был смелым. У него хватало сил оставить демонов позади и жить нормальной жизнью. Так почему же я не могу так же? Вместо этого я пряталась вместе со своими монстрами за деньгами моей бабушки и влиятельным именем Бель. Я была трусихой. Вот и все. Что вообще заставило меня подумать, что Кейну нужен такой сломанный человек, как я? Что заставило меня подумать, что я заслуживаю такого парня, как Кейн?

— Простите, — сказал хриплый голос рядом со мной. — Здесь свободно?

Погруженная в свои мысли, от звука чужого голоса я перепугалась. Подняв глаза, рядом со скамейкой я увидела маленькую, стройную, пожилую женщину. У нее были сплошь седые, коротко подстриженные волосы. Одета она была в спортивные штаны, кроссовки и футболку с изображением Техаса. В волосах был цветок с розовыми лепестками.

— Ой, — ответила я. — Конечно, присаживайтесь, — я изо всех сил боролась с желанием убежать, ведь предпочитала сидеть одна и до этого самого момента никто и никогда не хотел присесть ко мне на лавку. Не желая показаться грубой, я успокоилась и улыбнулась ей. Она улыбнулась мне в ответ, отчего вокруг глаз и рта появились морщинки.

— Спасибо, — сказала она милым, старческим голосом и аккуратно села возле меня.

Я не знала, что делать, потому откусила еще кусочек от сэндвича и продолжила смотреть на озеро. Старушка рядом со мной зашевелилась, любопытство пересилило меня, и я взглянула на нее: она достала из сумки небольшой пакет с тремя кусочками хлеба, вытащив один кусочек, она разломала его на несколько частей и бросила нам под ноги.

— Кря-кря-кря, — поддразнила она стайку уток на краю озера. Утки тут же пошли в нашу сторону, крякая от удовольствия и предвкушения вкусной еды. Как будто они с бабулей были старыми знакомыми. Я тут же ее вспомнила, это она всегда стояла у кромки озера, бросала хлеб уткам и перекрякивалась с ними.

Знакомое неудобное чувство стало накатывать, и я стала подниматься.

— О, пожалуйста, — сказала она. — Останьтесь еще ненадолго и посмотрите вместе со мной за утками. — Ошеломленная ее словами, я посмотрела на нее, улыбка на ее лице была мягкой и теплой. — Мне порой бывает тоскливо и хочется побыть с кем-то рядом, — в ее зеленых глазах явно читалась мольба. — Вы не останетесь?

Каким-то образом своими добрыми глазами ей удалось меня убедить.

— Хорошо, — ответила я и села обратно. Заметив, что она пристально наблюдает за мной, я нерешительно улыбнулась ей.

— Я вас здесь уже видела. С утками.

Она кивнула и улыбнулась.

— Я тоже вас видела.

Утки уже добрались до лавки и хватали кусочки хлеба так быстро, как только бабуля успевала его ломать. Она протянула мне один кусок. Я взяла. Понаблюдав за ней пару секунд, я стала делать тоже самое — ломать хлеб на кусочки и бросать его уткам. Толстая белая утка поспешила ко мне, схватила кусочек хлеба оранжевым клювом и запрокинув голову назад проглотила. Я усмехнулась, а когда взглянула на бабулю, заметила, что она внимательно на меня смотрит.

— Почему вы такая грустная? Такая милая девушка, но всегда приезжаете сюда одна и едите тоже в одиночестве, — она вытащила цветок из волос, и я обратила внимание на то, какими тонкими и хрупкими были ее руки. — Каждый день я желаю себе не быть одной. Что же вас беспокоит, дорогая?

На минутку я представила себе, каково бы было, если бы бабушка Бель была такой же милой, как эта бабуля. Трудно представить. Смею ли я разговаривать с ней? Могу ли рассказать ей что-нибудь? Я бросила на землю еще несколько кусочков хлеба, все утки собрались у моих ног. Старушка терпеливо ждала мой ответ.

Я улыбнулась.

— Я всегда была одна. До недавнего времени.

Улыбка расплылась по ее лицу.

— Вы познакомились с молодым человеком? Я видела его. Дьявольски красив, — она хихикнула и смешок вышел скрипучим. — Симпатичная попка.

Я рассмеялась и кивнула.

— Да, — я посмотрела на нее. — У нас обоих непростое прошлое, — призналась я. — Кое-что… кое-что недавно случилось, и мне кажется, я могу потерять его навсегда, — слезы наполнили мои глаза просто от того, что я сказала это вслух. Я хотела, чтобы они оставались спрятанными за моими веками, чтобы она не увидела этих слез.

— Понятно, такое случается время от времени, — она бросила последний кусок хлеба уткам. — Вы его любите?

Вопрос был неожиданным, я подумала несколько секунд.

— Я… Я не знаю, я никогда раньше никого не любила.

— Тогда заявляю, что это самое грустное, что я когда-либо слышала, — она повернулась ко мне, положив ногу на ногу. — Вы поймете, занято ли Ваше сердце лишь только тогда, когда поставите его потребности выше своих. Когда вы будете готовы сделать все, что угодно, лишь бы улыбка не сходила с его губ, а боль не касалась его сердца, — улыбка на ее лице замерла. — Я встретила Сэма, когда мне было всего тринадцать лет. Ему было пятнадцать, — она подмигнула мне. — Мне нравятся парни постарше, — она мягко рассмеялась от своей собственной шутки, затем продолжила свою историю. — Мы вместе учились в школе, а потом он ушел на войну. Это было летом тысяча девятьсот сорок второго года. Как-то он вернулся домой в краткосрочный отпуск, — она вновь подмигнула мне. — Тогда я забеременела нашей первой дочкой. Когда его отпуск кончился, я была в ужасе, что он больше не вернется.

Я наблюдала за этой старой, хрупкой женщиной, потерянной в воспоминаниях о прошлом. Она полностью ушла в себя и уже больше не была в настоящем. Вспоминая свою прошлую жизнь — до того, как стала одинокой.

— После того, как Перл Харбор атаковали японцы, ребята были очень напуганы, но полны мести. Мой Сэм тоже, — на секунду она прикрыла глаза. — Господи Иисусе, это был красивый мужчина. У меня перехватывало дыхание всегда, когда я думала о нём, — она открыла глаза и посмотрела вперед, вспоминая. — Темно-русые кудри — конечно, пока в армии их не сбрили — сверкающие голубые глаза и заразительный смех. И честное слово, он умел танцевать!

Я сидела и слушала, затаив дыхание. Лишь изредка я вспоминала, что нужно крошить уткам хлеб. Они были прямо под моими ногами, пытаясь перехватить хлеб как можно быстрее. Я хотела узнать больше о той любви, мне даже не нужно было просить об этом. Старушка продолжала.

— Мой Сэм приземлился в Юта-Бич, это в Нормандии, Франция, в день начала боевых действий, хотя в то время я об этом не знала. А если б знала, то довела бы себя до сумасшествия. Но хвала Иисусу, он выжил, — она повернулась ко мне, ясные, зеленые глаза стали темнее с закатом. — Я молила Бога, что, если он вернет моего Сэма живым и невредимым, я каждый день буду жить лишь для того, чтобы делать его счастливым. Бог услышал меня, потому как Сэм вернулся домой, — она вновь погрузилась в свои мысли, назад в тот день, морщинки слегка разгладились вокруг ее глаз. За пеленой времени я видела ее юношескую красоту. — Я никогда не забуду тот день на аэродроме, когда ждала его. Когда он сошел с трапа, я думала, мое сердце выпрыгнет из груди!