Сбежавшая игрушка - Алферьева Татьяна. Страница 21

Сьерра даже привлекла меня к пошиву свадебного платья. Сначала я сильно сопротивлялась, говоря, что ни о какой свадьбе не может быть и речи. Ноэлин уговаривала, приведя логичные и веские аргументы. Отсутствие платья не помешает кое-кому заставить меня выйти замуж. Наряд, может, и не пригодится, зато есть возможность сшить и примерить то, что хочется. Как и в нашем мире, местные девицы придавали большое значение главному символу невесты. К определенному возрасту у каждой было заранее готово белоснежное нарядное платье.

— Ты как раз в таком возрасте, — обрадовала меня сьерра.

Ноэлин научила меня делать реверанс, рассказала о дворцовой иерархии и об императорской семье. Преподала бальный этикет и показала пару танцев. Для этого она позвала на помощь Анну. Та подыгрывала нам на музыкальном инструменте, похожем на фортепиано. Главное оказалось запомнить очередность фигур, а выполнять их было несложно.

Сьерра поведала мне, откуда такое интересное название — Теплая долина. В горах, окружающих это место, били горячие источники, в которых двуликие не только купались, но и весело проводили время, собираясь большими шумными компаниями. Женщины — отдельно, мужчины — отдельно. Ноэлин пообещала сводить меня туда, как только я выздоровею.

Мы очень сдружились за эти несколько дней. Сьерра поневоле вызывала симпатию своей жизнерадостностью, энергичностью, общительностью и в то же время твердым характером. Она не расспрашивала меня о прошлом, но как-то так получалось, что многое я рассказывала ей сама. Ноэлин умела слушать. О будущем мы тоже говорили. Я поделилась с новой знакомой своими планами, связанными с родным миром. После школы я собиралась уехать учиться на ветеринара. Подальше от дома, подальше от семьи. Голубой мечтой было стать профессиональным берейтором, но, как говорится, мечтать не вредно.

Узнав, что мне нравятся лошади и я умею ездить верхом, сьерра предложила прогуляться. Это был пятый день оговоренного Ноэлин срока. До сих пор мы не выходили за пределы ее усадьбы. Мне были доступны лишь прогулки по саду, чтобы размяться и подышать свежим воздухом.

Сьерра отправила Анну к Дешону, чтобы тот привел нам лошадей из какой-то общей конюшни, а сама принялась подбирать мне наряд для верховой езды. Он состоял из короткого жакета, обтягивающих брюк и юбки с разрезами спереди и сзади. Получалось, что, когда женщина садилась верхом (а седла у дам и кавалеров, вопреки моим ожиданиям, были одинаковыми), ее бедра оказывались целомудренно прикрыты полами юбки.

— Думаю, тебе подойдет этот, — прищурилась сьерра, держа в руках комплект ярко-вишневого цвета. — Я носила его в своей далекой юности. Ах, как много связано с этим нарядом! Так много, что, пожалуй, я подберу тебе другой.

Мы стояли перед большим платяным шкафом в комнате Ноэлин. Половина вещей успела перекочевать с плечиков на кровать, кресла, столик и ковер. Нола никак не могла определиться с нарядами для себя и для меня. То ей не нравился цвет, то размер, то фасон.

— Ладно, я еду в этом, — Ноэлин покрутила в руках нежно-голубой ансамбль. — А ты…

Она задумчиво почесала кончик носа, бросила мне свой «выбор» и снова углубилась в шкаф.

— А это что такое?

Сьерра извлекла на свет темно-зеленый жакет и юбку.

— Ну-ка, примерь. Кажется, я вообще ни разу это не надевала. А где штаны? Штанов нет… Значит, подберем другие.

На сборы у нас ушло без малого три часа, но результат стоил того. Из зеркала на меня глядела хорошенькая девушка в зеленом бархатном берете, из-под которого виднелись темно-рыжие локоны. Берет был украшен небольшим черным пером и серебряной брошью. Даже не верится, что я вижу на своем лице румянец и глаза блестят не от слез и отчаяния, а в предвкушении удовольствия, которое я обязательно получу от прогулки.

— Держи перчатки, — Ноэлин еще раз придирчиво оглядела меня с ног до головы. — Знаешь что, а поехали к горячим источникам?

Мне было без разницы, куда ехать, лишь бы ехать.

Во дворе нас ждали Дешон и еще один незнакомый ловец. В поводу они держали трех лошадей.

— Почему три? — деловито поинтересовалась Ноэлин, подходя к серой в яблоках кобыле.

— С вами поедет Айзек. Для охраны.

Я смотрела на высокого, плечистого, мускулистого мужчину в черной одежде и вспоминала секьюрити ночного клуба, каких показывают в фильмах (в настоящем я никогда не бывала), — такой же мордоворот с непроницаемым взглядом.

— Нам не нужна охрана, — фыркнула Ноэлин, легко вскакивая в седло. — Мы не собираемся уезжать за пределы Теплой долины.

Айзек подвел ко мне гнедую лошадь. Я проверила подпругу, подтянула стремена и, отказавшись от помощи, предложенной «мордоворотом», села верхом.

— Ноэлин, так надо, — вполголоса принялся уговаривать сестру Дешон. — Иначе Дэй мне голову оторвет. Мало того что вы едете, не предупредив его высочество, так еще и без охраны, сами по себе.

— Никаких указаний по поводу того, что нам нельзя прогуливаться по окрестностям, наследник не давал, — поправляя юбку, упрямилась сьерра.

— Айзек будет незаметно следовать за вами. Он не помешает.

— Какая скука, — выразительно закатила глаза Нола. — Он будет сверлить нам спину своим тяжелым взглядом.

Я покосилась на «мордоворота». Тот старательно делал вид, что ничего не слышит. Его буланый мерин попытался ущипнуть листву с растущего рядом сочно-зеленого куста, но легким движением руки был призван к порядку.

— Не будет, — вздохнув, за Айзека ответил Дешон.

— Ладно, — наконец согласилась Ноэлин, по дуге объезжая брата и первая покидая двор.

Я последовала за ней. Перебросившись парой слов с Дешоном и немного приотстав, тронулся Айзек.

День стоял солнечный, теплый. Пахло цветущими растениями и скошенной травой. Там и тут виднелись табуны лошадей, стада коров, отары овец. На лужайках у домов играли дети. Никаких заборов, изгородей, ворот. Вокруг лишь клумбы, плодовые деревья, а позади огороды. Навстречу нам попался легкий четырехколесный экипаж, запряженный парой лошадей. Двое улыбчивых молодых людей и две смешливые девушки приветствовали нас кивком. Они с нескрываемым интересом оглядели меня от берета до сапожек и, проехав мимо, начали шептаться. Я заметила это, пару раз обернувшись. Какие же они беззаботные и веселые. И какие спокойствие и безмятежность царят вокруг.

Ближе к горам стали чаще попадаться рощи и перелески. Иногда мы перескакивали через ручьи, спускались на дно неглубоких оврагов, объезжали большие каменные валуны.

— Я смотрю, ты хорошо держишься в седле, — поравнявшись со мной, весело сказала сьерра. Понизив голос, она добавила: — Давай избавимся от Айзека. За мной!

Серая кобыла сорвалась с места в галоп. Я поддержала безумную затею, дав своей лошади шенкелей. В ушах засвистел ветер, каждую клеточку тела наполнило ощущение свободы и восторга. Не скачка, а стремительный, бесшабашный полет, когда небо становится ближе и глубже, а переживания и проблемы все дальше и мельче. Впереди, как флаг, развевался белый хвост коня Ноэлин. Сьерра петляла, то скрываясь в овраге, то теряясь среди перелеска. Хотелось оглянуться, узнать, насколько отстал Айзек, но я боялась потерять из виду свою «проводницу». Мы промчались через рощу, спустились по склону, перепрыгнули через ручей и свернули за большую скалу. Здесь Ноэлин придержала лошадь и обернулась. Убедившись, что я следую за ней по пятам, она удовлетворенно улыбнулась и прорысила в сторону смешанного леса, раскинувшегося у подножья гор. Айзека видно не было.

По широкой извилистой тропе мы начали подъем в горы. Ноэлин подшучивала над нашим незадачливым телохранителем, по всей видимости, оказавшимся слишком тяжелым для своего коня.

— Сейчас он вернется, пожалуется Дешону, и за нами снарядят большой спасательный отряд. Надо развлекаться, пока мы одни, — веселилась сьерра.

Лес был полон звуков. Чирикали на ветках птицы, шуршала в траве мелкая живность. Пару раз мы спугнули осторожных тонконогих косуль. Ноэлин болтала без умолку, рассказывая истории, связанные с посещением горячих источников. Я слушала и наслаждалась относительной свободой, глубоко вдыхая душистый лесной воздух.