Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана. Страница 4

Сборы оказались недолгими. Герцог Окделл счел за лучшее взять с собой лишь самые необходимые вещи, и молитвенник с эсперой не входили в их число. Смена белья, запасная одежда, черный плащ из крепкой ткани, на случай непогоды, чулки, пояс, платки и перчатки - вот и все, что легло в деревянный сундук юноши. Впрочем, Ричарда сильнее удручало то, что когда в Олларию поедет Айрис, вещей у нее окажется столь же мало. Если не еще меньше.

Коротко отчитав нерадивого сына за непослушание, после того, как он осмелился спорить со своим опекуном, вдова Мирабелла тяжело вздохнула и сказала, что Ричард сам не понимает, на что соглашается, но если он считает необходимым показать врагам Талигойи, кто правый, а кто виноватый, то может ехать, куда ему заблагорассудится. Лишь бы от его действий не пострадали семья, Лараки, и замок с прочими надорцами - тоже.

Речь эрэа Мирабеллы звучала твердо и строго, а глаза цвета темной стали горели настолько фанатичным огнем, что Ричарду почудилось на мгновение, будто матушка тоже притворяется. И играет слишком старательно. Либо же она настроена серьезно и заботится о своей семье и о Надоре сильнее, нежели о доверии и любви ко всем ним, а это стало бы для Ричарда новым и внезапным открытием. В любом случае сейчас он, как искренне любящий и уважающий свою родительницу сын, слегка наклонил голову, демонстрируя покорность и согласие с ее словами.

- Я понял вас, матушка, - проговорил он, радуясь окончанию долгих нудных тирад. - Благодарю вас за свободу и беспокойство.

- Я рада, мой сын, вашей разумности. Мне хочется верить, что вы станете поступать, как велит вам негласный кодекс Людей Чести.

Этот самый негласный кодекс велел дружелюбно общаться исключительно со старой знатью, отталкивать Лучших Людей, потому что они данной старой знати не ровня, свысока смотреть на простолюдинов, не брезгуя при этом их помощью и услугами разного рода. За последние годы Ричард часто думал про такие странности в казалось бы безобидном своде правил, и в конце концов около года назад пришел к неутешительному выводу, что Савиньяки, фок Варзов, Дораки и Алва ведут себя более человечно, являясь при этом теми же Людьми Чести по происхождению.

- Разумеется, матушка, - ответил Ричард Окделл, сверкнув глазами едва ли не фанатичнее герцогини. За пять лет и не тому научишься, а если еще и надумал притворяться наивным юнцом перед целым миром, то начинать можно с обмана собственной матери. Хуже не станет точно. - Я готов поклясться.

- Не стоит, Ричард, - голос матери смягчился и она ободряюще провела ладонью по его плечу. - Я верю вашему слову.

- Но чему вы так рады? - удержаться от глупого вопроса оказалось абсолютно невозможным.

- Как это чему? - в голос герцогини вернулся острый металл, и ее тонкие брови взметнулись вверх. - Я счастлива, что скоро будет отомщен ваш отец и уверена - это по силам вам.

По силам, разумеется. Никаких сомнений. Как увидит зловещий Кэналлийский Ворон мальчишку, несущегося на него и воинственно размахивающего шпагой, так моментально умрет. Со смеху.

В конце неудачного и холодного северного лета 397 года погодную власть в Надоре захватили проливные дожди, что скверным образом сказалось на болезни Айрис и Эдит. Первая беспрестанно кашляла, вторая с трудом хватала ртом воздух, потому что нормально дышать малышке Эдит мешал заложенный нос.

- Напомни мне, чтобы я отвез вас в дальнейшем жить на юг, - мрачно молвил Ричард, когда охрипшая Айрис пришла к нему прощаться.

- Нас? Кого это?

- Тебя, девочек, матушку. Тетя скорее всего заупрямится - не захочет покидать родные края. В столице устроюсь и вернусь за вами.

- Шначала уштройся, - от неожиданности и насморка Айрис стала шепелявить.

- Обязательно.

Пора путешествия подкралась так вероломно и быстро, что Дикон едва не поддался чувствам, забыв о том, что всего лишь играет удобную ему роль. В последний вечер, проведенный дома, юноша призадумался, с чего ему стоит начать, и образ провинциального мальчишки, испуганного, посетившего столицу впервые и имевшему досадную привычку судить о людях по первому впечатлению вполне подойдет.

Ранний отъезд не способствовал бодрости и хорошему настроению, так что о строгих правилах приличия, имевших обыкновение находиться в стенах надорского замка, молодой сын Эгмонта забыл этим утром напрочь. Пока он прощался с капитаном Рутом, Нэн и Дейзи, зевота измучила герцога настолько, что он едва не вывихнул челюсть. Но при этом Ричард не забывал прикрывать рот ладонью, что не помешало матушке порадоваться крепкому утреннему сну Эдит и Дейдри - мол не наберутся от брата плохого.

Оставленные для сестер прощальные записки Айрис вызвалась передать, когда они проснутся. На том и сошлись. Дядя нервничал, хмурился, потому что кто-то из свиты запаздывал, и время от времени с подозрением поглядывал на невозмутимого племянника - не задержался бы и он ненароком.

- Удачи вам, Ричард.

- Удачи, Дикон!

- Да хранят вас Четверо, тан Окделл.

- Нэн!

- Простите, госпожа герцогиня, но я прожила свою жизнь абвениаткой и умру ей.

Что-то в голосе старой женщины заставило душу Ричарда тоскливо сжаться. Тревожно и страшно заныло внутри, и что-то непонятное едва не подтолкнуло его к отказу от собственной, показавшейся теперь нелепой, затеи с поездкой в недружелюбную к Окделлам Олларию. Но пойти на попятный, когда впереди все самое интересное - по меньшей мере глупо. Решив, что гораздо выгоднее играть в глупца, чем быть таковым на самом деле, Ричард забрался в седло и тронул поводья.

Баловник фыркнул, изрядно расстроенный тем, что его, уставшего от ночного соблазнения печальной надорской кобылки, впрочем, вполне удачного, оседлали и вывели из конюшни.

- Держи и не грусти, - подавая коню половинку зеленого яблока, Айрис попыталась улыбнуться. - В добрый путь, Дикон, - голос девушки плаксиво зазвенел.

- Спасибо, Айри.

И процессия, состоявшая из герцога, графа и небольшой свиты, выехала за распахнувшиеся ворота. Стараясь отвлечься от мешающей свободно дышать тоски, Ричард подумал о том, что можно ждать пополнения среди надорских лошадей, раз уж жеребчик Баловник с кобылкой Умницей нашли общий язык. Эта мысль сперва заставила его улыбнуться, но потом юноша затосковал еще сильнее.

"К чему страдания, позволь узнать? - спросил сидевший где-то очень глубоко в душе циник. - Перед тобой открывается огромное множество новых возможностей."

"Тсс, - прошелестел голос начинающего интригана. - Я просто слишком вошел в роль."

"Ну так держи себя в руках! - прикрикнул ложный Ричард, которому были присущи ненависть, нетерпение, восторг и прочие ребяческие качества, с которыми так непросто жить.

И настоящему Ричарду пришлось вспомнить кто он есть, прекратить страдать и бояться, и ехать вперед, задумчиво рассматривая надорские поля и луга. Естественно, дядя Эйвон видел совершенно другого человека, и не слишком беспокоился насчет племянника. Интересно, его в Олларии тоже захотят приобщить к темным делишкам Людей Чести или обойдутся без его скромной персоны? У герцога Окделла слишком много забот, чтобы растрачивать свою жизнь на интриги и заговоры, а также за наказания, которые за таковыми вещами обычно следуют.

Но присмотреться к таким людям не помешает. Кто знает, может спасать Кэртиану на Изломе эпох придется именно от них?

Пара недель в пути прошла почти без происшествий, не считая того, что Ричард сильно и часто уставал. В таком состоянии можно играть роль хоть наивного юнца, хоть старика, убеленного сединами, хоть страдающей недомоганиями девицы, особенно, если этот человек валится с ног. И у Эйвона подозрений, что дело нечисто, не возникало вовсе. Хуже стало на въезде в столицу. Дождь, слякоть, хлюпающая жидкая грязь под копытами недовольно ржущего Баловника...

- Потерпи, страдалец, - Ричард сжимал руками в промокших перчатках поводья, и они казались невыносимо скользкими, - скоро получишь сухого вкусного овса.