Сердце Оххарона - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 13

— Ты привел с собой светлого магистра. Того, кто посмел сочетаться узами брака с Сейной. Мои слуги доложили, что Светлый находится в беспамятстве. Что с ним?

— Он увидел смерть своей младшей дочери. Очевидно, это заставило его скорбеть.

— Вот как? — Губы королевы сложились в улыбке. — Как интересно… Твое сердце не ведает жалости, мой паладин.

— Возможно. — Он склонил голову, безучастно глядя в лицо королевы. — Лишь сила и процветание моего мира имеют значение.

Лиария положила ладонь на черный камзол мужчины, отодвинув свисающие серебристые хвосты.

— Ты меня порадовал, Шариссар, — тихо сказала она. — Ты приведешь Оххарон к победе. Какую награду ты хочешь получить? Проси все, что хочешь…

Паладин чуть склонил голову, внимательно всматриваясь в глаза темнейшей.

— У меня две просьбы, моя королева.

— Какие? — Она улыбалась.

— Подарите мне жизнь Чер Лероя, Ваше Величество.

— Что? — Лиария нахмурилась. — Этого червяка? Зачем он тебе?

— Можете считать моей прихотью. — Паладин заложил руки за спину, не реагируя на ладонь королевы, что по-прежнему лежала на его груди. — Вы ведь собирались его убить, не так ли? Теперь, когда он выполнил свою часть договора, вы собирались его убить.

— Конечно, — улыбнулась она.

— Поэтому я прошу его жизнь. В награду. Возможно, мне понравится светлый магистр в качестве раба.

Лиария пристально всматривалась в темные глаза мужчины, пытаясь понять его мысли. Но лицо Шариссара было спокойным, в глазах застыла вежливая почтительность. Не более того.

Королева кивнула:

— Хорошо. Ты сможешь забрать его после того, как я с ним… поговорю. Думаю, попав в твои руки, Лерой еще сильнее возжелает смерти.

Она рассмеялась, Шариссар промолчал.

— Какова вторая просьба, дарей-ран?

— Позвольте посетить Вместилище Тысячи Душ.

Лиария убрала свою ладонь с его груди и нахмурилась.

— Зачем?

— Чтобы задать вопрос, Ваше Величество.

— Нет смысла спрашивать какой, не так ли? — в ее голосе насмешка сменилась злостью. Она отвернулась и отошла к краю площадки. — Ты ослаблен, Шариссар. А Вместилище требует силы. Значительной силы. Пока я не могу позволить тебе войти туда.

Паладин молчал, рассматривая спину королевы. И не позволяя своей злости вырваться наружу.

— В таком случае прошу позволения мне вернуться в свой замок, Ваше Величество, — холодно произнес он. — Мне необходимо заняться проверкой боеготовности наших войск.

Лиария посмотрела из-за плеча.

— Ты живешь войной Шариссар. Мой идеальный паладин Мрака… Но в мире существует не только война.

— Не для меня, Ваше Величество.

— Что ж. — Она кивнула и вновь отвернулась. — Ты можешь вернуться в Острог. Но будь готов прийти по первому моему зову.

— Как всегда, Ваше Величество.

Она быстро взглянула в глаза дарей-рана, но насмешки в них не увидела. И указала рукой на чашу: — Иди. Я соединю твою нить. Ты ослаб, мой паладин.

Шариссар молча скинул черный камзол, серебряный мех в багровом свете тоже отливал красным. Паладин спокойно разделся, складывая одежду на каменный постамент. Его движения были четкими и скупыми. Привычными. Он сжал в ладони белый клинок и шагнул к чаше.

— Что это?! — Голос Лиарии обжег, словно плеть, и холодные пальцы легли на его спину. Туда, где пульсировала метка избрания. Шариссар отстранился, прикосновение было ему неприятно. Посмотрел через плечо.

— Это метка избрания, Ваше Величество. Но, думаю, вы и так это знаете.

Ее ногти царапнули кожу паладина, словно Лиария с трудом сдерживалась, чтобы не вогнать их по самое основание. Синие глаза заволокло Тьмой полностью, и над башней начал заворачиваться черный вихрь.

Королева злилась.

— И кого же мне следует поздравить, дарей-ран? — Голос же, напротив, прозвучал почти ласкающе.

— Никого. — Шариссар отвернулся и ступил в чашу. Черная кровь всколыхнулась от его движения, пошла волной. — Это ошибка зверя, и я ее исправлю.

Он лег в чашу и прикрыл глаза. Провел по запястью лезвием, не глядя, и опустил руку, позволяя крови смешаться. Багровая жидкость вскипела, вскрылась пузырями, побелела, словно на ней появился налет инея. И Сердце Оххарона запульсировало тяжело и мощно, заставляя кровные нити, что опутывали его, потемнеть почти до черноты.

Лиария вошла в чашу, ее золотое платье напиталось кровью и красной волной укрыло тело королевы.

— Кажется, Сердце Оххарона не желает принимать тебя обратно, Шариссар! — Ветер взметнул белые волосы, и темнейшая раздраженно отогнала его. — Или оно не хочет принимать тебя с этой меткой? Кого выбрал твой зверь, дарей-ран?

— Не думаю, что это имеет значение, — ровно ответил Шариссар, снизу вверх глядя на королеву.

— Ты отказываешься отвечать мне?

— Это не имеет значения, — с легким нажимом повторил паладин.

— Я настаиваю!

Кровь уже бурлила, словно лава, ее цвет менялся, то вспыхивая алыми огненными отблесками, то темнея черной коркой. И в этом свете волосы и кожа Лиарии казались еще белее, лишь в глазах пылало отражение багрового огненного сердца. Шариссар встал так резко, что черно-красная жидкость скатилась волной с его тела, выплескиваясь через бортики.

— Я сказал, что это неважно, — процедил он, шагнув к королеве. Так близко, что она увидела в черно-синих глазах свое отражение. — Если Сердце Оххарона не примет меня, что ж… — Он усмехнулся, в упор глядя в глаза королевы.

— Ты забываешься, Шариссар. — Ее голос стал похож на шипение ядовитой змеи. — Ты служишь мне и обязан…

— Я служу Оххарону, — бесцветно оборвал ее паладин. — И лишь ему. И если вы имеете претензии к моей службе, Ваше Величество, я готов принять их с должным вниманием и почтением.

Лиария облизала губы, внезапно ставшие сухими, и усмехнулась.

— Вот как… Ты всегда был… своеволен, дарей-ран. Но это помогает тебе вести Оххарон к победе.

Она опустила глаза, осматривая широкую грудь паладина, его живот с четким рельефом тренированных мышц, тонкую полосу темных волос ниже. Вскинула голову. Паладин смотрел спокойно, и его эмоций королева не увидела.

Как всегда.

— Если твой зверь пожелал сделать выбор, надеюсь, у тебя достаточно разума, чтобы исправить эту ошибку! — хлестко бросила Лиария. — Мне ведь не нужно напоминать тебе об Иранте? И о том, что ты с ней сделал? — Она улыбнулась, приоткрывая темно-красные губы и показывая белоснежные зубки и удлиненные клыки. Словно черная кровь на кости. Подошла еще ближе, почти прикасаясь к телу мужчины. Понизила голос до шепота: — Ты ведь помнишь, как рвал ее когтями и зубами, мой паладин? И что осталось от красивой юной девушки после того, как ты с ней закончил?

— Достаточно, Ваше Величество. Я ничего не забыл. — Шариссар сказал это спокойно, и сколько королева ни смотрела, она так и не увидела багровый отблеск в его темных глазах. Дарей-ран полностью себя контролировал.

Она резко отвернулась, взметнув красное платье, и свела ладони, заставляя Сердце Оххарона вспыхнуть.

Шариссар снова лег и откинул голову на бортик, закрывая глаза и отдаваясь во власть магии крови и черной силы. Его спина выгнулась дугой, когда кровная нить вновь соединила его с сердцевиной их мира, боль пронзила всё тело, но паладин не издал ни звука, привычно пережидая ее атаку. Когда он пришел в себя и открыл глаза, Лиария вновь сияла золотом платья, стоя на краю площадки. Паладин поднялся, все еще пошатываясь от пережитой боли, склонился перед королевой.

— Благодарю, Ваше Величество.

— Через два дня мы встретим Великую ночь Мрака и отпразднуем уничтожение Искры, — проронила Лиария, величественно спускаясь по каменным ступенькам чаши. — Надеюсь, Темный Двор увидит своего дарей-рана.

— Несомненно, Ваше Величество.

— Можешь вернуться в Острог, Шариссар.

Она развернулась, взметнув золото юбок, и уплыла, почти не касаясь пола шелковыми туфельками.