Рыцарь-ворон (СИ) - Крымская Диана. Страница 7

Он ушел. А она долго еще молилась перед распятием; и так и не сомкнула глаз до утра...

- Герцог де Буажи сегодня великолепен, как никогда! Не правда ли, дорогая мадам Карлайл, он самый лучший рыцарь на этом ристалище?

Голос королевы вывел Эдель из мрачной задумчивости.

- Да, ваше величество, - промолвила она, тщетно стараясь улыбнуться в ответ на улыбку королевы.

- Буажи выиграет следующую схватку, ставлю на его победу трех своих лучших соколов, - крякнул король, осушив одним глотком огромную золотую чашу. - Да, он хорош! - Он обернулся к Эдель и подмигнул ей: - Вы не прогадаете, мадам, выбрав его. В постели он не хуже, чем в бою, ручаюсь.

- О, мой венценосный супруг! - рассмеялась его жена. - Право, вы ведете себя недостойно вашего высокого звания. Смотрите, вы вогнали нашу прелестную королеву турнира в краску!

- Ба! Она не невинная девица, чтоб стесняться таких слов, - весело возразил он.

Эдель отчетливо услышала, как сзади раздался скрип зубов. За ее креслом стоял Лайонел (едва ли сакса, да еще бастарда, пустили бы в королевскую ложу, - но, поскольку Эдель была сегодня объявлена королевой турнира, ей милостиво позволили взять с собою своего деверя), и ей было понятно, что ему эти шутки - как клинок в сердце.

Между тем, турнир двигался к развязке. Из пяти претендентов двое выбыли - Эпернон и Монасье, остались трое - Антраг, Турнель и Буажи.

Все рыцари должны были по одному разу биться друг с другом; выбывал лишь тот, кто получал тяжелые увечья или сам отказывался от дальнейшей борьбы. Тупое или заточенное оружие - или, выражаясь турнирным языком, «мирное» или «боевое», - выбирают противники, решалось перед каждым поединком и объявлялось судьям и зрителям.

Первым снял свою перчатку с шеста Эпернон. Монасье нанес ему удар тупым копьем такой силы, что выбил из руки щит и задел бок; а затем беднягу выбил из седла Антраг.

Сам Монасье был сражен первым же могучим ударом тупого копья Филиппа де Буажи. Рыцаря унесли с поля боя полуживым.

- Как я и предсказывала, мадам, остались трое, - промурлыкала довольная королева, обращаясь к Эдель. - Посмотрим, какие подвиги рыцарской доблести они совершат ради вас, и решатся ли, наконец, биться боевым оружием! Смотрите: сейчас будет схватка между Турнелем и Антрагом!.. Что? Опять тупые копья? Право, становится скучно... Но оба претендента все же неплохи, не так ли?

Эдель поспешно согласилась с ней. Она не любила кровавые зрелища и зажмуривалась всякий раз, как соперники приближались друг к другу. И сейчас поступила так же, и только вздрогнула, когда раздался треск сломанных копий.

- Ничья! - громко провозгласил главный герольдмейстер. Эдель вздохнула облегченно и открыла глаза. Рыцари отсалютовали друг другу, королевской ложе и зрителям обломками копий и разъехались к своим шатрам.

- На поединок вызываются герцог де Буажи и мессир д’Антраг! - выкрикнул герольдмейстер. - По обоюдному согласию сторон биться будут «боевым» оружием! И да поможет бог славным рыцарям!

- Ну, наконец-то начинается настоящее веселье! - захлопала в ладоши королева. - Гектор и Парис! Мужество против красоты!.. На кого вы ставите, государь?

- Конечно, на Гектора, черт побери, - хмыкнул король, вновь опрокидывая в рот добрую пинту и затем потрясая опустевшим кубком: - Вот эту золотую чашу - на победу Буажи!вслед за своим государем поспешили тоже сделать ставки на противников.

И вот трубы возвестили начало поединка, рыцари двинулись навстречу друг другу. Эдель зажмурилась... Топот коней; бряцанье доспехов; наконец, ужасный звук преломляемых копий... Зрители ахнули; она открыла глаза. Де Буажи был жив и невредим; обломился лишь конец его копья. А Антрага обезумевший от сшибки конь нес вдоль рядов зрителей. Рыцарь не мог остановить его, - он остался в седле, но откинулся на круп лошади, видимо, потеряв сознание.

- Ах, какое несчастье! - воскликнула королева, но отнюдь не расстроенным голосом. - Поймайте же эту лошадь и выясните, что с нашим бедным Клодом!

Пажи Антрага, наконец, остановили коня и, сняв с него бесчувственное тело воина, понесли его в шатер. Вскоре оттуда появился один из юношей и, подбежав к королевской ложе, сообщил, что раненый не сможет продолжать бой.

- Конец копья де Буажи вонзился прямо в щель забрала. Один глаз у мессира д’Антрага вытек, наконечник распорол щеку и рот. Страшная рана. Ее пытаются зашить.

- Бедный рыцарь! - сказала ее величество. - Надеюсь, ему спасут жизнь. Мы будем молиться за него. Но такому красавцу остаться без глаза, да еще и навсегда обезображенным... Он был так хорош собой!

Эдель отвернулась от нее, не в силах слышать эти лицемерные излияния. Она ни на миг не поверила в искренность королевы. Ей же было безмерно жаль молодого аквитанского рыцаря. Мысль о том, что он может умереть, а, если и останется в живых, то никогда уже не будет прежним - красивым и веселым, - и это ради нее, которая ничем не заслужила такой страшной жертвы, - леденила душу.

- Он попал в забрало нарочно, - послышался шепот прямо в ухо, и она вздрогнула. Это был Лайонел. Он склонился к ней, делая вид, что отряхивает свой сапог. - Он очень жесток, миледи. Если вы выберете его, то горько пожалеете об этом.

Эдель вздрогнула от этих слов. Нужно было необыкновенное мастерство владения копьем, чтоб нанести такой удар; скорее, это была все же роковая случайность. Однако ей тоже так показалось... Особенно, когда победитель снял шлем, поднял копье и отсалютовал королевской ложе. Его светлые глаза горели таким адским торжеством...

Перчатку несчастного д’Антрага сняли; и теперь на шестах посреди ристалища остались висеть лишь две перчатки - де Турнеля и де Буажи.

- Отлично! - радовалась королева. - Как мы и предполагали, финальный бой будет между нашим несравненным Филиппом и Турнелем! Сир, кто выиграет?

- Хм... - протянул король, впервые выразив сомнение в исходе поединка, - Буажи могуч и храбр. Но я и Антуана видел в сражениях, и не раз. Он менее силен, это верно, но совершенно лишен страха и неукротим в схватке. Он бросится в одиночку даже на полчище врагов и ни на миг не поколеблется.

По лицу его жены промелькнула тень досады.

- Значит, вы не уверены в победе Буажи?

- Положа руку на сердце - не уверен, - ответил король. - Но, драгоценная моя супруга, поставлю я, конечно, черт побери, на Филиппа. Что-то подсказывает мне, что нынче победа будет за ним. Моего лучшего коня - на герцога де Буажи!

- А вот я уверена в его победе, - довольная его решением, сказала его жена. - А что вы думаете, кто победит, мадам королева турнира? - Повернулась она к соседке.

- Я не знаю... - тихо промолвила та. - Я молюсь лишь, чтоб оба рыцаря остались живы и не покалечили друг друга.

- Если они выберут тупые копья, то в этом можно не сомневаться, - промолвила королева, скорчив едва заметную гримаску при слове «молюсь». - Но посмотрим, что они решат... Они никогда не встречались на турнирах, поэтому увидеть их бой особенно интересно.

- Да, удивительно, никогда не встречались! - подтвердил король, делая знак бутейе*, чтоб тот вновь наполнил его опустевший кубок. - Когда-то они были большими друзьями. Но затем вышла какая-то ссора, и они превратились в чуть ли не заклятых врагов. И, несмотря на это, ни разу не дрались друг с другом на ристалищах!

- Герцог де Буажи и граф де Турнель выбирают «боевое» оружие! - прогремел на все поле звучный голос герольдмейстера. - И да поможет достойным рыцарям господь бог!

Эдель сложила руки на груди. Ее судьба должна была решиться совсем скоро... Быть может, через несколько минут.

*Бутейе - кравчий

4. Выбор Эдель

Поразительно, но она не пропустила ни мгновения из этого, столь важного для нее, поединка. Она ни разу не закрыла глаз; страх исчез, уступив место какому-то болезненному возбуждению. Она никому из двух бойцов не желала победы; оба рыцаря были для нее теми же враждебными, жестокими чужаками, которыми она всегда считала норманнов. Но один из этих двух должен был стать ее избранником, ее супругом, ее повелителем... и отчимом Дика.