Князь Благовещенский (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 9

Названия улиц тоже отличались. Содержащие топонимы названия сохранились, разве что перекочевали немного: Амурской улицей называлась та, что шла следующей от набережной Амура — в моем мире — улица Ленина, а Зейская располагалась не параллельно ей, а перпендикулярно, очерчивая берег Зеи. Что, если подумать, было довольно логично — Амурская по Амуру, Зейская по Зее. Но непривычно.

А вот вместо улицы 50-летия Октября — центрального и вечно перегруженного транспортом проспекта, имелась улица Большая. Была она и правда широченной — по четыре полосы в каждую сторону против двух у меня дома — и смотрелась презентабельнее. Как и в моем Благовещенске, вдоль этой улицы располагались основные казенные учреждения. Прокатив мимо которых, мы выехали к резиденции князя.

Кстати, еще одно отличие, которое бросилось в глаза. В городе, по крайней мере, вдоль центральных улиц, было оборудовано множество парковок. И, соответственно, не было забитых машинами крайних правых полос. Вроде бы мелочь, а о власти в городе, тьфу, княжестве, эта деталь сказала мне много — за порядком здесь следили не только на словах.

#

— Доклад от Федора Георгиевича я уже получил. — встретил меня князь, коротавший время в компании со "Шварценеггером". — Так что давай твои впечатления. И детали.

Как я уже понял, обер-секретарь здесь с пресс-секретарем ничего общего не имел. У нас это "говорящая голова" плюс некий информационный поверенный князя... да чтоб меня! Губернатора! Должность моего двойника больше походила на первого заместителя по общим вопросам. Планирование, анализ и, с учетом скидок на реалии, боевые операции. Блеск, да? Звучит не так страшно, если облечь все в казенные чиновничьи формулировки, но совершенно не помогает подобрать ответ на поставленные передо мной вопросы.

Князь знает, что нападающих было шестеро. Знает, что сначала машину пытались подорвать огненным сгустком, а затем пошли врукопашную. Знает, что все нападавшие мертвы. Тут я ему ничего нового не скажу, а проколоться могу, не зная местных терминов. А вот чего он не знает, так этого нашего разговора с маньчжурским послом. Кто б ему рассказал? Значит, с него и пойдем.

— В нашей беседе посол Лин И говорил, что неофициально возлагает ответственность за убийство Чжень Ю на триаду. Точнее сказать, он считает триаду исполнителями совершенного преступления, а заказчиками называет Империю Мин. В то же самое время, Лин И подчеркнул, что официальная позиция Золотого дворца будет направлена на предъявление обвинений Благовещенскому княжеству, а не истинным виновникам.

И князь, и Шварценеггер смотрели на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Сперва я решил, что такую реакцию вызвали сообщенные мною факты, но когда Николай Олегович открыл рот, понял, что ошибся.

— Ты чего казенщиной сыпешь? Не журналистам интервью даешь.

Прокол. Дело даже не в самом факте использования обтекаемых чиновничьих оборотов, а в том где и когда я их использовал. Видимо, на совещаниях у князя приветствовалась более простая манера общения. Ладно, это довольно легко поправить.

— Контузило, видать. — смущенно хохотнул я. Князь шутки не принял и вгляделся в меня пристальнее.

— Сраным пульсаром?

То же самое явно хотел произнести и князь, но Шварценеггер его опередил. Менее дипломатично, но емко — не отнять. Николай Олегович укоризненно глянул на воеводу или кто он там по должности, после чего вернул внимание мне.

— Я тоже удивлен, Игорь. — произнес он. — Ты с утра сам не свой.

"Знал бы ты насколько!"

— И Мишико еще отчитался, что ты косоглазых хотел живыми взять. Будто не знал, что смысла в этом никакого нет.

Молчать. Молчать! И держать лицо! Намек на улыбку, серьезный взгляд, расслабленная поза. Начнешь оправдываться — только хуже сделаешь. А так князь, глядишь выговориться, и можно будет свои карты разыгрывать.

— А еще только силу только в защиту использовал. — влез здоровяк.

Замолчали оба. Смотрели на меня выжидательно, но, слава богу, без угрозы. Только с легким оттенком недоумения. Мол, что же ты, братец! Ждали, в общем, моей реакции.

"Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу!" — всплыла из памяти фраза бородатого анекдота. Интересно, а в этом мире был разведчик Исаев? И владел ли он магией?

— И вы, судари мои, на основании банального отравления решили заподозрить меня в сговоре с триадой?

Я же тут почти равный, да? Вот и будем себя так вести! Борзо.

Шварценеггер хохотнул. Глаза князя потеплели, но ответная речь прозвучала строго.

— Все-таки пил?

Двойник-то мой, похоже, алкоголик еще тот! Сколько раз мне это подозрение уже князь озвучил? Три? Четыре раза?

— Мне казалось, что мы договорились, Игорь. Ты обещал, что капли в рот не возьмешь после Хабаровска! На кресте клялся!

Ого! Ну точно алкаш! Странно, по телу и не скажешь. Спортивный, подтянутый. Ни одышки, ни характерной слабости. Я-то знаю, любил на стакан присесть. Элитные коньяки, вискарик... Но все же не до такой степени, чтобы мне губернатор на это пенял.

— Я не пил, Николай Олегович! — отрезал я. — Просто съел что-то несвежее, вот и все. С утра от всего воротит и соображаю туго.

— Я раз вот капустой траванулся квашеной! — явно в мою поддержку высказал мысль воевода. — Два дня пластом, а потом еще неделю, как не в своем теле! Никогда такого, главное, не было...

— Михайло Генрихович! Давай вот только без твоих историй! — сморщился князь. — И оставим тему. Значит, Лин И считает, что минцы нас руками триады хотят с маньчжурами поссорить? Что ж, звучит логично. Шестьдесят процентов всего торгового трафика в Империю идет через Маньчжурию, так что не удивительно. Но почему сейчас— то?

Я пожал плечами, используя принятую отговорку об отравлении.

— Так ведь мост же, княже!

Синхронно мы с князем повернулись к Шварценеггеру. Только я с недоумением в глазах — какой еще мост? — а мой шеф — со вспыхнувшим азартом.

— Точно! Ну точно! Сходится все! Сколько там до конца стройки осталось? Мы же в графике?

Вопрос был адресован мне. Скорее всего, мне. Ну не спрашивают обычно силовиков о степени готовности строящихся объектов. Но я применил хорошо развитое умение переводить внимание с себя на соседа, без которого любому чиновнику жить можно, но сложно. Встретил взгляд князя, кивнул со значением, мол, вопрос понятен, ответ очевиден, а значит — не нуждается в его озвучивании. После чего вперил глаза в лицо Михайло Генриховича и со значением вскинул брови.

Здоровяк, как загипнотизированный тоже кивнул, и сделал то, что от него требовалось. А именно ответил вместо меня:

— В графике. Через два месяца сдача вроде.

— Вот! Вот! — князь треснул по столешнице кулаком. — Вот что мы проморгали!

— Да почему проморгали-то? — что еще за мост, из-за которого такой сыр-бор?

— А потому, драгоценный мой племянник, учти ты в прогнозе активность минцев применительно к строительству моста через Амур, у нас бы не случился труп маньчжурского посла и сегодняшней пальбы на набережной!

Мост через Амур? Племянник? Да вашу же мать, товарищи бояре! Может, хватит меня каждые полчаса ошарашивать? Нервные клетки не восстанавливаются, между прочим, а я их за половину сегодняшнего дня угробил столько, сколько за предыдущие тридцать лет жизни не смог!

— С позиции настоящего времени очень легко судить о прошлом. — я все же сумел сохранить лицо и даже выдал какую-то подходящую фразу из цитатника.

— Ты мне еще Сунь Цзы процитируй! — рявкнул князь. По тому, как сжался шкафообразный воевода, я сделал вывод, что у Николая Олеговича наступил некий предел терпимости и сейчас он начнет карать невиновных и награждать виноватых. Если сейчас еще что-нибудь ему под горячую руку не ляпнуть. Нужно было что-то делать, причем срочно. Господская немилость — штука паршивая, а если еще учесть, что здешняя элита, скорее всего, поголовно маги, то ну его нафиг такую немилость!