Грубое совершенство (СИ) - Виноградова Александра. Страница 52

Не знаю, в яром ли желании дело, но я чувствовал, как этот поезд везет меня по Далласу. Точнее, над ним.

Вот, уже виднеется городская больница, ее зеленая площадь с маленькими муравьишками - врачами,посетителями и пациентами. А вот и моя палата, в которую я врываюсь через окно.

Какая белая... Какая чистая... Мерзость. Я бы еще поругал такую красивую обстановку, но вот она, та, которая заставляет меня улыбаться, вспоминая детские годы.

И последний раз...

Ада Форстерс.

- Открой глаза, - шепотом молила девушка, - прошу тебя, Кейн, - она аккуратно хватает мою руку, начиная ее сжимать. Легкое покалывание в конечности отдает сигнал мозгу, что пора действовать. - Ну же, - она глубоко вздохнула, вот-вот заплачет. - Открой глаза и ответь на все мои вопросы.

Вот она - мой свет, моя тьма, моя карта. Человек, который был самым родным с самого начала моей жизни.

Забвение неизбежно, но ты сейчас передо мной, Ада Фортерс, и я не упущу той возможности, которую упустил много лет назад, -  эта мысль была словно самым главным ключом к приходу в сознание. Я вернулся в тело. Вернулся, почувствовал ее ледяную конечность, которая трепетно сжимала мои пальцы.

- Ада... - наконец вслух проговариваю я. Но выходит что-то вроде стона, пронизанного болью и сожалением.

- Кейн! - слышу в ответ и будто по волшебству открываю глаза.

Бесконечность.

Когда я просыпаюсь, мне  кажется, что я в каком-то другом мире, далеко не на планете Земля. Кажется, что я умерла. Испустила дух.

Глаза плотно закрыты, словно заклеены. Губы сжаты, точно на них кто-то давит, или они сами такие тяжелые.

Я лежу на спине, но при этом куда-то двигаюсь. Неизвестно куда. Неизвестно зачем. Внутри меня большой камень, он тянет меня вниз. Все вниз и вниз, вниз и вниз. Я в каком-то своем очередном сне? Тогда почему этот не так страшен и горьк?

Когда я наконец открываю глаза, вспоминаю, что меня зовут Ада. Ада Форстерс. Внутри я начинаю сильно ликовать,что смогла очнуться.

Пытаюсь понять, что я вижу перед собой. После долгих раздумий, каких-то очередных полетов, поняла, что это потолок, по которому движутся полоски света и тени. Я закрываю глаза - даю волю им отдохнуть, ведь во всем теле царствует чувство усталости, от которого отделиться не так уж просто. Не хочу вновь засыпать, поэтому открываю глаза и учащенно моргаю, пока не прихожу в себя.

- Ада, детка, идем завтракать? - этот голос такой мягкий, такой ласковый и приятный. Усыпляющий. Но абсолютно незнакомый. - Хэй, ну вставай же, - легкий смешок, затем такие же воздушные прикосновения к моему телу.

- Я сплю? - проморгавшись, я увидела высокую худенькую женщину средних лет. Ее цвет глаз был абсолютно идентичен моему, и нос. Она была чуть выше меня - не особо, чтобы приглашать ее в сборную по баскетболу, и не такая уж низкая, чтобы работать садовником. Тоненькие ручки обхватили мои предплечья и потянули за собой.

- Пойдем завтракать, - тихонько приказала та и вывела меня из родной комнаты.

- Но... кто вы?

- Это не смешно, Ада, - казалось, здесь должна быть ярая злость, обида на сказанные слова, однако незнакомка вновь посмеялась. Я уже начинала чувствовать себя дурой или клоуном, который пришел развлечь людей.

- Я не смеюсь! Где бабушка? - я осматривала дом. Не знаю, говорят ли так о зданиях, но скажу, что он был "с иголочки". Такой чистоты я с самого приезда в Даллас не видела. Блеск дома был вторым сомнением в том, что все окружающее - реальность.

Бабушки не было. Я не могла вырваться и осмотреть ванную комнату, кладовку или родную комнату бабушки, ведь неизвестная мертвой хваткой вцепилась в мое запястье. Она вела меня к кухне. Мы уже миновали небольшой коридор и лестницу. Вот, еще три шага, и мы оказались в заветной кухне. Ее легкость действий, летящая походка пугали и успокаивали одновременно. Хотелось спросить, откуда же у нее такой дар - лететь по воздуху?

Кухня, до которой мы дошли в считанные секунды, была не наша с бабушкой. Ни паутинок по углам, ни потертой старой посуды, из которой мы попиваем чай с чабрецом. Все идеальное. Настолько идеальное, что убивает.

Представьте, меня убивает чистота и порядок? Нет, милый друг - дело не в этом. Все мы не привыкли к чему-то новому, к изменениям. Все новшества загоняют в угол, побуждают несознательно скалиться, как настоящему серому волку на врага.

Позволь спросить, ты бы хотел изменить что-то кардинально в своей жизни? Подумай хорошенько. Ты даже не сможешь представить, что именно ты хочешь поменять.

Да, скажешь:"Ты не права! Я знаю, чего хочу! " Ты сейчас о новом недавно сломавшемся холодильнике или тостере? А может, мягком коврике для ванной? А, возможно о новой модели телефона? Нет, мой друг.

Это не то.

Незнакомка была будто приведением, но одновременно и моим кукловодом, который привязал к моим конечностям прочные, но страшно тонкие нити. Ее улыбка поражала в самое сердце, легкое платье развивалось на несуществующем ветру, лицо озарялось светом, глаза блестели, словно звали куда-то в свой волшебный мир, где сбываются все мечты, а жизнь не окружена проблемами.

- Прости меня, Ада, - пронзает резко она, и в этот момент платье перестает колыхаться, свет на ее лице превратился в мрак, глаза потускнели и она словно вернулась с небес на землю.

Что ты? Кто ты?

- За что? - выдала я в ответ и после этих слов почувствовала тот же многотонный камень на шее. Что не так? В чем я провинилась? Я - узник?

- За то, что оставила тебя, родная. За то, что позволила тебе страдать без родительской любви, - и здесь меня осенило. Лампочка загорелась над головой и я буквально сделала новое открытие, которое поразит этот глупый мир.

- Ма...ма? - на глазах навернулись слезы.

Что произошло далее - не могу описать. Она улыбнулась. Ни ярко и интересно. Ни радостно и игриво. Стыдно и печально. Тускло и больно.

Да.

Именно так.

Мы смотрели друг друга в глаза, старались прочитать мысли противоположного, залезть в голову и понять, какой же канал сейчас крутится у оппонента в голове. Понять друг друга.

Вот она - родственная связь. Женщина молчала, лишь зажав губу. Настолько сильно, что она начала кровоточить. От этого мне стало только больнее, и я пустила слезу вместе с ней.

Мы молчали. Не знали, что сказать друг другу. Я понимала, что это сон, что это единственный шанс задать все гложущие вопросы, но я не могла говорить. Не хотела.

Вы бы так же поступили на моем месте - смотрели бы на черты лица родного человека, пытаясь запомнить его в мельчайших подробностях, ведь он никогда не появится в вашей жизни.

Холод окутал мое тело, когда я открыла глаза. Проморгавшись, я почувствовала колющую боль в глазах, а вследствие и мокрые щеки. Обычный сон вылился в реальность.

Осмотревшись, я поняла, что вчера вечером заявилась в палату Кейна Уинтера, так и не прогулявшись с А́льбертом. Вспомнила, что, когда мы уже вышли из его кафе, он начал рассказывать какую-то историю из жизни, дабы просто поддержать диалог, а я не могла. Просто не могла его слышать и слушать. Помню, как убежала, извинившись перед ним. И вот - я здесь. Держу руку друга детства, который так и не открывал свои янтарно-желтые глаза.

Оттого, что я спала прямо на руке Кейна, согнувшись в три погибели, у меня ломало спину и шею. Немного размявшись, я проморгалась, помотала головой, представила, что сию секунду сделала глоток американо, и улыбнулась.