Грубое совершенство (СИ) - Виноградова Александра. Страница 69

- А..да... - с выдохом пронзил я и, словно по моему велению, желанный образ проявился передо мной. - Род... на... я, - не унимался я, жаждая только прикоснуться к этому личику.

Дикое желание взяло свое и сила прилила к моей руке, которая осторожно и довольно медленно потянулась к лицу этой великолепной девушки, которую я испортил. Я испортил эту великолепную куколку, сорвал розу с грядки, разорвав в клочья.

Только рука подлетела к коже, картинка моментально потухла - улыбчивое личико разорвалось в клочья, и я вновь рассмотрел мрачные серые стены заброшки.

И теперь в воздухе висели только мои тяжелые вдохи с легким и абсолютно неконтролируемым постаныванием.

Всё.

Я могу подделать улыбку.

Вот уже несколько недель Кейн Уинтер реабилитировался в лечебнице Хейзел, тренируя собственное дыхание, чтобы не разреветься, как маленький мальчишка.

В детстве он спокойно мог это делать, ведь просто в свою очередь был не способен постоять за себя. Он скитался под облаком гнета девочек и мальчиков, которые всячески материли его бранными словами, услышанными от мисс Дриф. Воспитательница и не боялась выражений при детях.

Он терпел. Терпел всё без исключения, пока не являлась храбрая девочка со светло-русыми волосами и улыбкой на лице. В глазах - храбрость и вдохновение, он видел в ней супергероя.

Она и была его героем.

Постоянное молчание, уход в свои мысли, иногда слезы, сопровождаемые беспощадной болью в сердце. Это была ломка. Болело всё. Судороги, казалось, били его с такой силой, что кости не выдержат и раскрошатся.

В эту пятницу ему было особенно больно. Ужас танцевал страстный танец с болью и виной под музыку губительный всхлипов.

Сегодня годовщина смерти его брата-близнеца. Его частички, которая ушла в самый неподходящий момент. Она ушла из-за него, а что по итогу? Он превратился в харизматичного братца, но страшным убийцей? Именно. Стив Уинтер и в глаза бы такому человеку не посмотрел.

Парень всё время рассуждал о брате, как о настоящем придурке, который не понимает этой жизни, отдаваясь лишь порывам молодости, повсеместно веселясь. Но чёрт! Как же он мог упустить то, что Стивен Уинтер подавал ему яркий пример того, как нужно жить в этом мире! Свободно и весело, рискуя.

А кто не рискует, тот не пьет шампанского!

Отчаянные выдохи Хейзел никогда не оставались без внимания парня. Обрабатывая раны или меняя ампулы химических растворов, она жалобно смотрела на серьезного Уинтера, не моргая смотрящего в потолок, вздыхала, забирала прохладный поднос с препаратами, оставляя парня наедине с самим собой. Она бы хотела сказать ему хотя бы слова ободрения и даже вскрикнуть, чтобы он подал хоть какой-то писк в ответ. Но даже ей казалось, что Уинтер непоколебим. Он в мыслях, он рассуждает в голове, а язык онемел в нежелании работать на такого козла.

Глубокий вдох, глаза плотно сжаты, чистка горла и новый поток мыслей.

Как там Ада Форстерс?

Как поживает ее бабушка?

Все ли с ней в порядке?

Кейн довел её...

Он настоящий козел...

Он идиот.

Он придурок.

Он глупец.

Когда ему объявили то, что тот услышал о связи Флойда и Ады, буквально сошел с ума - уже не мог нормально думать и отдавать отчёт своим мыслям и поступкам.

Хотя...

Ему нет оправдания, ведь то, что он сделал, не заслуживает прощения. Оно заслуживает смерти.

- Может все-таки ляжешь на нормальную постель и не будешь морозить тело на холодном металле кушетки? - Хейзел нервно дернула парня за ногу.

У нее всегда были проблемы с носом... Вазомоторный ринит, кажется. Одышки и громкое дыхание постоянно сопровождали ее, но, когда она злится, все гораздо усугубляется.

Кейн и ухом сначала не повел, но вскоре хрипло подал голос:

- Я не заслуживаю мягкой постели. Эта холодная кушетка - просто цветочки. У тебя нет каких-нибудь игольчатых кушеток? Или можно раскаленные угли сюда положить. Я на них лягу, хоть немного успокоившись. Да, - парень даже замечтался, погладив кончиками пальцев ледяной металл, - было бы великолепно.

Свет с трудом пробивался сквозь жалюзи, висящие на единственном окне палаты. Стены обволакивали металлические блики, дарящие еще больше холодных оттенков. Не надо солнца, не надо тепла. Есть лишь холод.

Свет от ламп был приглушен, изредка одна из них поблескивала в углу, придавая легкой нервозности каждому посетителю этого места, где Хейзел профессионально производит чистку организма, обрабатывает раны или же следит за такими же, как и Уинтер.

Что он скажет девушке?

Может, ему сразу застрелиться? Кажется, Ада Форстерс такого точно будет не против. Да.

- Помню, - медсестра прочистила горло и присела на металлический стул близ небольшого столика с препаратами, то бишь и рядом с Кейном, - как Ада плакала, как она переживала за тебя в день огнестрельного ранения. Черт, она была такой милой и, казалось, она сейчас умрет из-за боли в груди. А эта боль была из-за тебя! Прострелили не тебя, а ее. И я знаю, что ты сделал Уинтер. Ты... Ты придурок! Не думала, что такой стратегик, как ты, вообще поддастся гнету лжи. Но, Уинтер, ты... Ты был не в своем уме, и это требует понимая. Но... Ошибки не воротишь, ты не найдешь машины времени, признайся себе уже! Хватит лежать здесь, как тушка, скоро начну тебя резать, а ты этого и не заметишь!

- Отличная идея, Хейзел. Я готов.

- Уинтер! - взвизгнула девушка, и пациент медленно обратил свой взгляд к ней. Даже шея заныла от отека. - Ты должен попробовать... Вернуть все на место.

- Нет смысла в извинениях, и не уговаривая меня.

- Я не о том! - девушка действительно нервничала, отчего нос забился сильнее, и одышка переросла в более сложную степень. - Просто... Просто поговори! Поверь мне, тебе не будет легче, если ты не поговоришь с ней. Песок будет медленно уходить сквозь пальцы, а ты так и будешь здесь валяться, мешая мне работать и есть! - скороговоркой всплеснула она.

Но он не мог. Что-то вроде крепких наручников сковывало его конечности, когда он думал встать и двинуться к любимой. Боль от утраты усугубила спазмы в животе, прибавив и тошноты. Он и не думал, что что-то подобное может брать над ним верх. Надо же, время новых открытий.

Он просто человек.

Он может держать язык за зубами. Может не спать сутками. Может надеть фальшивую улыбку. Сможет выдавить из себя смех. Станцует и сыграет любую роль.

Но он не сможет высказаться Аде Форстерс, которую пожизненно разорвал в клочья...

Он всего лишь человек.

Из его ран течет кровь. Его можно сломить и он может потерять самообладание. Он может разжечь страсть в любой. Или быть послушным роботом. Может удержать мир на своих плечах. Он может вытерпеть многое.

Но не сможет даже взглянуть в глаза Аде Форстерс...

Вылечи неизлечимое.