Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна. Страница 57

Ну чего я боюсь? Наверняка козёл вышколенный, не посадят же меня на дурного.

Решительно шагаю к двуколке. Меня рывком разворачивает — сумка зацепилась за оглоблю.

Бахает гром. С щелчком взвиваются над двуколкой щепки. Падают Кате на нос.

Меня мохнатым телом придавливает к земле.

Шум. Гам. Топот.

— Охранять! — рявкает Ариан. — Найти стрелка!

Козёл тревожно блеет. Волки взвывают оглушительно и грозно. Зажимаю уши ладонями. Лопаткой чувствую бешеный стук сердца Ариана.

Стреляли… Это в меня сейчас стреляли? Опять проклятый убийца?

Меня накрывает туманом, он истаивает в свете восходящего солнца. Тихо. Холод влажной земли пронзает меня, вытесняя страх. И вместо волка на мне уже человек. Оглядывается, продолжая рычать по-звериному.

— Ты обещал, — стискиваю траву в брызгах росы, — ты говорил, что пулю остановишь.

Ариан застывает. Тяжело дышит.

— Я… я потерял бдительность. — Он упирается ладонью возле моего плеча. — Прости. Я не должен был… отвлекаться.

Дрожь передёргивает меня. Платье всё больше пропитывается росой. Ариан опять оглядывается.

— Этого не повторится. — Он впивается пальцами в землю. — Мы сейчас вернёмся, надо проследить за охотой. Только не бойся.

— Может, лучше оставить меня здесь?

— Одну я тебя не оставлю. Всё.

Рука, терзающая землю, обращается лапой серого волка. Он несколько раз шумно вдыхает и выдыхает, точно готовится к чему-то страшному.

Нас окутывает туман.

Вой режет уши, бьёт по нервам. Страшно блеет козёл.

Вой-вой-вой.

Взвывает и Ариан. Вибрация этого громоподобного воя пробивает меня.

Воцаряется тишина. Пронзительная настолько, что слышен комариный писк. Даже козёл молчит.

Со всех сторон поочерёдно по-военному чётко завывают волки. Семнадцать раз — семнадцать отчётов, смысл которых мне не понять. Но ощущаю, как напряжение чуть отпускает Ариана.

Поймали стрелка? Или тот убежал настолько далеко, что пока можно не опасаться?

Ариан взвывает снова — не так мощно и грозно, но тоже внушительно.

И отступает от меня, командует человеческим голосом:

— От лица Лунного князя я принимаю пояснение стаи: снайпер стрелял с нейтральной земли, вы не виновны. Лунным правом даю разрешение на широкий поиск вне территории стаи. Пошлите лучших охотников. Переберите винтовку, может, хоть одна деталь сохранила запах владельца.

Несколько раз взвывают оборотни.

— Есть хочу, — хныкает Катя. — У меня стресс. Меня чуть не застрелили! Хочу кабанятины молодой и нежной.

— Будет, — ворчит кто-то из встречающих.

Взъерошенный чёрный волк приближается и склоняет голову:

— Жрица, окажите честь своим визитом.

Двое его бурых помощников, пока я встаю и отряхиваю влажное, липнущее к коже платье, подталкивают козла с двуколкой ко мне.

— Я пешком, — категорично заявляет Катя.

Ей легко, она домой может вернуться. А мне все смотрины проходить в любом случае, князь же обещал!

Устроившись в двуколке, обхватываю себя руками. Ариан пристраивается возле правого колеса, чёрный — у левого. Козёл заходит на поворот и припускает к озарённым светом холмам.

Со всех сторон то и дело доносятся вои-отчёты, порой чёрный волк отзывается звенящим воем.

Двуколка нынешняя поудобнее Васиной, но на перекладине под ногами белеет выбоина от пули, притягивает взгляд, мешая любоваться открывающимся видом на город.

А посмотреть есть на что: дома вырыты прямо в холмах, выступают из толщи земли волнистыми белыми слоями, точно гигантские древесные грибы. Ни одного острого угла, ни одной грани — царство плавных линий и асимметрии. И если в озёрном городе неровность вызывает тревогу и ощущение ненадёжности, то тут глухие белые стены создают впечатление нерушимой мощи. Фонарики и горящие окна озаряют их жёлтым светом.

На вьющихся серпантином перекатывающихся с холма на холм улицах, на соединяющих верхние ярусы мостах ходят волки и оборотни в человечьем обличье. Разглядывают нас. Дети и женщины машут мне рукой, точно я путешествующая в карете принцесса. Впрочем, если учесть, что жриц выдают за представителей правящего рода, мой статус что-то около того.

Ариан сосредоточенно бежит рядом. Наверное, ждёт выстрела. Холодок побегает по спине. Нет, не надо думать об этом и призывать неприятности. Пытаюсь сосредоточиться на городе холмов: кто знает, не придётся ли мне здесь жить?

Множество поворотов, подъёмов и съездов спустя мы выкатываемся к более высокому холму, опоясанному грибами балконов и окон не белого, как везде, а голубоватого цвета. Улица перед ним замощена голубыми мерцающими плитками абстрактной формы.

Но самое необычное — белая арка над дорожкой к двойным дверям. Эта арка, эта идеально ровная дуга — единственная чётко геометричная фигура во всём городе. Отполированная до блеска поверхность отражает голубоватый лунный свет и желтизну электрических огней. Она надвигается на нас, и чем дольше смотрю, тем отчётливее вижу: в глубине её белизны что-то перетекает и мерцает, и это не блики, как можно подумать изначально, это… звёзды и галактики. Словно в разрыв рассматриваю Вселенную, но вместо черноты у неё изумительно белый фон.

Вид арки так зачаровывает, что факт остановки я замечаю, когда чёрный волк произносит:

— Добро пожаловать, жрица.

А я понимаю, что сижу, запрокинув голову, и ничего вокруг не замечаю.

Моргнув, опускаю взгляд на голубоватые плиты. Выбираюсь с уютного сидения. Арка манит, будто просит ещё взглянуть на неё. Каждый шаг к ней заставляет сердце трепетать, колотиться меж рёбрами пойманной птицей.

Чёрный оборотень первым проходит сквозь арку. Я всё медленнее ступаю следом, высматривая узоры галактик в волшебной белизне.

Под аркой оказываюсь в невидимой пелене и, миновав её уютное тепло, будто просыпаюсь. Вздрогнув, смотрю на арку и вздрагиваю вновь: она сплетена из костей.

Следом за мной под аркой, блаженно жмурясь, проходят оборотни сопровождения. Проходит Катя и стряхивает шкуру, как после купания.

— Ну вот, я думала, это интересней, — жалуется она.

И только Ариан стоит по ту сторону воплощением мрачности. Свернув с мерцающей дорожки на траву, он идёт в обход арки.

— Эй, стой. — Чёрный волк одним прыжком оказывается перед ним. — Через арку.

— Я лунный воин, — высокомерно напоминает Ариан. — Мой нейтралитет неоспорим. Предложение пройти через арку — оскорбление.

Чёрный скалится, щёлкает белоснежными зубами:

— На жрицу напали. Никто из наших не знал, что она должна появиться в это время и в этом месте. А ты знал.

— Даже если арка почернеет, это не будет доказательством моей вины, — чеканит Ариан. Шерсть на его загривке поднимается дыбом.

— Только доказательством недобрых мыслей о стае, — рычит чёрный, пригибаясь, точно готовясь к прыжку.

— Какие ещё у меня могут быть мысли, если на вашей земле жрицу едва не убили? — Ариан шире расставляет лапы, всё тело напрягается, выражая готовность к обороне. — Я не позволю оскорблять воинов Лунного князя и не пойду сквозь арку.

— Для входа в главный дом все обязаны проходить сквозь арку правды.

— Члены стаи и гости, — рычит Ариан. — А я не гость. Не член вашей стаи. Я — лунный воин, представитель князя, считай, всё равно что сам князь. И я не пойду через арку.

Чего он боится-то?

Чёрный скалится сильнее, он похож на сжатую пружину, готовую к немедленному броску.

Воздух наполнен глухим рыком.

Этот напряжённый рокот гаснет в далёком вое.

— Стрелка поймали. — Катя поднимается на задние лапы и всматривается в извилистый узор улиц и холмов.

Вой повторяется ближе. На дороге между холмами появляются волки. Они скачут, перекатывая между собой сферу-клетку, в которой что-то болтается. К этим волкам присоединяются другие. Те, что в человеческом облике, падают на четвереньки и, сбросив шкуры и набедренные повязки, вливаются в толпу. Чем они ближе, те отчётливее звучат рык и вскрики.