Невинная оговорка (ЛП) - Хокинс Джессика. Страница 23

В прихожей горел свет. Джинджер не сразу пришла меня поприветствовать, что означало

только одно.

– Натан?

– Да.

Я прикрыла рот рукой, повернулась к ближайшей стене и прислонилась к ней лбом. Он не

мог быть здесь. Он не мог быть так близко. Просто напротив по коридору, где я позволила Финну

прикоснуться ко мне руками, губами, заявить свои права на меня. В паре шагов отсюда я перешла

черту, которую я надеялась, что никогда даже не увижу, тем более не переступлю. Но в глубине

души я знала правду. Даже если Натан был в соседней комнате, мы никогда не чувствовали себя

дальше друг от друга, чем сейчас.

– Сегодня много вызовов? – спросил Натан, пока мы пересекали Вильямсбургский мост

[Вильямсбургский мост – это мост через пролив Ист–Ривер в Нью–Йорке, он соединяет районы

Нью–Йорка – Манхэттен и Бруклин] такси.

– Ну,– водитель неопределённо пожал плечами.

Прохладный Нью–Йоркский вечер остудил мой жар, и теперь я куталась в пальто. Я

подумала о том, что хорошо было бы захватить перчатки. Или шарф, подумала я, в то время как

Натан снимал свой с шеи.

Я посмотрела на чёрную гладь реки Ист–Ривер. Я не знала, о чём думала, вызвавшись

пойти посмотреть, как Натан играет в боулинг. Он уже был полностью собран и готов выйти, когда

я вернулась из квартиры Финна. Я запаниковала, испугавшись, что он увидит доказательство

поцелуя Финна на моём лице – мои розовые губы и виноватые глаза. Он не упомянул об этом.

Боулинг– это не моё. Вульгарные песни 80–х, слабое освещение, бакалея, чёрствые,

пожелтевшие крендели, вчерашние начо. Натан играл в боулинг уже год, а я ни разу так и не

пришла посмотреть. Моё безрассудство с Финном способствовало появлению беспокойства по

поводу растущей пропасти между мной и Натаном, поэтому я сама себя пригласила. Он

торопился, но не возражал.

Единственное о чём я не задумывалась до теперешнего момента, это как добраться до

Бруклина. Натан проводил там много времени.

–Разве ты обычно не на метро ездишь? – когда я отвернулась от окна, то заметила, что

Натан смотрел на меня через плечо.

Он снова повернулся вперед.

–Да, но я уже опаздываю,– после короткого замешательства он передал мне свой шарф.

Я обернула его вокруг шеи, сразу согревшись. Он пах Натаном. Этот жест не заставил бы

меня задуматься о нём дважды ещё два месяца назад, но сегодня для меня это было лучше, чем

букет роз.

– Сколько стоит такси?

– Сэди, не выноси мне мозг.

Я немного покачнулась назад от потрясения.

– Я и не думала.

Водитель сузил глаза на меня в зеркале заднего вида, быстро ополчившись против

придирчивой жены. Когда я передвинулась в кресле, кожа скрипнула.

– Ты думаешь я бы предпочла прокатиться на метро? Мне просто было любопытно.

– Это намного дороже билета на метро.

– Мы ведь едем аж в Бруклин,– проворчал водитель.

Они обменялись взглядами и пожали плечами, как старые приятели. Замечательно. Натан

был более общительным с водителем такси, чем со мной.

– Как дела на работе? – спросила я, предлагая более нейтральную тему.

– Дел по горло,– он откинул голову на сидение со вздохом. –Ты знаешь, как это бывает

перед праздниками.

Места дислокации Ассоциации Добрых Семей становятся переполненными в это время

года, особенно когда выпадает снег. Он собирает деньги в главном офисе и не видит и половины

того, что происходит в приютах, но в любом случае он предотвращает раздоры в них. Я

восхищаюсь его приверженностью, несмотря на то, что не всегда его понимаю.

– Я тут подумала,– сказала я, затем остановилась. Всякий раз, когда я так говорю, Натан

дразнит меня словами “ой–ой–ой” или “Боже упаси”. Обычно это выводит меня из себя. – Я тут

подумала,– повторила я, в случае, если он не слышал, – нам следует пропустить обед на день

Благодарения у моих родителей в этом году и подать его на кухне в приюте.

Он немного приподнял голову.

– Правда?

– Да.

Он повернулся в кресле, и на этот раз произнёс.

– Я пытался уговорить тебя на это годами.

– Я знаю. Но в этом году я решилась, нам не придётся иметь дело с манипуляциями моих

родителей.

Он уже был готов улыбнуться, но остановил себя. Я не знала, почему он этого не сделал, но

я видела, что сделала его счастливым. Я приму то, что дают. После того, как ранее я поговорила со

своим боссом, я долгоразмышляла о том, чтобы сделать что–то особенное для Натана. У меня не

было дефицита идей, но было трудно придумать что–то именно для него, что не являлось прямой

выгодой для меня или даже нас как пары. Каждый год Натан просил меня оказать помощь в

Добрых Семьях вместе с ним, и каждый год я отказывалась. Моя мать проделывала старый трюк

“почувствуй себя виноватой”, а брат давил на то, что не хочет застрять с племянницей один на

один с нашими родителями. Натан никогда не отказывал мне. Он просто работал волонтёром

вечером перед Днём Благодарения.

Натан опять посмотрел вперёд через лобовое стекло.

– Посмотрим.

– Я уже позвонила маме.

Он уставился вперёд. У него был поразительный профиль, такой же сильный и

безмолвный, как и он сам.На первый взгляд это были просто нос, рот, пара глаз. Но, если

присмотреться по повнимательнее, вы увидите, что воплощение и симметрия просто прекрасны, настолько, что у меня захватило дух.

– Что ты сделала? – переспросил он. –Ты сказала, что мы не придём?

В его голосе была надежда. Будто я находилась в кромешной тьме, и вдруг зажегся

маленький огонёк.

– Она пыталась переубедить меня, но я отстояла своё мнение. Эндрю и Белл приедут в

среду вечером на ранний обед на День Благодарения, и на следующее утро я с ними отправлюсь в

бесплатную столовую Добрых Семей– с тобой или без тебя.

Я наблюдала за движением его кадыка, когда он сглотнул. Практически незаметно, его

плечи расслабились на сидении.

– Спасибо.

Я позволила себе маленькую улыбку. Его одобрение ощущалось как будто оазис в долгом

путешествии по пустыне. Я подумала, сколько времени понадобится, чтобы пересечь её всю.

٭٭٭

Боулинг в Бруклине был не таким, каким я ожидала его увидеть. Снаружи казалось, что это

был обычный склад. Но, когда мы ступили внутрь, увидели, что там было темно и людно. Музыка

была громкой. В пространстве напротив входа лазерные дорожки и разноцветные шары для

боулинга составляли неоновую площадку для игры. Всё светилось синим и пурпурным

ультрафиолетом, и после каждого грохота тёмные рты поглощали прямые белые зубы–кегли.

– Очередной вечер среды,– сказал мне Коннор Викс, коллега и приятель Натана.

Это не был скучный, пустой клуб, как я себе представляла. Музыка была новой, что

напомнило мне, как я отстала от жизни и забыла, насколько крут андеграунд. Здесь Натан не был

половинкой скучной женатой пары. Он был вызывающим восхищение, забавным и «выпивка за

мой счёт» Натаном, которого я встретила семь лет назад.

Я поднялась на носочки в поисках Натана. К счастью, его рост не давал ему возможности

легко затеряться в толпе.

– Ты поздоровалась с Донной? – спросил Коннор.

– А она здесь?

– Конечно. Вообще–то среда – для жёнушек.

Я отвела взгляд от Натана. У Коннора был такой тип лица, которое со временем

становилось ещё привлекательней. Особенно когда он улыбался. Натан говорил, что единственная

причина, почему Донна обратила на него своё внимание, было то, что он играл на гитаре.

– Что значит, среда – для жёнушек?