Охота на невесту - Айл Шарон. Страница 33

– Когда отнесешь этот заказ, подойди, пожалуйста, ко мне.

– Хорошо, я сейчас, – ответила Люси. Минуту спустя она вернулась и села рядом с мужем. Увидев лежавшую перед ним газету, Люси с улыбкой спросила:

– Что, уже прочитал?

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. – Себ ткнул пальцем в рубрику бесплатных советов. – Хочу узнать побольше об этой Пенелопе.

Улыбка исчезла с лица Люси.

– Но зачем тебе?.. Чтобы с позором выгнать ее из города?

Себ с удивлением взглянул на жену:

– А разве она живет не в Чикаго?

– Д-да, конечно, в Чикаго! Это просто… гм… так сказать… фигура речи! Просто так говорится. Я ведь знаю, как ты ненавидишь ее и эту колонку.

– О, ты ошибаешься. На самом деле я вовсе не испытываю к ней ненависти. Все в нашем городе ждут не дождутся, когда смогут прочесть очередную колонку Пенелопы. По-моему, эта дама очень неглупа.

– Ты действительно так думаешь? – Глаза Люси заблестели, а лицо озарила счастливая улыбка – словно солнышко выглянуло из-за туч. – А мне казалось, ты считаешь ее просто болтуньей.

Себ пожал плечами:

– Возможно, так оно и есть. Но это очень умная болтунья. И к тому же с чертовски хорошей деловой хваткой.

Люси молчала. Себу вдруг показалось, что она вот-вот расплачется.

– Что ж, спасибо. Я обязательно передам твою похвалу Пенелопе, – сказала наконец Люси.

– Значит, ты действительно с ней знакома?! – оживился Себ.

От того, что ей приходится лгать Себастьяну, Люси сидела как на иголках. Она отвела взгляд и ответила:

– Видишь ли, я хотела сказать, что Хейзел с ней знакома. Ты же знаешь, я только делаю набор. Хейзел передаст Пенелопе твои лестные отзывы.

– Если я правильно тебя понял, Хейзел – единственная, кто поддерживает связь с Пенелопой?

– Да, верно.

Себастьян ненадолго задумался, потом сказал:

– Тогда мне хотелось бы попросить тебя об одолжении. Ты можешь порыться в письменном столе Хейзел и найти чикагский адрес Пенелопы?

– Но зачем тебе понадобился ее адрес? – удивилась Люси. – Я же сказала: если у тебя есть вопрос к Пенелопе, ты можешь бросить записку в редакционный почтовый ящик.

– У меня нет вопроса к Пенелопе. Джеральд Моузли из «Трибюн» – мой хороший друг. Он хочет связаться с Пенелопой. Я обещал ему в этом помочь.

Так вот в чем дело! Колонка советов понадобилась Моузли для его собственной газеты. Чтобы таким образом нейтрализовать «Уикли» и, возможно, вытеснить ее с рынка. Люси расправила плечи и заявила:

– Можешь передать мистеру Моузли, что Пенелопа пишет исключительно для «Уикли», поэтому ему нет никакого смысла ею интересоваться.

Себастьян прикусил губу и снова задумался. Наконец сказал:

– Я не хотел говорить тебе это, но, видимо, придется. Адрес Пенелопы нужен не кому-нибудь, а мне. Потому что я владею значительной частью акций в «Эмансипейшен трибюн».

Люси чуть не упала со стула.

– Себ, с каких пор?

– Это благодаря мне «Трибюн» издается в городке. Но я – компаньон, не имеющий права голоса. Мне бы хотелось, чтобы никто в городе не знал о моей причастности к этой газете. Поэтому я рассчитываю на твое молчание.

Теперь Люси наконец-то поняла, почему Себ рекламировал «Жемчужные врата» и все свои мероприятия только в «Трибюн», а в «Уикли» – никогда. Она кивнула.

– Да-да, я сохраню твою тайну. Что же касается Пенелопы, то я… гм… подумаю, что можно сделать. Но надеюсь, ты понимаешь, что Хейзел – моя подруга.

– Я прекрасно понимаю, что ты не сможешь ее предать. Поверь мне. Я просто не могу понять, почему Пенелопа не может писать для обоих изданий.

– Видишь ли, не все так просто. Если люди смогут прочесть ее колонку в «Трибюн», они перестанут покупать «Уикли», и тогда, возможно, Хейзел придется закрыть газету.

Себастьян пожал плечами:

– Добро пожаловать в жестокий мир бизнеса, Люси. Иногда случается именно так. Тут уж ничего не поделаешь!

Следующее утро выдалось на редкость жарким, и с каждой минутой жара усиливалась. В связи с празднованием Дня независимости Мэйн-стрит закрыли для въезда конного транспорта, и городские дети могли без боязни бегать по улице. Себастьян внес свой вклад в подготовку праздника – организовал состязания самых быстрых едоков арбузов. А после окончания состязаний – они проводились за длинным столом перед таверной – многие из участников веселья перебрались в таверну, и Люси приступила к своим обычным обязанностям. В конце дня она валилась с ног от усталости – такого количества кружек пива ей еще никогда не приходилось перетаскивать. Выйдя из таверны, чтобы подышать свежим воздухом, она увидела на улице Себастьяна, помогавшего готовить фейерверк. Заметив Люси, он сказал что-то Блэк-Джеку и направился к ней.

– У тебя усталый вид. – Себ убрал локон с ее лба. – Ты останешься, чтобы посмотреть фейерверк?

– Ни за что не пропущу! – воскликнула Люси. – Когда он начнется?

Себастьян посмотрел на небо.

– Уже скоро. Пока не пошел дождь.

Только сейчас Люси обратила внимание, что дует сильный северный ветер и небо затянуто грозовыми облаками. А где-то вдалеке уже были видны зигзаги молний. Люси невольно поежилась, и Себ спросил:

– Ты замерзла?

– Нет, просто не люблю грозу.

– Наверное, в Канзас-Сити грозы бывают часто?

– Да, поэтому я их и не люблю. Чуть что – всегда бежала в подвал и отсиживалась там, пока не закончится гроза.

Когда первая ракета взорвалась в небе, Себ радостно рассмеялся. Чтобы было лучше видно, он отвел Люси в аллею и встал сзади, обнимая ее за плечи. И они вместе любовались фейерверком.

В небе взрывались красные, белые и синие ракеты. А потом одновременно расцвели около двадцати больших ракет. После этого впечатляющего зрелища фейерверк закончился, и Люси, повернувшись к Себастьяну, спросила:

– Уже все?..

– Нет-нет. – Себ взял Люси за руку и повел в сторону гостиницы. – Все только начинается…

Было уже позднее утро, когда Себ осторожно выскользнул из постели, поспешно оделся и спустился вниз. Он вернулся с подносом в руках – на нем стояла чашка кофе, а также лежало печенье с джемом, – однако Люси в комнате не оказалось. Поставив поднос на туалетный столик, Себастьян подошел к двери, соединяющей его номер с комнатой Люси. Немного помедлив, Себ постучался и тут же распахнул дверь.

Люси сидела в халате за письменным столом и просматривала какие-то бумаги. Подняв голову и увидев Себастьяна, она поспешно сунула бумаги в ящик стола.

– Что ты делаешь? – спросил Себ.

– Я, гм… Пишу письмо родителям. Я подумала, что надо написать им о моих делах. То есть о моем скоропалительном браке.

Себ счел это объяснение разумным. Однако у него возникло подозрение, что Люси не до конца с ним откровенна. Вернее, он был почти уверен, что жена занималась чем-то другим – во всяком случае, не писала письмо домой. Но не мог же он открыть ящик и вытащить бумаги, которые Люси прятала от него…

Пожав плечами, Себ направился к двери. У порога обернулся и сказал:

– Я принес тебе кофе и печенье. А после того, как перекусишь, тебе уже нужно будет одеваться. В «Бадье» нас ждут сразу после двенадцати.

Люси хотелось одеться понаряднее, и она выбрала свою любимую блузку – с большими треугольными рукавами и высоким воротничком, отороченным кружевами. Юбку-колокол на подоле венчала оборка. При движении юбка шуршала, и это казалось Люси необыкновенно женственным и соблазнительным. Образ завершал последний штрих – новая шляпка Люси, шляпка с черными полями, украшенная розовой ленточкой с большим бантом и с вытканными на нем белыми цветами.

Переступив порог «Бадьи», Люси тотчас же поняла, что напрасно так нарядилась, – в этом заведении более уместным было бы ее старенькое дорожное платье. На полу в таверне не было даже деревянного настила – только земля под ногами. Над всеми столами плавали облака табачного дыма, а стены были увешаны плакатами, рекламирующими всевозможные торговые марки виски и пива, и изображениями мускулистых боксеров. На стене же за стойкой красовалась картинка – приплясывающая полуголая девица.