КК. Книга 8 (СИ) - Котова Ирина Владимировна. Страница 26

На вторые сутки она дошла до такого отчаяния, что выползла из-под дерева, поднялась на дрожащие ноги и, ковыляя, пошла к реке, задирая голову и пытаясь разглядеть паука. Чтобы, если что, завизжать, оглушить его. Но чудовище не спускалось, и принцесса дошла до воды, с жадностью напилась, начала дергать водные растения - неизвестно, как в этом мире, а на Туре корни их и основания вполне годились в пищу. Увидела на одном из корней красные маленькие клубни и вцепилась в них зубами. Они были скользкими, на вкус, как крахмал, приправленный тиной, но ей казалось, что вкуснее она ничего никогда не ела.

И тут-то раздался тонкий свист - на берег, быстро перебирая лапами, выбрался паучище и сразу полез в воду. Алинка не стала раздумывать - тело само повернулось и бросилось прочь, через реку. Крылья суматошно колотили по воде, пока принцесса по грудь в воде с трудом продвигалась вперед. За ней слышался плеск: паук оглушительно, недовольно посвистывал-поревывал; и Алина, оглянувшись и увидев, что он от нее шагах в десяти, не больше, прибавила ходу, выскочила на берег и бегом рванула вперед, выискивая взглядом что угодно: нору, дупло - только чтобы спрятаться, скрыться.

За спиной захлюпала грязь - она снова оглянулась, задохнулась от ужаса и еще прибавила скорости. Паук выбрался на берег и покатился вперед с невероятной быстротой.

Мхи мягко пружинили под ногами девушки, хлюпала вода, голова кружилась, и в глазах темнело от голода и слабости. Вот принцессу повело в сторону и она едва не свалилась, но устояла, юркнула за толстый папоротник и застыла.

Паук с тонким присвистом прошел мимо - она подождала немного, выглянула. Он топтался неподалеку, раскачиваясь на мохнатых ножищах и словно принюхиваясь. Принцесса тихонечко юркнула обратно… услышала близкий присвист, подняла глаза и замерла, сползая по стволу на землю: прямо перед ней стоял второй паучище, ещё крупнее первого. Он булькнул что-то, похоже, молитву своему паучиному богу за нежданную добычу, раскрыл челюсти - чтобы схватить, разорвать, сожрать! Алинка попыталась завизжать - но горло от ужаса свело, и она засипела, вжимаясь в дерево, - как вдруг паука протаранили в бок, и вторые гигантские челюсти с хрустом выломали ему одну из ног.

Лес заполнился раздраженным свистом и клекотом. Чудовищные насекомые то разбегались друг от друга, то сталкивались, с остервенением отрывая друг другу лапы, куски брони, пытаясь попасть в сочленения внешнего скелета. Пару раз мохнатые туши проносились совсем рядом с принцессой, которая тихонько-тихонько отползала назад, пока не оказалась достаточно далеко от увлеченных дракой арахноидов и не припустила по лесу вдоль реки дальше.

Бежала она, оглядываясь на далекий рев и свист, тяжело вдыхая влажный воздух и припадая на раненую ногу, по которой лилась кровь - от страха не заметила на пути пенек от папоротника с острыми краями и пропорола ее. Ей казалось, что за ней гонятся уже оба чудовища, и остановилась Алинка только тогда, когда в лесу наступила тишина. То ли убежала достаточно далеко, то ли кто-то победил, то ли можно надеяться, что оба сдохли… в любом случае, больше бежать она не могла - согнулась пополам, восстанавливая дыхание. Сердце стучало как ненормальное, в груди болело, все тело было мокрым.

- А если тут ещё один паук живет? - она со страхом огляделась, посмотрела вверх, пытаясь разглядеть зеленоватую паутину. Зеленый и черный, похоже, были преобладающими цветами местной фауны. Но паутины не было, и Алина похромала к воде. Смыла кровь, которая текла, не переставая, сорвала мха, приложила к ране. Напилась, жадно глядя на собравшихся на ее кровь рыб. И побрела искать убежище.

Ей повезло: шагах в тридцати от реки лежал поваленный папоротник. Ствол был толстым, полым, и не под силу никакому пауку было прокусить его или забраться внутрь. Принцесса еще пошурудила внутри палкой - вдруг там живет какой-нибудь младший собрат паука или иная живность. Но там было пусто.

А ещё здесь очень знакомо и вкусно пахло грибами. Алина даже слюну сглотнула, обошла ствол и облизнулась, падая на колени. Там, из-под начавшей подгнивать древесины, росли высокие, сморщенные, похожие на рудложские сморчки грибы. Целый подстволок грибов.

Она сорвала один, осторожно попробовала - и застонала от удовольствия. Ни горчинки, ни кислинки, приятный грибной вкус. Принцесса сорвала штук двадцать грибов, прижала их к голой груди и, памятуя о пауках, полезла внутрь ствола. И там уже жадно, захлебываясь и задыхаясь от голода, съела их все. Не остановил ее ни хрустящий на зубах песок, ни мысль, что не стоит так наедаться после голодания. И только когда последний гриб был доеден, а в желудке наконец-то поселилась сытость, Алина растянулась внутри ствола и стала думать.

Она не понимала, что с ней происходит. И воспринимала себя как Алину с Туры - вся память была при ней, и все знания. Но в то же время как, как могло быть так, чтобы она одновременно находилась и здесь, и там? Может, это все-таки странные сны? Или кто-то заколдовал ее?

Сломав голову и так и не додумавшись до чего-то вразумительного, она повернулась набок, вдыхая сыроватый запах подгнивающего папоротника, и, подложив руки под щеку, прикрылась пушистым крылом, и продолжила думать.

Факт есть факт - она находится здесь, и ее могут ранить, значит, и убить тоже. Поэтому попытки понять, что происходит, оставим на потом. Сейчас нужно оценить ситуацию, в которой она оказалась. И как быть дальше? Рано или поздно она наткнется на какое-нибудь чудовище, как эти паучища, и не успеет убежать. И что?

Алинка вытерла снова покатившиеся из глаз слезы и тяжело вздохнула. Меньше эмоций. Анализируй, Богуславская.

Пауки - крупные, хищные, конкурирующие друг с другом за добычу, стремящиеся уничтожить собратьев по виду. Вряд ли на охотничьих угодьях одного из них может обитать другой крупный хищник. Хоть в этом можно быть спокойной. И даже если они не поубивали друг друга, то оба искалечены - каждый лишился нескольких лап как минимум. Значит, передвигаться быстро не могут. И слава богам. Хоть тут немного повезло. А дальше… надо выживать. Выживать, изучать место, в которое она попала. И думать, как спастись. Может, здесь еще есть такие, как она?

Грибов хватило на несколько дней. Алинка понемногу изучала окрестности, ела все, что могло быть относительно съедобным. И каждую секунду ждала, что вот-вот все решится. Что кто-то придет и спасет ее.

Ей снились сны. Там, в этих снах, она-с-Туры готовилась к экзамену, участвовала в возвращении Полины, завтракала за восхитительным, полным готовой еды столом. Там она была не одна. Точнее, та-Алина, была не одна. А она, та-что-здесь, получается, никому не нужна? Ее забирать не нужно?

Надежда сменялась тоской и слезами, слезы - глухим отчаянием. Она так и жила в стволе - в нем оказалось хорошо прятаться от набегающих мощных гроз, из-за которых река разливалась почти до ее убежища, а папоротники раскачивались так, что казалось, сейчас обрушатся и похоронят ее под стволами. Существование ее свелось к первобытному поиску еды и избеганию опасностей. Принцесса нашла ещё грибные полянки, выполола чуть ли не все водные растения вдоль берега, натыкалась на ягодные кусты, неоднократно видела и жирных птиц, и мелких оленей, и каких-то зверьков, похожих на грызунов, и крупную рыбу, и странных ящериц - на двух задних лапах, размером с гуся, с крыльями, которыми они, однако, не пользовались.

Один раз вдоль реки, спасаясь от дождя, прошло стадо тха-охонгов, и она тряслась в своем стволе, который несколько раз прошивали чудовищные лапы и только чудом ее не задели.

Не видела Алина только людей. Но и пауков, слава богам, тоже видно не было.

В момент, когда она, Алина, «выпала» с Туры сюда, ее половинка как раз отправилась на очередную разведку, потому что в окрестностях она уже попаслась так, что выела все съедобное и условно съедобное дочиста, и в животе снова было пусто. И на заросли ягодных кустов она набрела буквально за пару минут до того, как половинки снова объединились…