Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна. Страница 43

Вздёргиваю бровь: как он догадался, что такие планы были? Впрочем, наверное, в желании сбежать нет ничего удивительного.

— Ладно, поехали. — Ариан протягивает руку. — Кати будут везти долго, сможем отоспаться, не слушая о прекрасном Маре.

— Ох уж этот Мар. — Помедлив, вкладываю ладонь в руку Ариана, и он привычно переплетает свои пальцы с моими. — Я уже хочу на него посмотреть.

Пальцы Ариана сжимаются сильнее, он улыбается:

— Мар уже занят.

— Но это не мешает мне любопытствовать.

Ариан притягивает меня к себе и до машины ведёт, обняв за плечи и то и дело прижимаясь губами к виску.

Путь к третьей стае оказывается долгим, да ещё по бездорожью и ухабам. Даже в мягком салоне проделать его оказывается болезненно для некоторых частей тела. Поэтому к моменту выхода в Лунный мир я готова всех убивать.

Но…

Тут слишком… невероятно: деревья с десятиэтажные дома. Огромная луна просеивает голубоватый свет сквозь гигантские ветки без листьев.

Стволы обвиты многоярусными площадками и гирляндами разноцветных фонариков, а в самих деревьях жёлтыми искрами теплятся окна. Плетёные навесные мосты соединяют исполинские дома.

— А, — приоткрываю рот, слабо приподнимаю руку. — А…

Словно в сказку попала. Запрокидываю голову, изучаю вязь веток, посадивших луну в «клетку» тёмных росчерков.

Тишину разрывает вой. Загорается втрое больше фонариков, даже на самых верхних ветках вспыхивают гирлянды. Здесь светло почти как днём, но всё в неровном, пёстром волшебном свете. Дух захватывает! Оглядываюсь на Ариана: морда у него угрюмая и шерсть дыбом. Сердце ёкает.

В окнах мелькают и застывают тёмные силуэты жителей. Но открывается всего несколько дверей. На три площадки выходят мужчины в меховых плащах, смотрят на нас сверху.

— Приветствую тебя, жрица. — Произносит старший мужчина с проседью в тёмных волосах. — Силы твоим лапам, остроты зубам, плодовитости семени, лунный воин.

Даже удивительно, что я не поперхнулась. Улыбка невольно растягивает губы. Но Ариан серьёзен, твёрдо отвечает:

— Благополучия твоей стае, силы твоим лапам, остроты зубам, плодовитости семени, высокий Ивар.

С верхней площадки нам сбрасывают верёвочную лестницу. Кошусь на Ариана. И как он заберётся?

— Высокий Ивар, жрица не привыкла забираться по таким лестницам, — строго сообщает Ариан.

Помедлив, Ивар свысока заявляет:

— Женщина должна быть сильной и привычной к нагрузкам.

Он кивает в сторону. Что-то щёлкает, и один из навесных мостов начинает опускаться. Ариан пятится, я с ним, и через минуту мы уже ступаем на стянутые стальными тросами доски. Тросы не сразу заметны под обвившими дорожку проводами и лозами плюща… кажется, синтетического.

Наклон довольно резкий, мы стараемся преодолеть его быстрее, когти Ариана звонко цокают по доскам, а я едва сдерживаюсь, чтобы не ухватиться за плющ или обвисшие перильца.

Останавливаемся перед делегацией двенадцати укутанных шкурами. Ниже пояса не смотрю во избежание. Только на лица: крупные черты, мясистые носы, бледная кожа расцвечены голубым, красным, зелёным — рядом мерцает новогодняя гирлянда. И эти отблески в глазах смешиваются с зеленоватыми бликами в зрачках-зеркалах.

Возможно, мне только кажется, но все эти жилистые высокие оборотни смотрят на меня то ли с пренебрежением, то ли с превосходством.

Ивар приподнимает руку и указывает на строящего рядом молодого мужчину с красноватым оттенком коротко стриженых волос.

— Это Заря, — сообщает Ивар. — Твой будущий муж.

Приоткрываю рот возразить, но в этот миг подручные Ивара мощным пинком отправляют Ариана на поползший вниз мост. Неверяще оглядываюсь, успеваю увидеть, как Ариан боком валится на доски, проламывает их и соскальзывает в дыру, но тут Заря швыряет меня на плечо и под гогот приятелей куда-то бежит.

Визжу. Растопыриваю руки, но меня втаскивают в широченный проём. Пальцы бессильно скользят по косяку, по деревянной стене, гирляндам с цветами. Удушающе пахнет сладким.

— Совет да любовь! — ржут молодые оборотни и захлопывают дверь.

Меня швыряют на щекотные шкуры.

Заря сбрасывает плащ. Он голый и… готов.

— Ну что, малышка, — скалится он, наступая на меня, — сейчас покажу тебе, что значит настоящий мужчина, и никаких смотрин не потребуется.

Отползая, оглядываю комнату в поисках оружия, но тут нет даже мебели, лишь шкуры на полу, посуда с фруктами и выпечкой, кругом гирлянды цветов и фонариков.

На лодыжках сжимаются сильные пальцы, и Заря рывком притягивает меня к себе. Надвигаясь, рычит:

— Иди сюда, сладкая девочка…

Снаружи доносится треск, крики, вой. Заря обмирает, но продолжает стискивать мои лодыжки. Комната вздрагивает три раза, будто о дерево чем-то стучат всё ближе к нам.

Дверь оглушительно разлетается в щепки. Крики и вой. Чёрный всклокоченный волчище уже внутри. Отскакивая от меня, Заря оборачивается, превращаясь в серого волка. Его сметает чёрный вихрь с белыми искрами. Визг. В мерцающем свете светильников ярко очерчивается громадный тёмный волк, сжимающий горло лежащего под ним серого.

Рывок — и серый безвольной тушей летит в выбитую дверь. Тёмные брызги веером разлетаются от него. На моей хламиде расцветают алые пятна.

Ариан рычит, надвигаясь на меня, увеличиваясь в размере. Прыгает, расплескивая туман. Меня охватывают руки, лапы. Свет дня. Свет комнаты в дереве. Снова свет дня, и я приземляюсь на белоснежную огромную спину.

— Слезай, — рычит Ариан.

Скатываюсь на влажную от росы траву. Машина рядом.

— Никуда не уходи. — Скалится Ариан и шагает в туман, развеиваясь, возвращаясь в Лунный мир.

А я сижу на земле рядом с его белой одеждой, тяжело дышу. При переходе кровь с меня исчезла. Только царапины и синяк на лодыжке напоминают о том, что нападение не привиделось, что где-то там, за гранью этой реальности, одна слишком самодовольная стая расплачивается за глупую попытку меня совратить.

Постоянно бояться человек не может, поэтому страх постепенно отпускает. В одежде Ариана я нахожу ключи и запираюсь в машине. Некоторое время меня слегка потряхивает от осознания, чем мог кончиться визит, и понимания, что сейчас происходит с той стаей.

Их даже жалко, хотя если бы со мной был не Ариан, а обычный оборотень, я бы им не сочувствовала.

Время, как бывает в подобных случаях, ползёт. Точно у операционной палаты, когда ожидание — сплошная пытка и ужас. Иногда я заламываю пальцы, пытаясь представить, что творится в Лунном мире, но тут же отмахиваюсь от кровавого зрелища. Обхватываю колени. Зачем-то касаюсь водительского сидения, пытаясь уловить тепло давно покинувшего его Ариана.

Страх отступает, и я, вопреки поднимающемуся солнцу, вопреки привычке к дневной жизни, начинаю клевать носом.

Просыпаюсь, когда мотор уже гудит, а джип трясётся по ухабам.

Дёргаюсь, ударяюсь виском о стекло и вдавливаюсь в пассажирскую дверь, глядя на Ариана. Он… не такой. Лицо холодное, точно высеченная из светлого камня маска, и человеческие глаза горят лунным светом.

— Кто-нибудь спасся? — пытаюсь сказать шутливо, но получается натянуто. Он молчит. И прикасаться к нему, отвлекать от просёлочной дороги страшно. Тихо зову: — Ариан…

Он стискивает руль до побеления пальцев:

— Тамара, пожалуйста, не надо мне сейчас ничего говорить, я ещё не отошёл от драки.

— Они снова напали? Даже когда ты был в княжеском облике?

Ариан моргает, и свет в его глазах тускнеет. Смягчаются застывшие черты лица, хотя голос сохраняет прежнюю напряжённость:

— Когда стоит вопрос о жизни и смерти, статусы значения не имеют, есть только ты и желание выжить.

— Но стая?..

— Да живы они, живы. — Ариан проводит пальцами по растрёпанным волосам. — Не все, правда, и теперь у них перераспределение власти, но стая в целом не пострадала, я не настолько безумен. Тем более это была инициатива правящего рода. Они всегда считали себя героями-любовниками, а похищение невест у них нормальная практика. Но раньше жриц похищали по предварительному сговору.