Квинтэссенция Кью (ЛП) - Винтерс Пэппер. Страница 10

— Ты лгала. Ты сказала мне, что я не смогу сломить тебя. А сейчас я постепенно ломаю тебя. И тебе чертовки нравится это. Твое тело кричит, обнажая правду. Когда наконец ты признаешь это?

Я обнажила зубы, мое тело было словно расплавленный вулкан, каждая клеточка взрывалась от чувства наслаждения.

— Никогда

Он усмехнулся. И мрачный звук отозвался эхом в моих ушах, спускаясь по моей шее и спине.

— Не зарекайся.

Выскальзывая из меня, он резко вошел на этот раз двумя пальцами, растягивая меня шире, принуждая мое тело принять его, несмотря на внезапное вторжение.

Моя голова склонилась вперед, и все, чего я отчаянно желала в это минуту, сдаться в его полную и безраздельную власть. Позволить Кью делать со мной все, что ему угодно, наслаждаться приятным теплом, что распространяется по телу от его чувственного натиска. Но чтобы позволить Кью делать то, что он желает, я вынуждена притворяться. Изображать, что он пугает меня, причиняет боль, и это ужасало меня. Я не хотела думать, насколько это беспокоило меня — почему Кью нужно было все делать именно таким образом.

На этот раз, мне не нравилась ролевая игра. Я хотела, чтобы он знал, насколько я нуждаюсь в этой части его, чтобы он знал, что вести себя так со мной, это нормально. Это даже более чем нормально — я жила ради этого. Я хотела закричать ему, чтобы он ударил меня, трахнул, унизил меня, но я не могла сделать этого, потому что мое разрешение было определенно не тем, чего он так искал. Это касалось охоты, преследования добычи, совершения действий, которые даровали неподдельные муки.

Кью сделал шаг назад. Мои мысли прекратили свое неистовое движение, останавливаясь с пронзительным визгом, когда он направился прочь, устремляясь к комоду.

Он тянул время, выбирая один из девайсов, что были разложены на ковре. Я изогнула шею, в попытке рассмотреть, но ремешок, который оборачивал мое горло и крепко фиксировал мою шею, пригвождал меня к месту, не давая мне возможности сделать это.

Наконец, Кью направился обратно, смотрясь решительно и резко в своих черных боксерах. Его руки на всем протяжении пути оставались за спиной, скрывая какой именно инструмент пытки он планирует использовать.

— Несмотря на то, как сильно я хочу отметить твое тело шрамом, оставить клеймо на твоей коже живота, чтобы ты всегда знала, кому именно ты принадлежишь, я, в свою очередь, не готов к этому. Когда нарушу девственный покров твоей кожи, я больше буду не в силах остановиться, а на данный момент я не желаю жить еще одним пристрастием, что сжигает мое тело и душу изнутри. — Его глаза вспыхнули искрами, как будто он не желал открывать свои сокровенные мысли. Его лицо приобрело мрачное выражение, когда он прочистил горло. — Я предоставлю тебе возможность выбора. Распространяющаяся или резка боль?

Я сморгнула, пытаясь быстро разгадать понять, что за девайсы у Кью за спиной.

Когда я не ответила на его вопрос, он недовольно прорычал:

— Твой ответ, эсклава, или же я использую оба варианта. Поверь мне, я хочу использовать все разом на тебе, но я не убийца. — Он понизил голос. — Ну, по крайней мере, я не убийца женщин.

Образ того, как Кью хладнокровно убивает мужчин, мгновенно ворвался в мою голову — в ту самую ночь, когда он нашел меня изнасилованную и оскверненную Водителем и Тварью. Я добровольно склонила голову, как можно ниже, намеренно душа себя ограничивающим ремнем, в попытке полностью забыть произошедшее.

Безжалостный голос нашептывал их слова, наполняя меня омерзением: «О чем ты просишь, сокровище? Ты хочешь меня?»

«Думаю, она просит, чтобы ты ее трахнул. Лучше дай ей то, о чем она просит».

Мое тело оцепенело, когда в памяти всплыли страшные минуты, как меня берут против моей воли. Боль, звуки того, как он яростно врывался в меня, словно гребаное животное.

«Заставь это прекратиться! Заставь это прекратиться!»

— Проклятье! — Кью пересек расстояние, разделяющее нас, за доли секунды и схватил меня за подбородок. — Я бы убил его еще тысячу раз за то, что он сделал с тобой, и я не позволяю тебе сейчас думать о нем. — Кью приник губами к моим векам, бормоча: — Ты давала мне обещание, что будешь думать только о той ночи, что мы разделили вдвоем. Выброси гребаного мудака из своего разума. Или же я при помощи порки вытравлю его из тебя.

Сладкая смесь из нежности и грубости вмиг оборвала воспоминания и вытолкнула изнасилование из моего разума, но я не могла избавить себя от металлического привкуса пальцев Водителя в моем рту.

Я отчаянно нуждалась, чтобы Кью отхлестал меня; заставил меня подчиниться выжег воспоминания, превращая их в чистый пепел.

— Причините мне боль, Господин. Заставьте это исчезнуть из моей памяти. Я желаю резкой боли. Я хочу, чтобы вы высекли зло из меня. — Я затаила дыхание, и мое тело начало сотрясаться от предчувствия настоящего страха. Я предложила Кью раз и навсегда освободить меня, но я также позволила ему причинить мне боль по-настоящему. Он бы ни за что не остановился — не сейчас.

Влажное желание увеличилось между моих ног, и мои зубы застучали от страха, когда Кью втянул вдох, выпуская из рук один из девайсов. Он скользнул на ковер, принимая положение притаившейся змеи, которая в любой момент могла бы вскинуть голову и поразить своими смертельными клыками.

Кью поднял свою вторую руку, показывая мне, что намеревается использовать. Мое сердце взорвалось от страха.

В его ладони находилась девятихвостая плеть. Массивная затейливая рукоятка плети, из которой выходили девять толстых, плетенных жестких кожаных хвостов. По длине каждого кожаного хвоста были расположены мелкие серебряные бусины для большей силы воздействия.

В крови произошел всплеск адреналина, окатив мощной волной мое тело. Моя кожа вспыхнула, и я дернулась в кожаных креплениях. Плеть смотрелось довольно-таки болезненно. Дьявольски опасно. Выглядело так, словно могло бы распылить мои мысли и превратить мое тело в холст, на котором будут располагаться перекрестные следы, несущие в себе неподдельные муки.

Я старалась оставаться спокойной, старалась сдерживать свое сердце, чтобы оно не зашлось от страха, но черт, я не могла сделать этого. Плеть выглядела слишком опасной.

Мои глаза посмотрели на него.

— Нет. Я не смогу. Это слишком.

Страх захлестнул меня стремительным потоком, когда Кью слегка улыбнулся, качая головой.

— Если это то, что нужно, чтобы вырвать того мудака из твоего сознания, то пусть будет так.

Он отступил на небольшое расстояние от меня, вскидывая плеть.

— Кью, пожалуйста. Я не готова.

— Ты никогда не будешь готова к этому, эсклава. Я знаю это, и поверь мне, я презираю себя за то, что мне необходимо сделать, но я не собираюсь останавливаться. — Он опустил голову, наблюдая за мной из-под полуприкрытых глаз.— Поэтому помоги мне, я хочу высечь тебя. Кричи для меня, Тесс.

Он обрушил удар.

Многохвостая плеть с бусинами на каждом хвосте со свистом рассекла воздух и обжигающе прикоснулась к коже моего живота. Каждая серебряная бусина глубоко впечаталась в мою нежную кожу, опаляя неистовой болью.

Я закричала, дергаясь в ремешках от обжигающего жара первого удара.

Кью издал мучительный стон, все его тело сотрясалось, глаза были прикованы к красной отметине, что расцвела подобно огненному цветку на моем животе. Его губы приоткрылись и ноздри затрепетали, словно он и вправду мог пробовать мою боль и страх на вкус.

— Не презирай меня за то, в чем я так неистово нуждаюсь, — проговорил он напряженно, перед тем как обрушил на меня следующий удар. Группа мышц на руке сократилась, когда он замахнулся, заставляя свою татуировку наполниться тенями.

Плеть обрушилась жестким поцелуем на мою кожу, в то время как маленькие бусинки впились своими острыми клыками. Глаза опалили первые подступающие слезы.

Сквозь стеклянный взгляд, я видела, как Кью замялся и задрожал, мое видение стало нечетким от дозы адреналина, что пульсировал в моей крови. Я ощутила страх и ненависть, что не могу двигаться. Это не было забавно или эротично, или же сексуально.