КК. Книга 8 (СИ) - Котова Ирина Владимировна. Страница 6

Меня вдавило в сиденье, я увидела, как стремительно приближается ледяная каша морской поверхности - и, вцепившись в руль, зажмурилась от страха и завизжала. Автомобиль дернуло, меня подбросило вверх. Я открыла глаза - вокруг клубился, завывал, гудел ураганный ветер, и машина дрожала так, будто кто-то в ярости тряс ее, пытаясь сломать.

Так и было. Я неслась в клубах ветра над морем, а «Колибри» скрипела от разрушающей ее бури. Металл стонал и гудел. Вот покрылись трещинами стекла и рассыпались, в одно мгновение унесшись наружу. Загудела крыша - и рванулась вверх - я задрала голову, щурясь от слез, холода и яркого солнца - никого там не было, кроме ветра. Он не касался меня, но буйствовал, со злостью рвал на клочки машину, терзал хлопающие двери, пока не оторвал и их.

- Прекрати! - закричала я зло. - Прекрати, Люк! Ты достаточно сегодня натворил!

Ветер взвыл с такой яростью, что я сжалась. Лопнул ремень безопасности - меня выдернуло вверх, в воздух - а под моими ногами летела вниз, в море, красная измочаленная машина. Я даже двинуться не могла - тело сжимали невидимые жесткие руки, и ураган нес меня обратно к берегу, и я орала ругательства, выплескивая весь страх, всю горечь, всю ненависть к человеку, который в одно мгновение разрушил меня.

Меня опустили на дороге недалеко от замка - и, пока я приходила в себя, переживая тошноту и головокружение, вокруг перестали со скрипом и грохотом валиться от ветра высокие дубы и тополя, а передо мной из туманных струй соткался Люк, и глаза его горели белым. Он был одет.

Я размахнулась и врезала ему по лицу, он перехватил мою руку, сжал плечи, затряс, заорал, как сумасшедший:

- Дура бешеная! Как ты посмела!!! Как ты посмела!

- Одной бабой меньше, одной больше, какая тебе разница! - крикнула я в ответ, чувствуя, как сдавливает горло. - Ненавижу! Не смей меня трогать, не смей, Люк!

- Ненормальная! - он ещё раз тряхнул меня и вдруг прижал меня к себе так, что я застонала - дышать было нечем. - Поверить не могу! Понимаю, почему твоя семья держит тебя под арестом - ты сама для себя опасна, Марина!

- Не смей орать на меня! - прошипела я, давясь слезами. - Отпусти!

Он отстранился, словно оглушенный, помотал головой - глаза его приобретали нормальный цвет - и снова до боли сжал мои плечи.

- Дурочка, - яростно процедил мне в лицо, - какая же ты дура, Марина. Разве хоть кто-нибудь стоит твоей жизни? Как тебе вообще в голову это прийти могло?

Я не выдержала - разревелась, и стояла, обмякнув, захлебываясь слезами и ненавистью, и выплакивала свой страх, и свое дурное решение свести счеты с жизнью, и думала о том, что я могла быть сейчас уже мертва, как и ни в чем не повинный ребенок внутри, если бы не Кембритч. Люк так и сжимал меня, и молчал, пережидая мою истерику, и первый всплеск эмоций проходил, оставляя опустошение.

- Отпусти, - приказала я прерывающимся голосом, когда, наконец, могла говорить. - Ты мне противен, Люк. Отпусти! Разойдемся по-хорошему. Ты прав, я сделала глупость, непростительную глупость. И когда решила быть с тобой, и когда дернула руль в море. Спасибо, что уберег меня. Спасибо. Я должна тебе жизнь. Именно поэтому я ничего не расскажу родным. Просто разойдемся и все.

Кембритч чуть отстранился, взглянул мне в глаза.

- Детка, - проговорил он почти спокойно. - Я виноват. У меня достаточно бурное прошлое. Но я не изменял тебе, клянусь. Если хочешь, проверишь меня менталистом.

Я молчала. Я больше не верила ему. Мне было противно и едко.

- Женщина, которую ты видела, - вдова моего партнера. Раньше… мы были близки, но потом все прекратилось. У нее двое детей, ее мужа убили, я обещал ей защиту и поэтому поселил в замке. И разговор у нас шел о том, что ей нужно переехать. Я не хотел, чтобы ты хотя бы на каплю усомнилась во мне.

- Твои руки у нее на заднице очень способствовали моему доверию, как и твой язык у нее в горле, - не выдержав, процедила я. - Скажи, что она сама на тебя набросилась. А ты отбивался.

- Это звучит смешно, но это правда, - с раздражающей и немного растерянной иронией подтвердил Люк. - Мы уже прощались, она от избытка чувств решила меня поцеловать. Я опешил поначалу, потом отстранился. Марин… это недоразумение. Клянусь. Черт… я очень виноват. Прости, детка. Пожалуйста.

Я задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Кембритч был очень убедителен. Я знала, что он умеет быть убедительным.

- Знаешь, - проговорила я, уже не делая попыток отстраниться, - а мне уже все равно, хотел ты ее или нет, любовница она тебе или нет. Достаточно того, что я видела. Я, может, и желала бы забыть и простить, но не смогу больше с тобой быть, Люк. Мне будет противно целовать тебя, у меня уже сейчас вызывают отвращение твои прикосновения, - я передернула плечами, глаза его сузились, и голос мой снова стал прерываться от сдерживаемых слез. - До этого… я шла сказать, что выйду за тебя, Люк, но теперь - нет.

- Марина, - сказал он потерянно, - ты обижена, я понимаю.

- Я раздавлена, - честно призналась я. - Уничтожена, Люк. Была любовь и нет. Мне жаль, что это случилось. Мне жаль и тебя, и себя. И ребенка жаль.

Глаза его стали непонимающими, затем он сглотнул, опустил виноватый взгляд на мой живот. Руки стали мягче.

- Ты беременна.

- Да, - всхлипнула я жалобно.

- Поэтому ты хотела согласиться?

- Я бы согласилась в любом случае, Люк. Но не теперь.

- Я тебя не отпущу ведь, Марина, - уверенно сказал он. Я нервно засмеялась.

- А что ты сделаешь, Люк? Будешь держать меня силой? Заставишь выйти за себя? Так за моей спиной Рудлог и начнется война. Попробуешь уговорить? Что ты можешь мне сейчас ещё сказать? Да и вообще, - горечь моя переливалась через край, и желание сделать больно было нестерпимым, - с чего ты взял, что это твой ребенок? Что ты у меня был единственным мужчиной?

- А я не был? - внимательно спросил Люк, глядя мне в глаза. Я не смогла соврать - опустила ресницы, отвернулась.

- Я иду домой, Люк.

- Стань моей женой, Марина, - проговорил он настойчиво. - Несмотря ни на что. Мы переживем эту ситуацию. Я сделаю все, чтобы ты забыла.

Я засмеялась, оглянулась на него.

- Ты меня не слышал? Я не могу, Люк. Мне противно.

- А как же ребенок? Ты думаешь, я позволю своему наследнику расти без отца?

- Не переживай, - сказала я, ядовито улыбаясь, - ты себе ещё сделаешь, а я найду себе хорошего мужа, и ему - прекрасного отца. Любой аристократ Рудлога сочтет за счастье взять меня в жены даже с десятью детьми.

- И ты пойдешь? - снова проницательно спросил он, не реагируя на мой яд, и я дернула головой и зашагала по дороге в сторону замка. Мне было так плохо, что хотелось только сбежать, и никакие слова не могли заставить меня остаться.

- Марина, - позвал Люк. - У Луциуса есть наши фотографии из Эмиратов.

Я, холодея, обернулась.

- Если мы сегодня не поженимся, вечером снимки будут во всех газетах Инляндии.

- Боги, - простонала я, представляя себе последствия. - Как ты… как ты допустил?

- Я виноват, - снова сказал он, играя желваками, и я представила, какими глазами на меня посмотрят Василина и Мариан, и что они будут мне говорить, и как начнут в народе сплетничать и про Ани, и про меня, и про всю семью Рудлог. Сжала кулаки, застонала от отчаяния.

- Все из-за тебя! Все из-за тебя, Кембритч! Боги… светлые боги…

Я опустилась на корточки, пачкая платье и белый плащ в грязи, закрыла лицо руками и снова заплакала. Услышала шаги - меня потянули наверх, и я зарычала, молотя его кулаками - куда попадала. Люк перехватил мои руки, снова прижал к себе.

- Я не хотел, чтобы тебе стало известно, Марин. Не хотел. Детка… ты же знаешь, что я люблю тебя.

«Да, любишь. Но это ничего не меняет».

- И без этого добивался бы твоей руки…

Он много говорил - я не слушала, я рыдала. Потом слезы кончились, и я обессиленно прижималась щекой к его груди, принимая решение. Мне кажется, прошли часы - а Люк не шевелился.