Невинная оговорка (ЛП) - Хокинс Джессика. Страница 22

сделал паузу. – Чтобы немного побыть одному.

– Когда?

– В конце месяца. После Дня Благодарения.

Мои ногти впились в ладони.

– Но ты хотел поцеловать меня.

– А ты не хотела, чтобы я это сделал?

Хотя я не всегда была откровенной, я также не привыкла врать.

– Я хотела,– согласилась я.

– Вы тоже не разошлись. У тебя нет сомнений по поводу Натана,– он пригвоздил меня

взглядом. – Или есть?

– Нет,– я ответила решительно.

– Ну так почему я плохой парень? Это касается не только меня. Мы нравимся друг другу.

Я открыла рот, чтобы это отрицать, но мы оба знали, что это правда. Я бы только звучала

оборонительно. Взрослые должны быть в состоянии обсуждать подобные вещи.

– Ладно,– согласилась я. – Но ты должен был сказать мне о них. На тебе не было

обручального кольца.

Он показал мне руку, на которой и теперь не было доказательства, что он женат.

– Я его не ношу, пока занимаюсь распаковкой. Я один в квартире. Я не собирался

обманывать тебя.

Я пропустила руки через волосы.

– Это не важно. У тебя ребёнок.

– Разве это изменило бы то, что ты чувствуешь?

– Да, я бы не…

– Что?

Вчера вечером я пришла с намерением помочь другу. Сказала бы я ему пару дней назад,

что не могу прогуляться с ним до химчистки, потому что он женат? Нет. Это была невинная

прогулка. Теперь я знала правду, и всё равно была здесь.

Капелька пота скатилась по виску, и я смахнула её.

– И что теперь?

Он пересёк комнату и остановился передо мной. Его присутствие было осязаемым. Он

потянулся. Я сражалась с протестом, но он просто взял пластинку и достал её из конверта.

– Прошло много времени с тех пор, как я делал это,– сказал он.

Я изучала его лицо, а он сфокусировался на установке пластинки в проигрыватель. Песня

немного потрещала до того, как заиграла. Он закрыл глаза и придвинулся ближе ко мне, казалось, его не волновало, что он не мог видеть.

– Славно, правда? Ядро на цепи [Ядро на цепи – песня Дженис Джоплин].

Он говорил про песню, но его завуалированная ирония не ускользнула от меня. Я не

ответила. Морщинки вокруг его глаз становились более глубокими, когда он улыбался. Его

отросшая борода была цвета тёмного блонда. Внезапно, я не смогла вспомнить цвет его

радужной оболочки, была ли она цвета сосны или изумруда.

– Финн.

Он открыл глаза. Они были насыщенного зелёного цвета леса, его зрачки расширились, из–за чего цвет казался ещё темнее. Он посмотрел на меня и засунул руки в карманы. Он стоял

настолько близко, что мог толкнуть меня локтем.

– Я купил эту пластинку в магазине подержанных товаров сегодня вечером. После того, как

Кендра уехала.

– Она рассердится?

– Она уже рассердилась. Где Натан?

– Не твоё дело.

– Я ответил на твои вопросы.

– Я не приставляла к твоему виску пистолет.

– Он дома? – спросил он.

Я нахмурилась. Не отвечать было ненамного лучше вранья, но я не могла выдавить из себя

да. Это было неправдой.

– Останься, – сказал он. – Давай что–нибудь выпьем.

– Здесь, наверное, миллион градусов жары.

– Тебя это не смущает.

Мой гнев вышел через жаркий выдох.

– Нет?

Он медленно покачал головой.

– Нет.

Теперь он был ещё ближе. Настолько близко, что чувствовалось будто температура

поднялась еще на сотню градусов. Он прижал кончик своей туфли к моей, будто в поцелуе. Я с

лёгкостью могла отойти. Позади меня была ещё половина гостиной.

– Они вернутся?

– Не сегодня. Они не переносят жару.

Жара была значительная, но не настолько, чтобы разъединить семью.

– Это не причина.

– Мариссе нужно в школу завтра. Кендра ненавидит большой город. У меня нет места для

второй машины. Наши кровати ещё не приехали. Выбирай любую.

Моя грудь вздымалась и опадала. Никто из нас даже не моргнул.

– Тогда где ты спишь?

– На матрасе на полу,– сказал он. –Для меня этого достаточно.

У меня саднило горло. Я поняла, что это продолжалось с того момента, как утром я

покинула ванную комнату. Это из–за невыплаканных слёз и невысказанных обвинений. Из–за

желания, чистого, неразбавленного и сильного.

– Тебе жарко?

– Невыносимо.

Запись застопорилась. Всё ещё держа руки в карманах, он наклонился вперёд и

прикоснулся своими губами к моим. Мы вдвоём застыли, дыша через нос. Этот мужчина хотел

меня. Я могла судить об этом по каждому его движению, не важно, что они были немного

сдержанными. Я не думала, что был момент, когда бы он не хотел меня. А что насчёт меня? Не

мечтала ли я об этих мягких губах? Он дотронулся до моей щеки. Всё ещё с закрытыми глазами, я

прильнула к его ладони.

Он отступил, но его рука осталась на моей щеке. Наши взгляды встретились. Он

решительно проскользил большим пальцем по моим губам, так что мои зубы царапнули

внутреннюю часть нижней губы.

– Сэди,– он произнёс моё имя как какую–то команду. Его не волновало, что я ему не

принадлежала. Он не спрашивал моего разрешения.

Музыка продолжала перескакивать с места на место. Дневной свет быстро исчез, как

будто закрыл на всё глаза, и позволил сумеркам разбираться с изменщиками.

Финн склонил голову. Мне следовало остановить его. Он рисковал даже больше, чем я, и,

отчасти, поэтому я не хотела его останавливать. Нет ничего горячее, когда видишь, что тебя так

сильно желают. У меня в животе одновременно были камни и бабочки. Я снова вернулась в

девятый класс, в незнакомый сад, где я раздавила красный пластиковый стаканчик, когда меня

впервые поцеловали. Почему я почувствовала себя также?

Он обнял меня за шею другой рукой и притянул меня, будто не мог больше ждать ни

секунды. Ощущение его губ было в сто раз лучше, моего первого поцелуя. У меня были годы

практики после первого поцелуя. Рот Финна был мягким, но жадным. Я старалась не отставать.

Он усилил хватку на мне, а его стон был сладким, как конфета. Я не могла не обнять его в

ответ, поэтому вцепилась в его футболку. Твёрдый, готовый он прижимался к моему животу, и

бабочки в моём животе просто сошли с ума.

Я не видела член другого мужчины уже семь лет.

Паника зародилась у меня в груди. Моё возбуждение превратилось в пепел, обжигая

меня. Я оттолкнула Финна, и споткнулась. Я налетела на деревянный ящик, и проигрыватель

полетел на пол. Музыка остановилась.

Я прикрыла рот рукой.

– Мне очень жаль.

Он тяжело дышал, и пристально на меня смотрел.

– Почему?

– Я… не хотела… твой проигрыватель…

– Нет. Почему ты остановилась?

Это должно было быть очевидным, но даже я не могла произнести это вслух. Я боялась

зайти дальше. Что если мне это не понравится? Что если наоборот?

– Я испугалась.

Он беспомощно смотрел на меня. Я не смогла понять, он разозлился или успокоился.

Наконец, он двумя руками потёр лицо.

– Спасибо за честность.

Я отступила на шаг.

– Мне нужно идти.

Он отбросил слипшиеся волосы со лба.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

– Я знаю.

– Постой,– он потянул меня вперёд за бицепс, я оказалась прямо перед ним. Он коснулся

своей ладонью линии моих волос, пробежался пальцами сквозь пряди. У меня вспотели руки и

местечко под грудью. Он погладил пальцем мою блестящую верхнюю губу, но я не думала, что это

могло помочь.

– Он подумает, что ты бежала домой с работы,– сказал Финн.

Я положила руку на его запястье, и он остановился.

– Пока,– сказала я.

Он отпустил меня, я взяла своё пальто и сумочку и вышла из квартиры. Воздух в коридоре,

хотя и обогреваемый, был освежающим для моей вспотевшей кожи. Я вошла к себе домой.