Пари на девственность (СИ) - Грант Эмилия. Страница 3
- Макса? - я наморщила лоб, перебирая в голове клиентов. Марк был, но Макса, кажется, нет...
- Сына моего.
За весь последний месяц шеф ни разу не говорил о сыне, только тогда, в первую встречу. Видно, расчувствовался. Поначалу я опасалась, что на меня посыпятся истории о плохом невоспитанном мальчике, о блудном Максе, который отцу воткнул нож в спину. Есть ведь родители, которые только и могут, что говорить о собственных чадах: будь то хвастовство достижениями или жалобы на черную неблагодарность. Но Василий Петрович словно забыл о том, что у него вообще есть дети. До этого самого момента.
– У вас разве нет его телефона? – растерянно спросила я.
– Разумеется, есть… - Василий Петрович хмыкнул и поджал губы. – Я просто не уверен, что он станет… Неважно. Просто позвони ему, скажи, что это очень важный рабочий момент и попроси подъехать. Скажем… Сюда. Часиков в семь.
– Мне погулять в это время?
– Нет-нет, ты-то как раз лучше будь… Да не переживай, вряд ли он задержится надолго. Возвращайся вовремя, поужинаем вместе, я вас хоть познакомлю. Он не такой уж и плохой, мой сорванец…
В офисе я первым делом бросилась к Свете и записала нужный номер. Решила расправиться с неприятным поручением сразу, чтобы потом спокойно приступить к подготовке презентации. Ну, как спокойно… В панике, конечно. Но об этом никто не должен знать, ни за что!
После десяти гудков мне ответили хриплым и, кажется, заспанным мужским голосом.
– Добрый день, Максим Васильевич? – бодро произнесла я.
– Да… - простонал непутевый сын моего шефа. – Что вам надо в такую рань?
– Уже больше девяти, между прочим. Я – сотрудница вашего отца, и…
– Светочка? – голос собеседника резко изменился, будто кто-то щедро смазал его связки медом. – Что за церемонии, киска…
– Я – Лаврова Анастасия, и я не киска, – как можно хладнокровнее произнесла я, хотя даже ладонь, в которой был телефон, вдруг вспотела. – Ваш отец просил передать, чтобы вы приехали к нему домой сегодня в семь вечера. Это очень важно.
– А что со Светочкой? Папа решил выбрать помоложе?
Я отсоединилась, пока не наговорила грубостей. Мне стало ясно, отчего шеф поручил это мне. Наверное, это было финальное испытание для новых сотрудников. Самое жесткое испытание. Страшно даже подумать, как пройдет ужин…
К счастью, времени на кошмарные фантазии у меня совсем не оставалось. Я позвала пару креативщиков. И мы втроем, не прервавшись даже на обед, трудились над презентацией до кровавого пота. Без пятнадцати три я перешла на ту стадию мандража, когда вся проделанная работа кажется бесполезной и бездарной, когда хочется пожать руки коллегам и, как ни в чем ни бывало, выйти из офиса через окно.
Но ведь Лавровы не сдаются, так? Вот и сегодня отступать было некуда. Поэтому я взяла себя в руки, представила черновую концепцию рекламной кампании Митрохину и уже к четырем часам стала обладательницей своего первого настоящего клиента.
Руки тряслись, ноги подкашивались, губы пересохли… Но я зашла в кабинет к креативщикам, как акушер после тяжелых родов.
– У нас клиент… – выдохнула я, прислонившись к косяку.
Потом пришло радостное осознание победы. Я угостила ребят, – Ваню и Лизу, – суши, и домой возвращалась в полнейшей эйфории.
– Василий Петрович, Митрохин наш! – крикнула я с порога, но ответом мне была тишина.
События утра отрезвили меня ушатом ледяной воды, я скинула туфли и помчалась к шефу, поскальзываясь на ламинате.
– Василий Петрович… – я распахнула дверь и увидела своего благодетеля на кровати. Он лежал в расстегнутой рубашке, которая была на нем с утра, и будто спал. И я хотела уже выйти, но что-то заставило меня задержаться.
Его лицо казалось слишком бледным, поблескивало от холодной испарины, и на мгновение мне почудилось, что грудная клетка не движется.
Забыв про чувство неловкости, я бросилась к нему. И зачем людям такие гигантские кровати, что ни с какой стороны не подберешься?
– Василий Петрович! – жалобно позвала я в последний раз, и когда он не шелохнулся, решилась.
Закатала юбку, она была слишком узкой даже для ходьбы, залезла на кровать и прижалась ухом к его груди. Сердце стучало совсем слабо, но звук был, и я попыталась легонько потрясти шефа.
– Упс, не хотел мешать вашим развлечениям, – раздался у меня за спиной насмешливый голос.
Я резко обернулась, с трудом переводя дыхание от испуга. В дверях стоял высокий самодовольный мужчина. Нос, форма бровей… Я была готова поспорить на что угодно, что передо мной – Максим Кузьмин. И в жизни он был еще наглее, чем по телефону.
– Зачем ты меня позвал, пап? Хотел показать, что все еще в седле? – продолжал тот, презрительно ощупывая меня взглядом.
– Я не… – начала я, и собственный голос показался мне до отвращения жалким. – Вашему отцу плохо!
– По-моему, как раз наоборот.
– Да нет же! Я пришла с работы, а он лежит… Кажется, плохо с сердцем, – я отползла и слезла, судорожно поправляя юбку, из-за меня Макс не мог видеть папиного лица.
– Так какого черта ты до сих пор на нем елозишь?! – прорычал шефский сын, изменившись в лице и поспешно доставая из кармана телефон. – В его возрасте надо выбирать шлюх с опытом сиделки…
– Но я не…
– Молчи уже! И вали отсюда! Хотя знаешь? Останься. Еще неизвестно, что ты сделала с моим отцом, – и он прижал трубку к уху, отвернувшись от меня. – Да, скорая? Человеку плохо, записывайте адрес…
Глава 3
Кошмар, начавшийся вечером в доме Василия Петровича, продолжался уже целую неделю. Нет-нет-нет, с моим начальником, к счастью, все было хорошо. Уже было. Ох, если бы не вовремя вызванная скорая… Нет, даже думать не хочу!
Обширный инфаркт.
И теперь Василию Петровичу полагается постельный режим. И покой.
А покой и работа это две совершенно несовместимые вещи. Именно поэтому мой шеф должен был поступить как любой благоразумный человек и назначить заместителя. А назначил Макса. Собственно, он и был замом в «КьюМедиаГрупп» едва ли не с даты основания компании.
Как не сложно догадаться, до этого случая в офисе его видели так же часто, как единорогов.
Этот оболтус четыре дня просто не появлялся на рабочем месте, игнорировал звонки и письма на почту. Знал же, что я не посмею рассказать об этом его отцу. Светин телефон окрасился в красный и не замолкал на протяжении уже двух дней. А сколько встреч сорвалось по вине новоиспеченного шефа, я даже думать боюсь.
Если бы об этом знал Василий Петрович…
Я стиснула зубы и постаралась вернуться к мыслям о работе. Почта сама себя не разберет, клиенты не появятся, а утерянный силами Макса крупный заказ не окупится другим.
К обеду от фамилий и цифр у меня уже мельтешило в глазах. Хотелось застонать, махнуть на все рукой и сползти по стеночке. Но я упрямо твердила себе, что Лавровы не сдаются, и пыталась хоть как-то тянуть свалившийся объем работы.
А потом, во второй половине дня, двери офиса распахнулись и на пороге возник тот, кого уже давно перестали ждать. Кузьмин Максим Васильевич.
Да, я злилась на него. Злилась за те слова, которые Макс бросил в доме своего отца, когда я пыталась помочь. За то, что так безалаберно относился к работе. Да даже за то, как он вел себя со Светочкой. Все эти «киска, принеси кофе» и «детка, подними вот ту ручку, а то под стол закатилась» возмущали меня до глубины души.
Но я старалась держать себя в руках и не обращать внимания. Мне было чем заняться помимо насылания проклятий на голову шефского сына.
Через полчаса должно было начаться первое совещание, на котором требовалось мое присутствие. Как выяснил, блудный шеф решил все же уделить минутку внимания партнерам по бизнесу. Я старательно отводила глаза от его нахальной смазливой физиономии, чтобы лишний раз не искушать свое терпение.
Взять себя в руки удалось далеко не сразу. Но с этой непосильной, казалось бы, задачей я справилась к началу встречи. И уже со спокойным лицом реагировала на выпады Макса.