Синий цвет надежды (СИ) - Корнилова Веда. Страница 105

Ох, Ярли, как я тебя понимаю! Я бы тоже не поверила никакому провидцу, даже самому знаменитому, если бы несколько месяцев назад он предсказал, что я стану беглой рабыней, у которой к тому же окажутся авантюрные наклонности... Вновь подумала о том, что не представляю, как буду объяснять тете Фелисии свое нынешнее поведение, и то, на что я вынуждена была пойти, чтоб выжить! Я поставлю тетушку в весьма непростое положение, когда расскажу ей обо всем, что со мной произошло, а скрывать от нее ничего не стоит... Даже думать об этом не хочется, ведь для тети Фелисии едва ли не на первом месте находится благородное имя семьи и незапятнанные герб и титул. А еще я хорошо знаю нашу аристократическую среду: там снисходительно посмотрят на неравный брак, тем более, что он очень скоро будет расторгнут – дескать, случается и такое, кто из нас по молодости не ошибался?!, а вот мое пребывание в рабстве и все остальное... Если об этом станет известно, то передо мной закроют двери едва ли не все знатные семейства нашей страны, причем подобное отношение может распроститься и на моих родных, причем в первую очередь это касается детей тети Фелисии, то есть моих кузенов... Нет, об этом пока что думать не стоит, тем более что до дома мне добираться еще ой как долго!

Тем временем Ярли продолжала:

– А уж после того, как вы наказали моих обидчиков... Я рада, что сумела хоть немного отомстить им. Единственное, о чем я жалею – так это о том, что не смогла побывать на могилах моего отца, и моей девочки. Беда в том, что я даже не знаю, где они находятся: тетка решила сберечь деньги, и их похоронили в общей яме, там, где закапывают безродных и бродяг. Вернее, это даже не ямы, а просто длинные и глубокие рвы за городом, так что точное место, где похоронен каждый из двух моих родных людей, я вряд ли сумею найти. Что касается моей матери и брата, то они умерли в другом городе, от оспы, а всех, кто умер во время этого мора, тоже хоронили в общей яме.

– Но почему твоего отца, и твою дочку тоже захоронили в общей могиле?

– Просто тетке оба этих так называемых погребения обошлись всего в две медных монеты – она сказала, что мертвым все равно, им уже ничего не требуется, а ей деньги нужны на другое. Я, конечно, пыталась что-то сказать, но меня никто не слушал...

Судя по всему, после того, как мы отправились в путь на лодке, наша девушка немного захандрила. В чем я ее могу понять – как бы она не храбрилась, но понимает, что навсегда покидает свою страну. Надо попытаться переключить ее внимание на что-то другое.

– Ярли, я вижу, что ты не отрываешь взгляд от воды...

– Да, госпожа... – вздохнула девушка. – Я никогда раньше не отдалялась на лодке так далеко от берега. Мне просто немного страшно – вокруг так много воды, а я не умею плавать...

Вообще-то из меня тоже пловец никудышный, вернее, ровным счетом никакой, и если окажусь за бортом, то смогу только барахтаться на месте – и более ничего.

– Ну, я тоже, знаешь ли, могу только бултыхаться, так что, в случае чего, у нас одна надежда – на мужчин...

Посмотрела на Винсента и Дорена. Оба сидят на корме, то и дело поглядывают назад. Лично я ничего подозрительного не замечаю – синее небо с облаками, крики чаек, небольшие волны за бортом, кое-где находятся лодки рыбаков, на горизонте виден парусник... Наша лодка идет на достаточно большом расстоянии от берега, так что нас оттуда не рассмотреть при всем желании. Кажется, можно отдохнуть, но я замечаю, что Винсента что-то всерьез беспокоит, хотя он ничего не говорит. Что ж, подождем, возможно, все его сомнения вскоре развеются, словно дым.

Вяленая рыба, которую взял в дорогу рыбак, оказалась очень даже неплохой, и этого мнения придерживались все. Правда, Винсент велел каждому из нас съесть только по одной рыбке – она была солоновата, а вот воды в бочонке, как выяснилось, находилось не так и много, немногим более половины. Винсент был прав: если бы мы от души наелись этой соленой рыбы, то пили бы воду, не переставая.

– Что ж ты, господин хороший, водой в дорогу не запасся?.. – поинтересовался Винсент. – Вроде те, кто уходят в море, об этом всегда помнят.

– Забыл... – коротко ответил рыбак. – Но дальше есть место, где можно запастись питьевой водой. Через пять-шесть часов можно подойти к берегу – там ручей в море впадает, можно воды набрать.

– Посмотрим... – уклонился от ответа Винсент. – Ты лучше ход у лодки не сбрасывай.

– Да я и не думал!

– Ну-ну...

Шел час за часом, лодка покачивалась на волнах, было жарко, и мои глаза поневоле стали закрываться. Мы не спали сегодняшнюю ночь, да и вчерашнюю, можно сказать, дремали вполглаза, и потому я почти что клевала носом, хотя понимала, что делать этого не стоит. Вот и Ярли, сидящая рядом, уснула, привалившись к моему плечу. Однако стоило мне услышать слова Винсента, как сонная дурь пропала, будто ее и не было.

– А я говорю, перестань уменьшать ход лодки!.. – ого, какой у него жесткий тон!

– Господин, да с чего вы взяли... – начал, было, оправдываться рыбак, но Винсент его перебил.

– Да потому что я не слепой, и вижу, что лодка идет не прямо, а зигзагами. А еще за нами следуют две лодки, вернее, не следуют, а вовсю приближаются, вернее, догоняют нас, тем более, что ты делаешь все, чтоб идти как можно медленней.

– Какие еще лодки?

– Это тебе лучше знать, к кому ты отправил своего парнишку – я еще у вашего дома заметил, как ты ему знак подал, только говорить ничего не стал.

Я бросила взгляд за корму – верно, вдали виднелись две лодки, причем они шли довольно близко друг к другу. Да, хорошо, что Винсент, в отличие от нас, не спал, а не то приблизились бы к нам эти лодки, и вряд ли мы бы смогли долго сопротивляться.

Хм, а ведь этому человеку мы сразу не понравились. Интересно, отчего это мы вызвали у него такую неприязнь? Пожалуй, всему этому есть только одно объяснение – тот посредник, что покупал улов у рыбаков, наверняка сказал им, что ловят опасных бандитов, и даже наши приметы мог перечислить. Ну, если дело обстоит таким образом, то, значит, к нашим поискам привлекли всех, кого только можно. Пожалуй, можно считать великим счастьем, что нам удалось живыми уйти из города.

– Господин, не знаю, о чем вы говорите... – продолжал гнуть свое рыбак, хотя было ясно, что слова Винсента его здорово напугали.

– Значит так, слушай меня внимательно, второй раз говорить не буду... – вступил в разговор Дорен, который до этого помалкивал. – У твоей лодки хороший ход, и потому сделай все, чтоб мы оторвались от преследователей. Сразу предупреждаю: если ты не сумеешь оторваться, и они к нам приблизятся, то первое, что я сделаю – тебе горло перехвачу, и за борт отправлю. Ты это заслужил. Или ты, голубь, рассчитывал, что мы ничего не заметим, покорно руки поднимем и сдадимся, а ты останешься довольным и невредимым? Должен тебя разочаровать: нам терять нечего – одним убитым больше, одним меньше – без разницы, а вот тебе, как я думаю, не очень-то хочется на дно, рыбу кормить. Ну, а мы, если будет на это благоволение Светлых Небес, с парусом на твоей лодке уж как-нибудь справимся.

– Да вы чего...

– И вот еще что... – продолжил Винсент. – Хватит идти вдоль береговой линии, отправляйся в море. Надо стряхнуть погоню с хвоста.

– Зачем в море?.. – струхнул рыбак. – Опасно, да и погода портится...

А ведь и верно – поднимается ветер, серые облака затягивают небо, волны стали выше... Неужели, и верно, будет шторм? Ну как все это не ко времени...

– Если б ты за нами погоню не послал, то все могло быть иначе... – отрезал Винсент. – А сейчас делай, что тебе приказывают.

– Говорю же – погода портится... – осипшим голосом повторил мужчина. – Как бы шторма не было, а если мы в это время окажемся в открытом море...

– Вот как?.. – Винсент достал нож с длинным лезвием – его он прихватил, когда мы еще находились в комнате Фаттаха на постоялом дворе. Тогда Винсент забрал у турега два ножа, и один из них отдал брату. Сейчас Дорен, уловив чуть заметный кивок Винсента, вытащил свой нож с хищно изогнутым лезвием, вид которого мог напугать едва ли не каждого обывателя. – Кстати, должен тебе сказать, что у наших дам тоже имеются ножи, и если ты по-прежнему будешь упрямиться, то я не вижу смысла в дальнейших переговорах. И запомни: ты останешься жив только в том случае, если мы сумеем уйти от погони, которую, кстати говоря, именно ты и организовал...