Магнолии (СИ) - Шацкая Олеса. Страница 2

- То, что надо!

То, что надо, для ответственной защиты, а не для вечерних прогулок ради отдыха. Что-то тут не вязалось: зачем наряжаться, если не для чьих-то глаз, а подходящих поблизости никогда не водилось… Может, позвонить в полицию?

И что я им скажу? Кажется, ночью я совершила страшное преступление: напилась и потеряла нижнее белье, помогите? Отлично. Можешь сразу написать на лбу «Простигосподи».

- Ням-ням-ням! – опять занудил телефон, наверняка с легкой подачи Марго.

Телефон!!! Как я сразу об этом не подумала?

- Сейчас пришлю. – Я сбросила вызов, не дожидаясь, пока она снова упрекнет меня в безответственности, и зашарила в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Звонок, смс, чат. Вот оно – холодея, и на этот раз без всякой помощи льда, подумала я.

SuperНика: мы в баре, дуй сюда немедленно

SuperНика: здесь он. и он спрашивал, где моя маленькая симпатичная подружка

SuperНика: ты же в курсе, что это о тебе?

- Нет. Нет! – прошептала я, не в силах оторваться от коротких, но вполне однозначных фраз, выкладывающихся перед моим носом дорожкой к покрытой беспамятством тайне.

- Да. Да! – наверняка завопила вчерашняя Саша.

Саша, которой до жути хотелось, чтобы однажды он заметил если не ее красивые глаза или длинные ноги, которые на самом деле совсем не длинные, то хотя бы ее отсутствие рядом с яркой болтушкой Никой. Это могло все объяснить: платье, каблуки, желание выбраться из душной комнаты и перетряхнуть заплесневевшие мысли. Наверняка это все от усталости, попыталась я себя убедить. Старайся другие хоть в половину от моих усилий, и я бы все взвесила тщательней: какой бар, когда на носу важнейшая защита важнейшей групповой работы?

Но Ника сказала:

- Он сегодня один.

И я побежала, как собачка, перед которой вместо привычной бурды выставили тарелку с долгожданными костями.

Но как можно было напиться до такой степени, чтобы не помнить даже малейшего намека на его улыбку? Я откинулась на спину, раскидывая руки в стороны. Если бы только воспоминания открывались и прятались по желанию: оп – и нецелованная зубрила отправляется прямиком в бессознательную помойку, оп – новая, раскрепощенная и веселая Саша занимает место, как двойник, сработанный с большим качеством, чем оригинал.  Почему, впервые в жизни услышав, что кто-то поинтересовался не моей способностью пахать за троих, наутро я не помню ничего, кроме того факта, что мои трусы остались где-то между этой комнатой и каким-то неизвестным баром?

Не глядя стукнув кулаком, я внезапно отыскала ноутбук. Он прятался под сваленной в кучу одеждой, которую я, видимо, вчера отправила на выброс, решив, что новой мне больше не нужны удобные, безразмерные тряпки. В мире, где обо мне спрашивал парень моей мечты, отныне должны были поселиться вещи гораздо более женственные, например…

Что за… Даже не открывая, было ясно, что ноутбук больше не исполнит свой знаменитый проигрыш, и сотни файлов – суть моей двухлетней учебы в университете – скорее всего безвозвратно канули в небытие. Итоговая работа!!! Я писала ее почти две недели!

Перекатившись на живот, я бешено застучала по клавишам, как будто скорость в этом деле каким-то образом могла помочь, но мой старенький добрый ноутбук посмотрел на меня через паутину трещин с такой вселенской печалью, что я одернула руки едва ли не со стыдом. Что нужно было сделать, чтобы довести его до состояния раздавленного яйца? Подложить под ножку кровати? Швырнуть о стену? И главное – зачем?

Телефон опять зазвонил, и я завопила, только сейчас в полной мере осознавая, насколько глубока разверзшаяся вокруг задница.

- Может, сменишь рингтон? Твой телефон будто постоянно хочет жрать.

Через комнату прошуршали чьи-то босые ноги и остановились настолько близко к моему носу, как будто специально давали время разглядеть черную ленту татуировки, которая поднималась от самой пятки и терялась за краем длинных шорт.

- Я могу и сам это сделать, но, боюсь, это убьет его так же, как и твой ноутбук.

Охреневая настолько медленно, насколько вообще были способны шевелиться шестеренки в мозгу, я поднялась взглядом еще выше и зацепилась за голый живот, на котором змеилось продолжение рисунка. Он что, набил его одной сплошной?! Это же должно быть чертовски больно!

- Так ты ответишь на звонок или так и будешь пялиться?

Татуировка скользнула вниз, за рукой, а потом низкий, сочный голос сообщил задыхающейся от возмущения Марго:

- Перезвони, ладно? Она не одна. – И телефон полетел на разобранную постель. – Так лучше, не находишь?

Я подавилась на вдохе и раскашлялась, едва опять не опустошив желудок, на этот раз себе на подол.

- Ч-что ты себе п-позволяешь, С-стас? – Слишком поздно задавать такие вопросы, когда он уже углубился настолько, что мог разглядеть в разворошенном шкафу коробку с лифчиками. – Как ты вообще сюда попал?!

Ему полагалось находиться по ту сторону стены, но не здесь, посреди развалин, в которые, похоже, превратилась за ночь моя жизнь.

- А ты, правда, не знаешь? – усмехнулся он, цепляясь большими пальцами за карманы и ничуть не смущаясь ни моей жалкой позы, ни собственной неприличной наготы. Он никогда еще не позволял себе такого нахальства. Хотя бы рубашку всегда надевал, если покидал пределы своей квартиры. – У тебя дверь взломана, дурочка. Я решил, что тебя обокрали.

Взломана?  Разве? Это что-то колыхнуло в памяти, словно засор, преградивший дорогу воспоминаниям, чуть подался назад.

Запертый замок. Туфель. Хруст каблука.

Я снова распласталась на полу, шаря под кроватью. Мне не показалось! Там действительно валялся туфель, так удобно легший в руку, когда нужно было всковырнуть неподдающийся замок.

- Есть! Ну же! Ну! – Засор встал на место, не пропустив больше ни капли.

- То есть пользоваться ключами теперь не вариант, да? – насмешливо спросил Стас. – Ты могла просто попросить о помощи, по-соседски. Или даже это для тебя слишком сложно?

Я почти забыла, что он все еще стоял над душой в одних шортах.

- Не понимаю, о чем ты. – Я подобрала юбку, помня, что под ней у меня ничего нет, и поднялась. – Но если в тебе есть чуточка заботы, в первую очередь ты должен был позаботиться о том, чтобы не входить без стука в чужую квартиру. Ясно?

Похоже, нет. Между нами все еще оставался угол кровати, но Стас смотрел так, словно я только что воздвигла перед ним высокую стену. Удивленно и, кажется, неприятно.

- Может, ты и погром сама тут устроила?

Он вел себя так, словно я была должна ему денег или что-то равноценное им. Но я категорически не помнила, чтобы цепляла его в последнее время. Да что там – вообще когда-либо. Мы жили бок о бок почти целый год и пересекались лишь изредка, в коридоре: привет – привет, хочешь прогуляться – нет, давай помогу – спасибо, я сама. И все, никаких путешествий в соседнюю квартиру или приглашений к себе. У него же татуировка на все тело! Если и существовал где-то список самых нежелательных людей для общения, парни вроде Стаса вместе со своими кожаными куртками и ревущими под окном машинами занимали в нем второе место – сразу после наркоманов и маньяков. Хотя, полагала я, иногда наркоманы и маньяки тоже украшали себя рисунками и на дело ездили не на общественном транспорте.