Дело о смертоносной игрушке - Гарднер Эрл Стенли. Страница 34

– Я имею в виду то самое место, где он и лежал.

– Если вы говорите о тысячной доле дюйма, то подобное невозможно. Но если действовать достаточно аккуратно, то вполне возможно положить его так, что для любой экспертизы это окажется то самое положение, из которого его брали.

Мейсон подошел к свидетельской ложе и обратился к Редфилду:

– Я вручаю вам пустую гильзу. Сравните ее, пожалуйста, с гильзой, ранее представленной в качестве доказательства. Исследуйте на ней все метки, которые оставляет оружие при выстреле и выбросе гильзы. Я хотел бы узнать, правда ли, что обе гильзы вылетели из оружия, приобщенного к делу в качестве доказательства.

Редфилд взял в руки пустую гильзу, которую ему протянул Мейсон, достал из кармана увеличительное стекло и внимательно ее рассмотрел.

– В данную минуту, мистер Мейсон, я не могу с уверенностью утверждать, что она выпущена из того же пистолета. Однако, судя по внешним характеристикам, подобное допущение очень вероятно. Для того чтобы дать точный ответ, мне необходимо более тщательно изучить все метки, оставленные на гильзах оружием, причем это исследование желательно проводить в лаборатории, а не в свидетельской ложе.

– Сколько времени это займет?

– Около двух часов.

– Я предлагаю вам сделать это, а также особым образом маркировать обе гильзы, чтобы впоследствии не составило труда их различить.

– Минутку! – перебил Маршалл. – Я не понимаю, к чему клонит адвокат защиты, но все его разговоры – это бесцельное хождение кругами. Для настоящего дела не имеет никакого значения, откуда взялась вторая пустая гильза. Повторяю: она не имеет к делу никакого отношения, приобщение ее к материалам дела в качестве вещественного доказательства недопустимо. Давно стало общеизвестным фактом, что в делах такого рода адвокат защиты любит, проводя перекрестный допрос, путать пули, подставлять экспертам другое оружие и вообще всяческим образом запутывать рассматриваемый вопрос.

– Вы хотите сказать, что я подменяю доказательства? – резко спросил Мейсон.

– Я хочу сказать, что вы их запутываете.

– Достаточно! – перебил судья Кент. – Я не собираюсь выслушивать перебранку между защитником и представителем прокурора. Протест отклоняется. Вопрос остается, а эксперт проведет необходимые эксперименты с гильзой, представленной ему мистером Перри Мейсоном. Более того, раз подобный вопрос поставлен, суд пользуется возможностью заявить, что вопросы такого рода законны, независимо от того, откуда появилась представленная адвокатом гильза. Это попытка перекрестного допроса свидетеля путем проверки его квалификации как эксперта. Если свидетель заявляет, что первая гильза вылетела из данного пистолета, то, несомненно, защита имеет право предложить ему вторую гильзу и поинтересоваться, из какого оружия вылетела она.

Суд согласен с мистером Мейсоном, что на процессе, где решается вопрос жизни и свободы гражданина, адвокату, представляющему обвиняемого, должны быть предоставлены все возможности для перекрестного допроса. Закон никак не ограничивает перекрестный допрос традиционным составом вопросов. Если адвокат защиты обладает достаточной изобретательностью и сообразительностью, чтобы представить факты, хотя бы косвенно относящиеся к делу, ему необходимо предоставить эту возможность, даже если задаваемые им вопросы являются нетрадиционными.

Суд также желает заявить, что мы уже неоднократно слышали критику несколько нетрадиционных методов ведения перекрестного допроса Перри Мейсоном. Обычно с подобной критикой выступают представители окружной прокуратуры.

Что касается настоящего суда, то мы считаем основной задачей перекрестного допроса проверку памяти, навыков и точности заявлений свидетеля. Любой метод, независимо от своей нетрадиционности и драматичности, разрешается в этом зале, если он приводит к решению поставленной задачи. Лучше использовать нетрадиционные и драматические методы, чем осудить невинного человека.

Поскольку в зале отсутствуют присяжные и все вопросы оставляются на рассмотрение суда, то мы заявляем, что сами хотели бы прояснить этот момент. Какие разумные причины могут заставить убийцу вернуть использованное оружие туда, где его, несомненно, обнаружат и свяжут с ним, и зачем предварительно портить ствол, чтобы затруднить идентификацию этого оружия?

– Я могу ответить? – обратился Маршалл к судье Кенту.

– Попытайтесь, – предложил судья.

– Ответ очень прост. Возможно, первоначально обвиняемая и не собиралась совершать убийство, но, отправляясь на встречу с Мервином Селкирком, она запаслась пистолетом. Мы не знаем, что произошло во время встречи, – об этом нам может сообщить только сама обвиняемая, если она пожелает занять место дачи показаний. Но ясно, что она нажала на спусковой крючок этого пистолета, в результате чего вылетела пуля, послужившая причиной смерти Мервина Селкирка. Затем обвиняемая вернулась в комнату, где спала, и поскольку она не знала, что оружие можно идентифицировать и по микроскопическим следам на гильзах, то решила, что надежно заметет следы, если испортит ствол пистолета. Она думала, что после этого никто не сможет определить, из этого ли пистолета вылетела пуля, послужившая причиной смерти.

– А затем оставила пистолет у себя под подушкой? – спросил судья Кент.

– Да, ваша честь. Она сделала именно это. Так показывают доказательства.

Судья Кент покачал головой, выражая недоверие.

– Она поступила именно так, – упорствовал Маршалл, – что мы докажем в скором времени. Дело в том, что с вечера оружие было оставлено на столике в холле. При обычных обстоятельствах его вернули бы в ящик комода в спальне с окнами на улицу, где он обычно хранился. Однако в ту ночь в комнате спала обвиняемая, поэтому пистолет остался в холле. Ночью обвиняемая вышла из отведенной ей комнаты и на цыпочках отправилась вниз по лестнице. Разумно предположить, что Мервин Селкирк или заранее договорился с ней о встрече, или нашел какой-то способ связаться с обвиняемой. Она спустилась вниз, заметила пистолет и решила прихватить его с собой. Во время встречи она сделала из него выстрел. Когда она вернулась обратно, оружие находилось у нее. Она прошла к себе в комнату, чтобы решить, что делать дальше. Поскольку она боялась, что специалисты по баллистике смогут определить, из какого оружия выпущена пуля, послужившая причиной смерти, она испортила ствол.

– А затем для удобства полиции сунула пистолет под подушку? – скептически заметил судья Кент.

– Да, ваша честь. Она боялась, что на пистолете остались следы пальцев. Поэтому она решила, что безопаснее заявить, что она принесла пистолет из холла к себе в комнату. Она не представляла, что эксперты в состоянии определить, что ствол испортили после того, как из пистолета была выпущена последняя пуля.

Судья Кент обдумал слова представителя прокуратуры и сухо произнес:

– Насколько я понял, у вас есть дополнительные доказательства, которые вы намерены представить и которые, как вы надеетесь, подкрепят ваши утверждения?

– Да, ваша честь.

– Прекрасно. Суд в данный момент не принимает никаких решений. Однако мы хотели бы заявить, что считаем предложенную теорию искусственной и странной.

– Пусть суд не забывает об отпечатке пальца обвиняемой на станке, обнаруженном на месте преступления, – раздраженно сказал Маршалл.

– Суд не забудет ни одно из доказательств, – ответил судья Кент. – Мы рассмотрим все, что вы посчитаете нужным представить. Насколько я понял, вы еще не закончили опрос свидетелей и не готовы выступить с прениями?

– Нет, ваша честь.

– Тогда продолжайте представлять доказательства. А суд просит свидетеля Редфилда проверить гильзу, переданную ему мистером Мейсоном. Насколько я понимаю, мистер Мейсон, у вас есть особые причины для подобного предложения, и эта конкретная гильза имеет значение для вашей картины того, что произошло?

– Да, ваша честь.

– Прекрасно. Свидетель Редфилд, проведите, пожалуйста, необходимые тесты и возвращайтесь в зал суда с отчетом во второй половине дня, – велел судья Кент.