Южная роза (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 41

              Но вслед за отступающим страхом пришло удивление. Она была уверена, что Ханна это… кто угодно, только не женщина. Собака, лошадь, ружьё… мужчины иногда называют женскими именами даже сабли. Ведь Натан сказал: «Так он не один, с ним Ханна», подразумевая, что это самая надёжная защита.

              Но… женщина? И Габриэль снова взглянула на спутницу Форстера.

              Ханна была далеко уже не молодой. Пожалуй, старше Форстера. Тусклый свет фонаря выхватил из темноты её силуэт – высокая, худая, одетая в штаны и стёганый жилет отороченный мехом, такой же, как у хозяина, а поверх - плащ с большим воротником. На широком поясе - кинжал и кривой охотничий нож для разделки туш. Чёрные волосы чуть тронуты сединой на висках, и собраны в хвост на затылке, а загорелое лицо прорезали две носогубные складки, придавая ему какое-то скорбное выражение. Она бросила на Габриэль ещё один суровый взгляд, вернее даже презрительный, забрала у Форстера поводья, и отдав фонарь, пошла впереди широкими шагом.

              -Вы, надеюсь, простите меня за то, что Бруно так вас напугал, - произнес Форстер, ставя фонарь на землю и стаскивая с плеч плащ. – Вы замёрзли. Не стоит гулять здесь после захода солнца настолько легко одетой. Весенняя погода обманчива.

              Он одним резким движением набросил плащ на плечи Габриэль, и ей показалось, что тот сейчас придавит её к земле, настолько он был тяжёлым. Она вцепилась в полы пальцами, пытаясь его удержать, и подумала, что вот уж это совсем ни к чему. Не нужен ей ни его плащ, ни извинения, ни забота.

              -Я вовсе не замерзла!

              -То-то вы дрожите, как осиновый лист. Хотя, может, это от страха? – насмешливо спросил Форстер, поднял фонарь и добавил: - Идёмте.

              Они двинулись по дорожке к дому и её спутник, как показалось Габриэль, шёл нарочито медленным шагом. Впереди бежал Бруно, время от времени возвращаясь назад, словно проверяя, всё ли в порядке. Над тёмной кромкой гор поднялся тонкий серпик месяца и звёзды высыпали огромные, величиной с кулак. А под тяжёлым плащом Габриэль внезапно стало жарко, и не только от того, что он и правда был тёплым, а скорее от того тепла, что оставил в нём хозяин. И его запаха… смеси дыма, можжевельника и чего-то пряно-горького. И будь рядом не Форстер, а кто-то другой, это всё выглядело бы довольно романтично, и… очень неподобающе. Но сейчас Габриэль была так взбудоражена, что впервые подумала - приличия остались где-то далеко… в Алерте.

              -Надеюсь, вы хорошо устроились, синьорина Миранди? – спросил Форстер, когда Ханна отошла от них достаточно далеко. – Натан позаботился о вас?

              -Благодарю за гостеприимство, мессир Форстер, я…- вспомнила она задуманную речь благодарности, но оборвав её на полуслове, спросила прямо: - Скажите… вы ведь специально… всё это сделали?

              К ней вернулось, наконец, самообладание, а вместе с ним и всё то раздражение, что не покидало её с самого утра.

              -Сделал что? – спросил Форстер, но по голосу было слышно, что он всё понял и переспрашивает просто так, из вредности. – Вы о том, что вас напугал мой пёс?

              -Делаете вид, что не понимаете? В самом деле?– фыркнула она. – Я о том, что всё это… Вся эта поездка? Вы ведь всё знали ещё в Алерте? Да? Когда я сказала про Эрнино… и вообще! Когда вы так натурально изображали удивление! Это просто… Вы имеете какое-то отношение ко всему этому?

              -Хм. Отношение? – в его голосе послышались смешливые нотки.

              -Только не лгите! Вы же любитель честности, мессир Форстер! Скажите прямо - это ваших рук дело?

              -Моих, - ответил он, ничуть не смутившись.

              -Милость божья! То есть, вся эта поездка? И эти кости, найденные в пещере? Это всё вы просто придумали? Всё это, на самом деле, ложь? – она едва не задохнулась от такого наглого признания.

              -Ну, почему же ложь… Кости, и правда, есть. И это я их нашёл. Давно. Когда мне было ещё… лет десять или тринадцать, кажется, - усмехнулся Форстер, - и с тех пор они так и лежали в той пещере, ждали удобного случая. И, как видите, случай весьма кстати подвернулся.

              ...И он так спокойно об этом говорит? Немыслимо! Это вообще за гранью допустимого! Зачем он это сделал? Как можно было до такого додуматься? Да он ещё и как будто гордится этим!

              ...Что теперь о ней подумают? Что будут говорить, если узнают о том, что она живёт под одной крышей с человеком, чьи ухаживания отвергла, кто стрелялся из-за неё на дуэли? И попала она сюда под вымышленным предлогом! Подумают, что она… Боже милостивый!

              -Но… это же гнусно и подло! Зачем вы это сделали? Вы ввели всех в заблуждение! И притащили нас сюда!

              -В заблуждение? И кого же я ввёл в заблуждение? Да и чем? Кости настоящие, пещера тоже. Экспедицию организовал университет, а я… я лишь пожертвовал небольшую сумму на развитие науки, так чем вы недовольны?

              -Пожертвовали сумму? То есть, всё это ещё и организовано… на ваши деньги? Этот грант и… Святые угодники! Почему вы не сказали мне? Если бы я знала, что это вы… что вы живёте здесь, и что всё это ваших рук дело… да я бы ни за что сюда не поехала! – с жаром воскликнула Габриэль.

              -Вот поэтому я и не сказал, - ответил Форстер, явно наслаждаясь её реакцией. - Хотя, честно, я собирался. Я даже за этим к вам и пришёл, помните нашу последнюю встречу? Но вы так безапелляционно заявили, что вам не нравится Трамантия, которую вы никогда и не видели, что я подумал, может вам стоит посмотреть на всё своими глазами?

              Габриэль остановилась и повернулась к нему. Форстер поднял фонарь, и между ними повисло пятно жёлтого света.

              Она не ожидала подобного ответа. И в какой-то момент подумала – зачем? Зачем ему всё это нужно? Должна же быть у всего этого какая-то причина?

              Габриэль отбросила в сторону букет и произнесла негромко, стараясь сдерживать себя изо всех сил:

              -Мессир Форстер, раз уж так всё вышло, давайте поговорим начистоту. Вы хоть понимаете, как это всё будет выглядеть в глазах общества? Я понимаю, вам всё равно, что я чувствую. Вам всё равно, что мне неприятно. Вам всё равно, что если в Алерте узнают, что после той дуэли я жила здесь, в вашем доме, и что всё это сделано за ваши деньги, то обо мне будут говорить гнусные вещи. Вам плевать, что ваши поступки бьют по моей репутации. Вы, наверное, думаете, что это благородно? Вы хотели помочь? Но благими намерениями, как известно…

              Она перехватила плащ поудобнее и продолжила.

              -Вы же рушите всё, к чему прикасаетесь в моей жизни! Скажите честно, что вы хотите от меня, мессир Форстер? Все ваши поступки – должна же быть какая-то причина! Хотите, чтобы я почувствовала себя униженной? Вы добились своего. Я, и правда, чувствую себя униженной. Хотите, чтобы я пожалела обо всём? Да я жалею, что не подхватила простуду перед той свадьбой, на которой встретила вас, ведь тогда всего этого бы не было! Хотите, чтобы я извинилась перед вами? Давайте я извинюсь. Скажите, что мне сделать, чтобы вы навсегда исчезли из моей жизни? И я сделаю это.

              Она говорила спокойно, твёрдо и как-то горько. Когда она закончила, Форстер поднял фонарь чуть выше, чтобы лучше видеть её лицо, и ответил без всякой усмешки:

              -Почему вам так важно, что подумают о вас где-то в Алерте? Почему вам важна вся эта ерунда? Ведь вы дочь своего отца, а он человек широких взглядов. После всего, что я о вас слышал... Я решил…

              -Вы решили? – возмущённо перебила его Габриэль. - Да кто дал вам право решать, что для меня важно, а что нет?

              -Право? – он прищурился и вдруг произнёс, чуть тише и как-то мягче. - У меня нет такого права, согласен. Вы отказали мне в нём ещё тогда, в розовом саду.