Жестокий принц - Блэк Холли. Страница 68

При виде короны я воображаю, как все наши планы пойдут прахом. Меня пугает мысль, что ее предстоит украсть на глазах у всех собравшихся. И все же разыскивать ее в Холлоу-Холле было бы не легче.

Балекин заканчивает разговор с незнакомой мне женщиной. На ней платье, сотканное из морских водорослей, и жемчужное ожерелье. Черные волосы собраны в корону и тоже украшены жемчугами; диадема, собранная из этих же камней, лентой охватывает возвышающуюся над головой прическу. Мне требуется мгновение, чтобы понять, кто эта женщина. Королева Орлаг, мать Никасии. Балекин покидает ее и через зал направляется к нам.

Кардан замечает Балекина и уводит меня к столу с винами. Здесь бутылки и графины — светло-зеленые, золотисто-желтые, красные, как кровь моего сердца. Напитки благоухают розами, одуванчиками, измельченными травами и смородиной. От одного запаха голова идет кругом.

— Маленький брат, — говорит Балекин Кардану. Он с головы до ног одет в черное с серебром, бархатный камзол так густо расшит изображениями корон и птичек, что выглядит тяжелым, как доспехи. На челе серебряный венец, оттеняющий цвет его глаз. Это не та корона, но это корона. — Я тебя повсюду искал.

— Не сомневаюсь. — На лице Кардана улыбка негодяя, каковым я его всегда считала. — В конце концов оказалось, что я могу быть полезен. Какой неприятный сюрприз.

Принц Балекин улыбается в ответ — они словно начинают дуэль, но пока без применения физической силы. Уверена, он с удовольствием бросился бы на Кардана и принялся лупить, заставляя сделать то, что ему хочется, но поскольку остальная семья уничтожена, Балекин нуждается в добровольном участнике коронации.

Во всяком случае, присутствие Кардана добавляет собравшимся уверенности, что Балекин скоро станет Верховным Королем. Если он сейчас схватит

Кардана за грудки или позовет стражников, то эта иллюзия рассеется.

— А ты? — Балекин обращает внимание на меня, и глаза его злобно сверкают. — Какое отношение к делу имеешь ты? Оставь нас.

— Джуд, — доносится голос Мадока. Он подходит к нам и останавливается возле принца Балекина, который сразу понимает, что я все-таки имею отношение к делу.

У Мадока вид недовольный, но отнюдь не встревоженный. Кажется, он считает меня дурой, которая нашла потерянного принца и ждет, что ее за это погладят по головке. Сейчас он клянет себя за то, что четко не разъяснил мне, как я должна распорядиться Карданом, то есть привести его к нему, а не к Балекину. Я улыбаюсь Мадоку своей самой жизнерадостной улыбкой, словно девчонка, которая считает, что решила проблемы, заботившие всех.

Какое, должно быть, разочарование — настолько приблизиться к цели, собрать в одном месте и Оука, и корону, лордов и властителей Волшебной страны. А потом отродье твоей первой жены вставляет палку в крутящееся колесо — приводит того, кто, похоже, возложит корону на голову твоего соперника.

И тут я замечаю, что Мадок оценивающе посматривает на Кардана. Он на ходу перекраивает свой план.

Мадок опускает мне на плечо свою тяжелую руку.

—Ты его нашла. — Он поворачивается к Балекину. — Надеюсь, ты вознаградишь мою дочь. Уверен, ей пришлось использовать всю силу убеждения, чтобы привести принца сюда.

Кардан бросает на Мадока странный взгляд. Мне вспоминается, как он жаловался, что Мадок заботится обо мне, а Элдред на него почти не обращает внимания. Но по взгляду Кардана я догадываюсь, что ему странно видеть рядом бравого генерала и его человеческую дочь.

— Я дам ей все, что попросит, и даже больше, — с напыщенным видом заявляет Балекин. Вижу, что Мадок хмурится, быстро улыбаюсь ему и наливаю два бокала вина — в один светлого, в другой темного. Наливаю очень бережно, используя всю ловкость, на которую способны мои пальцы. Не проливаю ни капли.

Вместо того чтобы протянуть один бокал Кардану, предлагаю оба Мадоку — на выбор. Улыбаясь, он берет тот, в котором вино цвета крови из сердца. Второй я оставляю себе.

— За будущее Волшебной страны, — провозглашаю я и чокаюсь с Мадоком; бокалы звенят, как колокольчики. Мы пьем. Эффект я ощущаю сразу же — что-то вроде волны, которая несет меня по воздуху. На Кардана мне даже смотреть не хочется; он примется хохотать, если решит, что я опьянела от нескольких глотков вина.

Кардан наливает бокал себе и осушает его.

— Возьми сразу бутылку, — советует Балекин. — Сегодня я буду щедр. Давай обсудим, чего бы тебе хотелось — я готов на что угодно.

— К чему такая спешка? — лениво спрашивает Кардан.

Балекин зло смотрит на него; заметно, что его терпение иссякает.

— Я думаю, всем хотелось бы увидеть, что дело улажено.

— И тем не менее, — отвечает Кардан, берет бутылку вина и пьет прямо из горлышка. — У нас вся ночь впереди.

—  Власть в твоих руках, — коротко бросает Балекин, но всем понятно, что он не договаривает одно слово — «пока».

Я замечаю, как желваки ходят на скулах Кардана. Уверена, Балекин сейчас представляет, как накажет Кардана за задержку. Это звучит в каждом его слове.

Мадок, напротив, уже оценил ситуацию и сейчас, похоже, прикидывает, что он может предложить Кардану. Когда он отпивает вина и улыбается мне, это уже настоящая улыбка. Зубастая и спокойная. Я вижу его насквозь — думает о том, что манипулировать Карданом будет несравненно легче, чем Балекином.

Внезапно мне становится ясно, что, будь мы в другой комнате, меч Мадока уже оказался бы в груди Балекина.

— После ужина я сообщу тебе мои условия, — говорит Кардан. — Но до той поры я собираюсь наслаждаться праздником.

— Мое терпение не безгранично, — рычит Балекин.

— Работай над ним, — советует Кардан и с легким поклоном уводит меня от Балекина и Мадока.

Я оставляю свой бокал возле блюда с воробьиными сердечками, нанизанными на длинные серебряные спицы, и плыву сквозь толпу рядом с принцем.

Нас останавливает Никасия; она кладет на грудь Кардана ладонь с длинными пальцами, ее лазурные волосы ярко контрастирует с платьем цвета бронзы.

— Где ты был? — спрашивает она, бросая взгляд на наши сцепленные руки. Никасия морщит свой изящный носик, но в ее голосе угадывается паника. Она только притворяется спокойной, как и все мы.

Уверена, она думала, что Кардан мертв, если не случилось что-нибудь похуже. У Никасии, должно быть, много вопросов к принцу, но в моем присутствии она задавать их не станет.

— Джуд сделала меня пленником, — говорит он, и я подавляю желание наступить ему на ногу. — Она вяжет очень тугие узлы.

Никасия явно не может понять, следует ли ей смеяться. Почти испытываю к ней сочувствие: сама не знаю, смеяться или нет.

— Хорошо, что ты наконец сбросил ее путы, — решается заметить моя соперница.

Кардан морщит лоб.

— Ты полагаешь, сбросил? — спрашивает он надменно и одновременно снисходительно, словно она показала себя менее умной, чем он рассчитывал.

— Неужели даже теперь ты не можешь вести себя по-другому? — спрашивает она, решив не замечать намека, и протягивает руку к его ладони.

Лицо его смягчается — таким я его никогда не видела.

— Никасия, — говорит он, отстраняясь. — Сегодня держись от меня подальше. Ради твоего же блага.

Меня слегка ранит, что он так добр с нею. Видеть это не могу.

Она смотрит на меня — пытается понять, почему это пожелание распространяется только на нее. А потом Кардан двигается прочь, и я с ним вместе. На другом краю зала замечаю Тарин, рядом с ней Локк. Глаза ее расширены, она пожирает глазами того, кто шагает рядом со мной. По ее лицу пробегает что-то очень похожее на негодование.

У нее есть Локк, но я здесь с принцем.

Так вообще-то нечестно. Я не могу по одному взгляду судить, о чем она думает.

— Часть первая завершена, — говорю я едва слышно, отводя взгляд от сестры. — Мы прибыли, вошли и до сих пор не в кандалах.

— Да, — отвечает Кардан. — Помнится, Таракан сказал об этой части плана «проще простого».

План, который я ему изложила, состоит из пяти частей: первая — войти; вторая — запустить остальных; третья — завладеть короной; четвертая — возложить корону на голову Оука; пятая — выйти.