Семь горных воронов - Алхимова Ванда. Страница 16

На лице альбиноса в этот момент отображалось крайнее страдание. Ногти до крови впились в ладони, хотя внешне третий брат старался сохранять спокойствие. Но тут и он не выдержал.

— Мой лорд, — обратился Белый к Эннобару сквозь крики принцессы. — Вы же понимаете, что это всего лишь детский каприз, причуда маленькой девочки. Не стоит ругать ее за такой необдуманный поступок.

Миледи Воронов метнула в него такой взгляд, от которого у альбиноса легко могли бы вспыхнуть волосы. Эннобар не ответил, а Нонне наконец удалось вытащить бьющуюся в истерике принцессу за дверь.

Эннобар провел трясущейся рукой по лбу и прошелся по покоям.

— Можете все убираться вон, — бросила миледи сыновьям. — Кроме тебя и тебя.

Старший Ворон молча кивнул, Белый просто остался на месте. Все остальные потянулись к выходу. Проходя мимо альбиноса, Гордый прошипел:

— Я с удовольствием влепил бы тебе оплеуху, но ты и этого недостоин.

Белый дернулся всем телом, словно от удара, но губы его остались сомкнутыми.

— Вот поэтому никогда нельзя доверять выбор Небесам: они могут выбрать так, как совершенно не годится для земли, — сдерживая злорадство, сказала миледи посеревшему Эннобару.

— И что теперь? — глухо спросил король.

— Мы сейчас заключим брачный договор, в который впишем имя Лорны и титул лорда Ворона, оставив пустое место перед ним, — решительно заявила миледи. — А имя жениха внесем уже после войны. Мало ли что может случиться. Но, во всяком случае, у нас всегда будет выбор, и всегда под рукой окажется нужный Ворон.

Эннобар посмотрел на нее, а потом медленно кивнул, соглашаясь. Старший Ворон составил договор, и все трое поставили под ним свои подписи. Хранитель Печати достал принесенную тяжелую золотую печать с портретом и гербом короля и приложил к договору.

— Дело сделано. — Миледи знаком показала, чтобы Старший убрал договор. — Разрешите вас оставить. А ты иди за мной.

Белый Ворон послушно отправился следом за матерью. Снаружи к ним присоединился Ройле. Миледи не проронила ни слова до самых своих покоев. Внутри она резко обернулась к сыну и выпалила:

— Небеса покарали меня дважды: в день, когда меня выдали замуж, и в день, когда я извергла из своего живота тебя. Сегодня они чуть не посмеялись надо мной в третий раз, но этого я больше не допущу. Ты сегодня же должен уехать из дворца и вернуться в Твердыню Воронов.

— Да, миледи, — поклонился альбинос, глядя в пол.

— Возьми у Каэрвена двадцать золотых на дорогу и воинов для сопровождения, — велела мать. — И оставайся в замке до моего возвращения: полновластным лордом и законным хозяином. Лето на исходе, пора горячая, нужна хозяйская рука, да и мне требуется свой человек на Вороньем престоле, если война вдруг застигнет меня в столице. Ты все понял?

— Да, миледи, — снова поклонился Белый сын.

Миледи какое-то время сверлила его взглядом, а потом кивнула:

— Иди.

Белый Ворон послушно повернулся и вышел из покоев. Сначала он прошел к себе, сел в кресло и обвел пустым взглядом привычную обстановку. Третий брат прожил здесь десять лет, оброс вещами, книгами, мебелью, и вот сейчас надо за несколько часов отобрать самое важное, а остальное бросить. Уйти, покинув привычный дом, уклад, круг знакомств, пусть узкий, но милый сердцу.

Белый Ворон поднялся и походил туда-сюда по комнате. Все ценное и нужное взять не получится, это очевидно. Тогда альбинос открыл шкаф и попытался сообразить, какой одеждой следует запастись в дорогу.

Платье для парадных приемов и официальных визитов он убрал обратно в шкаф. Взял запасной плотный плащ, кожаный, длинный, с подбивкой из волчьего меха. Отобрал три комплекта ежедневной одежды, в которой ходил на вызовы. В один облачился, еще два убрал в сумку.

Долго перебирал пузырьки и флаконы с настойками и препаратами. Решил взять с собой самые редкие и дорогие. В мешочек увязал несколько безделушек — кольцо, подаренное одним вельможей за оказанные услуги: яркий янтарь в серебряной оправе; расшитый мелким жемчугом и крошечными рубинами пояс; тяжелый золотой браслет, старинный, с вычурными узорами. Вещь приглянулась ему в лавке собирателя древностей, и продавец с острым взглядом уверял, что это не только украшение, но и сильный оберег.

В тот же мешок с одеждой Белый Ворон запихнул пару сапог и две пары ботинок. Одни для зимней непогоды, на меху, на толстой подошве и с высоким каблуком, вторые более простые — мягкие, прошнурованные, из неказистой бычьей кожи. В итоге, как альбинос ни старался, скарба собралось порядочно, и он с трудом смог поднять мешок. А ведь оставались еще книги!

Белый Ворон в бессилии остановился перед шкафом. Библиотека с пособиями по медицине, научными трактатами и редкими фолиантами была его гордостью. Ровно двадцать шесть книг: он собирал их десятилетие, тратя почти все свои деньги. И сейчас с ними предстояло расстаться…

Альбинос долго гладил слегка дрожавшими пальцами корешки, шептал названия. «Строение человеческого тела и назначение четырех основных жидкостей, а также их взаимодействие друг с другом и с небесными телами» — легендарный труд астролога, анатома и чародея Лугнарада, жившего почти триста лет назад, по которому сегодня учились медицине во всех основных академиях материка. Книга известная, Белый Ворон знал ее почти наизусть.

Альбинос встряхнулся и решительно достал все книги из шкафа. Сложил в сундук и тщательно запер. Сундук могут доставить следом за ним. В сумку он убрал только самую редкую и бесценную книгу из библиотеки, Speculum essentias, древний труд анонимного автора, в котором рассматривались яды и их действие, а также сложные и спорные методы лечения травами. Каждую страницу книги приходилось расшифровывать, потому что язык был архаичен, полон иносказаний и эпитетов, а сами рецепты — очень своеобразными. Белый Ворон лишь два раза осмелился применить вычитанные оттуда методы, один раз на себе, второй — в безнадежном случае, и результат превзошел все ожидания.

Засунув драгоценную книгу в суму, которая надевалась на тело под сюркотт, Белый Ворон запихал туда же мелкие предметы обихода вроде расчески, зубной щетки, платков и прочего, собрался с духом, взвалил на себя сумку и мешок и пошел в покои, где расположился Каэрвен.

— Да, да. — Оказалось, начальник стражи Воронов его уже ждал. — Жаль, конечно, что вам приходится отбывать столь поспешно, но я выделю вам десять человек сопровождающих. И вот еще двести золотых, триста серебряных и пятьсот медяков на путевые расходы.

— Так много? — поразился Белый Ворон.

— Распоряжение миледи, — развел руками Каэрвен.

— Но это бессмысленно, — возразил альбинос. — Зачем столько охраны одинокому путнику? Или это охрана, которая не позволит мне сбежать?

— Небеса всеблагие, — обиделся Каэрвен. — Миледи ничего такого не говорила.

— Но могла подразумевать, — пытливо посмотрел на него Белый Ворон.

— Она просто беспокоится о вашей безопасности, на дорогах нынче неспокойно, — возразил Каэрвен. — Но я бы, честно, тоже дал вам одного из парней. Не хочется гонять ребят туда-сюда, они еще от перехода не отошли. Да и потом, вы уже к вечеру седьмого дня будете в Серых горах, вас встретят. Чего миледи так переживает, понять не могу.

— Ты можешь сказать ей, что я отказался от охраны, — предложил Белый Ворон.

— Нарушить распоряжение? — испугался Каэрвен. — А то вы ее не знаете: миледи меня на куски растерзает.

— А ты вали все на меня, — улыбнулся альбинос. — Сам подумай — зачем мне столько людей и денег? Я возьму десять золотых, двести серебряных и триста медных. Хватит за глаза.

— Звучит очень разумно, — заколебался Каэрвен. — Тем более что вы поедете по Большому тракту, там встречаются конные патрули Черных гвардейцев, да и ночевать в тавернах будете… А расходы лишние сейчас ни к чему. Ну, на ваш страх и риск. Так и скажу миледи — мол, уперлись и отказались наотрез.

— Да, так и скажешь, — кивнул Белый Ворон, почувствовав странное облегчение. — Я оставил в своих покоях сундук с книгами, очень прошу, проследи, чтобы его прислали вслед за мной в Твердыню, когда поедете обратно.