Пари на девственность (СИ) - Грант Эмилия. Страница 6

Я чуть карандаш не разгрызла от неожиданности и обиды. За что?! Что я ему сделала?! Всего лишь выполняла свои обязанности.

- Если бы я и судила вас, - я возмущенно встала. – То за безответственность, халатность и пьянство на рабочем месте! Жаль, нельзя написать заявление…

- А ты напиши, давай! Ты же у моего папы теперь любимица! Втерлась в доверие, да? Иди и жалуйся, но я-то вижу, что тебе на самом деле от него нужно!

Я стояла, беспомощно хватая ртом воздух. Только мне показалось, что я привыкла к нему, только подумала, что сможем нормально работать вместе, как он выкатил мне такое… В глазах защипало от обиды, досады, бессильной злости. Ну уж нет! При нем я бы не расплакалась ни за что, даже если бы он уволил меня при всех сотрудниках. Развернувшись на каблуках, я выбежала из кабинета и чуть не сшибла с ног Эдика.

- Ты что? – он мягко взял меня за плечи и заботливо заглянул в глаза. – Он опять на тебя наорал?

Вместо ответа я звучно шмыгнула носом.

- Ну-ну, - он прижал меня к себе и похлопал по спине, на сей раз – безо всяких двусмысленных намеков. – Ему плохо из-за отца, вот он и срывается на всех подряд. Потерпи, это пройдет. Лучше давай пообедаем.

Эдик отвел меня в небольшую итальянскую кафешку на первом этаже, выбрал уютный угловой столик и, видя мою растерянность, предложил заказать на свой вкус. А вкус у него оказался отменным: горячая паста с соусом из вяленных помидор, ароматный салат с рукколой, грибами и орешками… Признаться, мне было приятно сделать такой перерыв, вынырнуть ненадолго из бесконечного рабочего аврала ради маленького праздника жизни.

- Пить мы с тобой сегодня не будем, - сказал Эдик, разливая по нашим бокалам гранатовый сок. – Иначе ты сочтешь меня алкоголиком.

- И в мыслях не было… - улыбнулась я. – Я же вижу, откуда идет дурное влияние.

- Ты к нему слишком сурова, - Эдик рассмеялся. – У каждого человека могут быть слабости. И я чувствую, что моя слабость сидит прямо напротив меня…

Конечно, я не воспринимала его ухаживания всерьез. Все же я выросла не в лесу, и хоть у меня не было опыта с мужчинами, я знала, как устроен мир. И догадывалась, что все эти комплименты Эдик успешно отсыпает не только мне, но и всем хорошеньким представительницам женского пола. Но если начистоту, сегодня мне это было нужно. Без Василия Петровича в офисе стало совсем туго: общаться было не с кем, друзей я так и не завела. Периодически со мной перебрасывались парой слов Ваня и Лиза из креативного отдела. А остальные каждым взглядом будто говорили: «Ты можешь сколько угодно наряжаться в костюмы, мы-то знаем, что ты сельская простушка. И знаем, как тебе все это досталось». Я не позволяла сплетням испортить мне настроение, но все же друзей не хватало.

С того дня, как Василия Петровича увезли в больницу, Эдик был первым, кто отнесся ко мне с симпатией. И я была благодарна ему за это. И за обед, и за шутки, и даже за комплименты, пусть я и отлично понимала, что половина из них – чистейшей воды вранье.

Домой я доползла к девяти вечера: как бы Макс ни опасался, работать кто-то должен был. Возвращаться в пустую квартиру не очень хотелось, и я налегла на новый проект, чтобы сдать его досрочно и произвести впечатление на клиентов.

Отперев дверь, я услышала на кухне шум воды. Совсем забыла, что сегодня по графику Маргарита Михайловна должна прийти с уборкой и ревизией холодильника. Я предлагала ей устроить отпуск, пока шеф в больнице. Неужели я сама не справилась бы с готовкой и пылесосом? Но она настаивала, что деньги берет только за труд. Наверное, поэтому она мне сразу понравилась.

- Настенька? - крикнула она и появилась в коридоре, вытирая полотенцем руки. - Тут для тебя сюрприз.

И указала взглядом на тумбочку: там лежал потрясающий, воздушный букет розовой сирени.

- У кого-то появился поклонник, - хитро подмигнула она, и я, опешив, взяла цветы и вытащила карточку:

Весь день думаю только о тебе!

Спасибо за чудесный обед,

твой Эдик

Глава 5

Перспектива стать объектом страсти Эдика меня не прельщала. От слова «совсем». Творческий человек, друг Макса – этого уже было достаточно, чтобы обходить его за километр. Работая под началом Василия Петровича, я и раньше видела Эдика, правда, издалека. Его терпели за умение управляться с объективом, да и только. То он вился вокруг моделей для съемок, то вдруг от этого зрелища кто-то из офисных девочек срывался со слезами в туалет, чтобы потом светиться красным распухшим носом.

С появлением Макса дамские симпатии, конечно, перераспределились. Теперь восторженные взгляды наших незамужних сотрудниц обратились на нового шефа, и Эдику, видимо, стало скучно и обидно. А я… Я подвернулась под руку. Звезды сошлись: ему хотелось позлить друга, поупражняться в собственном обаянии… Ну и просто пьяное чувство вины.

Цветы мне, конечно, понравились, да и пахли они… Боже, мне казалось, что я проснулась в весеннем саду. Но при этом отдавала себе отчет: время не то, человек не тот. В кризисные времена хоть у кого-то должна быть голова на плечах, раз уж Василий Петрович в больнице. От Макса чудес стратегии и планирования ждать не приходится, и если и я брошусь в романтические шашни… Нет, нет и нет.

По правде говоря, всегда было не время. То школа… Помню, я в девятом классе прибежала, восхищенная, домой: мальчик позвал меня в кино. Но папа тут же подсуетился с историями о тех плохих девочках, которые заваливают учебу, экзамены и портят себе жизнь ранними родами и срамными болезнями. Да, уж чего не отнять у моего отца, так это дара рассказчика.

Теперь он был в сотнях километрах от меня. Тяжелое лечение, сиделка, которую мне пришлось нанять с новой зарплаты… Путевка в санаторий, которая съела едва ли не все деньги, и если бы не помощь Василия Петровича, я бы точно оказалась на улице, потому что снимать было бы не на что. И уже теперь я сама должна была сказать: «Спокойно, Настя, личная жизнь подождет».

Жаль, что причина моего молчания в мессенджерах до Эдика упорно не доходило. Он писал снова и снова, и, казалось, отсутствие ответов только раззадоривало его еще сильнее. Я отключила звук уведомлений на его звонки, но не помогло и это: стоило мне на следующий день войди в сияющее фойе башни «Федерация», как откуда-то из-за угла вылетел мой назойливый ухажер. И не один, а в компании очередного букета, который по размерам вполне мог бы сойти за ребенка лет пяти.

- Настенька! – с облегчением выдохнул Эдик. – Я уже думал, что обидел тебя чем-то… Наверное, телефон сломался?

Он понимающее поднял брови, ткнул в меня лазурными гортензиями  и обрушился смачным поцелуем. Спасибо врожденной реакции, я в последний момент совершила маневр – и его губы коснулись щеки. Не успей я… С таким напором он бы всосал по меньшей мере половину меня.

- Вообще-то… нет, - с трудом выдавила я: отец всегда учил меня говорить только правду.

- Но чем же тогда я тебя обидел? – Эдик сделал такую жалостливую рожицу, что мне захотелось налить ему в блюдечко молока.

- Ничем, - я попятилась к лифтам, но фотограф неумолимо напирал следом.

Мне даже стало страшно оказаться с ним в зеркальной кабинке наедине, и я с отчаянием оглядывала фойе в поисках еще хотя бы одного попутчика. Но сегодня удача была не на моей стороне.

Лифт звякнул, и его двери мягко разошлись, будто пикантно намекая на что-то. Я оказалась в западне. Эдик встал настолько близко, что мне пришлось упереться спиной в холодную металлическую стенку. Тридцатый этаж! Мамочки!!!

- Сегодня пообедаем? – он наклонился к моему уху так, что дыхание щекотало шею.

Ладони вспотели от ужаса, и я изо всех сил вцепилась в гортензии. Ведь если постараться, ими тоже можно отбиваться от насильников?

- Эээ… Нет… Я… Слушай… Мне совершенно сейчас не до этого… - лепетала я, а он тем временем по-хозяйски заправил мне за ухо прядь волос.